Россия проводит линию на всестороннее развитие сотрудничества с Исламской Республикой Иран, а также добивается последовательной реализации всеобъемлющей договоренности по урегулированию ситуации вокруг иранской ядерной программы на основе соответствующей резолюции Совета Безопасности ООН, решений Совета управляющих МАГАТЭ и оказывает этому процессу всестороннее содействие.
С Египтом Россию связывают особые отношения. Казалось бы, обе страны бесконечно различны своей историей, культурой, религией, масштабом, образом жизни, географически довольно далеки друг от друга. Менялись режимы, идеология, политика. Но оказалось, что их высшие государственные интересы никогда не сталкивались, но дополняли друг друга. На этой основе будет строиться их общее будущее.
Превращение Ближнего и Среднего Востока в подлинную зону мира и стабильности, в том числе урегулирование «матери всех конфликтов» – арабо-израильского, соответствовало бы и краткосрочным и долгосрочным интересам России.
Москва продолжает приветствовать формулу ближневосточного урегулирования «мир в обмен на землю». Но она вряд ли будет гарантом какого-либо соглашения, если не будут соблюдены определенные принципы. Даже официально декларированная советская политика в деле ближневосточного урегулирования выглядела железобетонной, застывшей, малоподвижной, потому что она была принципиальной. Она не менялась даже от смены режима к режиму, от советского к постсоветскому периоду. Урегулирование в рамках резолюций СБ ООН № 242 (1967) и № 338 (1973)844, может быть даже оставленных за скобки ссылок на ООН, была и остается базой российской политики.
Объем суверенитета, границы будущего Палестинского государства, характер его руководства, особенности его нейтралитета, демилитаризации, его отношения с Иорданией и Израилем, сложнейший вопрос о статусе Иерусалима, о судьбе беженцев – все это могло бы быть предметом переговоров и компромиссов.
Но признание других основ урегулирования по израильской схеме означало бы двойную потерю для России. Во-первых, отход от принципов решительно подорвал бы кредит доверия к Москве в арабском и мусульманском мире. Во-вторых, беспринципное «урегулирование» означало бы диктат более сильной стороны – Израиля и его «стратегического союзника» США и бросило бы в землю семена более глубокого и более разрушительного конфликта в не столь отдаленном будущем.
Позиция автора по отношению к ближневосточному урегулированию сводится примерно к следующему. Конфликт в нынешнем виде будет продолжаться достаточно долго. Израиль будет продолжать отхватывать кусочек за кусочком палестинской территории, строить новые поселения, хотя проблема увеличения численности еврейского населения в самом Израиле стоит под вопросом. Здесь сейчас живет более трети всех евреев мира. Новой волны иммиграции в данных условиях ждать не приходится, хотя резкое и непредсказуемое изменение ситуации в мире может привести к росту желающих уехать «на историческую родину».
Если перейти с языка деклараций к альтернативам развития событий, можно предположить несколько вариантов.
Первый – это тот, о котором только что шла речь.
Второй вариант – «решение» по принципу этнической чистки палестинцев, то есть изгнание максимального их числа за линии перемирия, которые контролирует Израиль. Это был бы шаг крайне правой части истеблишмента, бросающий вызов не только арабам и всем мусульманам, но и мировому сообществу. В каких-то чрезвычайных обстоятельствах, возможно, это сошло бы с рук. Этот вариант экстремистский, он труден, потому что мир охвачен информационными технологиями, и просто делать что-то, чтобы поставить человечество перед свершившимся фактом, опасно. Мало того. В истории часто действовал принцип бумеранга: зло, причиненное другим, возвращалось на его совершивших.
Третий вариант – чисто теоретический, наивный, идеальный и вряд ли осуществимый. Он заключается в создании единого арабо-еврейского государства с подлинным равноправием его граждан. Подразумевается как участие арабов наравне с евреями в политической, военной, деловой, образовательной и другой деятельности, так и в возможности приобрести землю и другую собственность. Такого рода государство, если бы оно было создано, стало бы экономическим, финансовым, инновационным, научно-техническим центром Ближнего Востока с положительным воздействием на ситуацию как в самом Израиле – Палестине, так и во всем регионе. Исчез бы прецедент антиизраильской риторики экстремистов. Открылись бы широчайшие возможности использования талантов и евреев, и палестинцев и процветания и тех и других.
Можно предполагать, что этот вариант отвергнет абсолютное большинство евреев и значительный процент арабов хотя бы потому, что взаимная ненависть и недоверие за годы, прошедшие после образования Израиля и арабо-израильских войн, – реальный фактор политики и психологии. Выросло поколение палестинцев, особенно молодежи, которые ненавидят не только Израиль, но и любого еврея. Они готовы, если в их руки не попадет автомат, заточить пластмассовую школьную линейку, превратить ее в примитивный нож, чтобы пырнуть любого еврея. А солдат-еврей считает себя вправе сначала стрелять в подозрительного араба, а потом думать.
Изменить эту психологию трудно. Как показала практика, также трудно добиться территориального отделения друг от друга. Отказ от израильской оккупации сектора Газа привел к созданию не какого-то процветающего Гонконга, а огромного вооруженного, озлобленного гетто, которое не собирается признавать необходимость сосуществования с Израилем, хотя фактически сосуществует.
Разговоры о создании Палестинского государства останутся частью политического дискурса, в том числе российского, но не более. Ведь главный вопрос, что понимать под термином «государство». Если «государство» значит знамя, гимн, «мерседесы» для высших чиновников, почетный караул и т. д., то в этом смысле Палестинское «государство» может появиться.
Но фактически оно, как сейчас Палестинская автономия, будет играть роль муниципалитета, заниматься водой, канализацией, школами, больницами и т. д. А как насчет суверенитета и территории? Суверенитет под оккупацией невозможен, а населенные палестинцами территории представляют собой разрозненную сеть мини-бантустанов, которые в подлинное государство просто не могут превратиться без эвакуации значительной части еврейских поселений, что вообще не представляется реальным.
В этих условиях Россия будет поддерживать дружественные политические и торгово-экономические отношения с Израилем, изредка находить точки политического соприкосновения, делать совместные заявления по поводу борьбы с терроризмом и, может быть, даже обмениваться опытом в этой борьбе. Россия будет продолжать говорить о признании прав палестинцев, оказывать им кое-какую помощь, поддерживать связи с различными палестинскими фракциями. Что еще? Конечно, будут развиваться культурные и семейные связи, российский туризм в Израиль. Но реальный стратегический партнер, союзник и защитник Израиля – США, и ни на какую Россию этого друга Израиль не променяет. Да и России такой слишком близкий друг не нужен.
Пока что мало внимания уделяется фактору, который может оказаться решающим для определения политики России, США, других стран в регионе. Мировая экономика на ближайшие двадцать-тридцать лет по углеводородам может оказаться ресурсоизбыточной. Может еще больше сократиться нефтяная и газовая рента стран региона, богатых этими ресурсами, что будет влиять и на общую экономическую ситуацию.
