Когда в 1941 году советские войска вошли в Иран, из тюрем было освобождено несколько сот членов запрещенной еще Резашахом Иранской компартии. Они составили ядро партии Туде, Народной партии Ирана. За короткий срок она стала массовой. Она насчитывала, по данным руководства Туде, около сорока тысяч членов. Даже если эта цифра преувеличена, речь идет о многих тысячах. На митинги Туде собирались десятки тысяч человек. Подъем партии продолжался до 1944 года, когда иранское правительство стало все чаще подвергать ее репрессиям. Советские войска заняли только северную часть Ирана – от Азербайджана до Хорасана, но в самом Тегеране их не было.
В 1944 году руководство Туде переместилось в Иранский Азербайджан и попыталось там закрепиться. Вот что говорил автору один из руководителей тогдашней Туде, который жил в Москве: «Мы решили не сражаться с шахом в Тегеране, а копить силы в Азербайджане. Мы ждали сигнала, чтобы выступить, то есть готовились организовать нечто вроде похода китайской Красной армии. Советская армия снабдила партию даже танками, а экипажи были из азербайджанцев». Когда советские войска были выведены, шах двинул войска на Азербайджан и разгромил слабые ополчения Туде. Советский Союз тогда открыл границу, и около 3 тыс. активистов Туде ушли в Азербайджан. Всего вместе с семьями в Советский Союз эмигрировало около 10 тыс. человек.
Лидер Азербайджанской республики Пишевари погиб в автомобильной катастрофе. Утверждали, что это дело подстроил М.А. Багиров – секретарь ЦК Компартии Азербайджана и палач Азербайджана.
Казалось, с Туде было покончено. Но в Иране поднялась националистическая антизападная волна, и Туде возродилась в столице, снова став массовой партией. Она активно работала и среди крестьян, особенно в Гиляне, Мазендеране, Хорасане. В конце 40-х годов она даже претендовала на участие во власти. Лидер созданного в 1949 году Национального фронта Мохаммед Мосаддык предлагал Туде сотрудничество. Ее руководители стали торговаться и не смогли с ним договориться. В те годы многие функционеры Туде смотрели в рот советским руководителям. Советская пропаганда утверждала: «Мосаддык – наймит английского империализма, провокатор» – и тудеисты повторяли этот бред.
Когда в 1949 году было совершено покушение на шаха, было объявлено, что это сделали члены Туде. Шах запретил партию, всех активистов арестовал.
Экстремизм отличал Туде вплоть до антишахской революции. Еще в 40-х годах было принято решение исключать из партии тех, кто посещает мечеть. Вплоть до 1975 года были соответствующие пункты программы и устава, которые предусматривали, что нельзя быть членом Туде, если веришь в Аллаха. Атеизм подрывал позиции партии в глубоко религиозной стране. Лидеры Туде считали, что у партии «нет попутчиков»190.
После 1953 года они – слишком поздно – поняли, что нужно блокироваться с различными националистическими силами. Однако экстремизм продолжал окрашивать их действия. Тудеисты выступали за строительство развитого социалистического общества в стране и отказались от этого лозунга лишь в 1979 году.
В 1953 году состоялся процесс над руководством Туде. Но семеро лидеров сбежали из тюрьмы и перебрались в Советский Союз, в Душанбе. Затем они осели в ГДР. Вокруг этой семерки создалась эмигрантская партия в Западной и Восточной Европе и в Советском Союзе. Из тех, кто укрылся в Советском Азербайджане после 1946 года, многие также вступили в Туде, и несколько тысяч человек входило там в ее областную организацию. Многие из них и в постсоветское время сохранили свои партбилеты.
Зарубежная радиостанция Туде «Седае Иран» («Голос Ирана»), переименованная потом в «Пейке Иран» («Зов Ирана»), действовала сначала из Душанбе (до 1955 года), а затем из Лейпцига. Когда ГДР в 1974–1975 годах наладила связи с шахом, ее перевели в Болгарию, а в 1979 году – в Кабул.
В 60–70-х годах в Туде бушевала фракционная борьба. В 1965 году некоторые ее члены основали небольшую маоистскую компартию.
Один из главных обвиняемых по делу об очередном неудачном покушении на шаха в 1965 году – Ник Хан – заявил, что он хотел создать новую компартию, так как на деле Туде потеряла свою революционность. Иранская революционная молодежь в эмиграции в 60–70-х годах больше симпатизировала новым левым, а не ортодоксальным просоветским коммунистам.
В самом Иране Туде практически не удалось сохранить свои структуры. Среди интеллигенции действовали глубоко законспирированные группы, но они существовали как кружки, а не как партийные ячейки. Саваковская агентура была внедрена во все звенья партии и за границей. К 1979 году в Иране Туде фактически перестала существовать.
Отдельные члены партии были в вооруженных силах, в том числе и на высших постах.
Туде приняла Хомейни и исламскую революцию с восторгом, увидев в этом свой шанс вернуться на политическую арену. Тудеисты решили не повторять ошибки с Мосаддыком и пойти на сотрудничество с Хомейни: мол, Хомейни поймет и оценит их антиимпериализм.
Когда Хомейни стал преследовать националистов – азербайджанцев, курдов, а также левых, в частности моджахедов (Раджави), Туде поддержала его. Это был невероятный по политической слепоте шаг.
В Советском Союзе положительные оценки исламской революции в Иране из-за ее антиамериканской направленности выходили за пределы здравого смысла. Никто не предвидел глубины воздействия ислама на социальное и политическое поведение людей. Только постепенно в Москве поняли, что Хомейни – человек другого измерения, но долго считали, что природа хомейнистского режима может измениться, хотя факты говорили об обратном.
После свержения шаха руководители Туде возвратились в Иран. Из тюрем были освобождены многие ее активисты. В Тегеране партия стала издавать газету «Мардом» («Народ») и теоретический журнал «Донья» («Вселенная»).
Туде поддержала те положения социально-политической программы аятоллы Хомейни, которые имеют «объективно прогрессивный характер», и высказалась за «участие всех революционных сил в управлении». «Наша партия, – заявил Нуреддин Киянури, первый секретарь ЦК Туде, – готова к сотрудничеству в рамках единого национального фронта со всеми отрядами революционного движения, которые признают в качестве основных целей революции уничтожение империалистического господства в стране, искоренение шахского режима, обеспечение демократических свобод»191.
Руководители партии, как представляется, пытались удержаться на гребне событий любым путем, то есть стать младшими партнерами режима. Но Хомейни не собирался ни с кем делить власть. И ни он, ни другие религиозные лидеры не забыли и не простили антиисламских настроений тудеистов.
Тудеисты настолько верили в собственные иллюзии, что не хотели отказываться от сотрудничества с режимом, хотя над ними уже был занесен меч.
Когда Киянури арестовали, он под пытками оговорил себя. Его слегка привели а порядок, подгримировали и показали по телевидению, где он утверждал, что был агентом Советского Союза. Его не казнили, оставили в тюрьме. Он передал записку, что не выдержал пыток и оговорил себя. О записке стало известно тайной полиции Хомейни. Его снова зверски пытали, и он снова выступил по телевидению и снова себя оговорил. Также под страшными пытками оговорил себя идеолог партии Эхсан Табари. Один из активистов Туде – Партови – двадцать пять лет провел в шахской тюрьме, подвергался пыткам, но те, шахские, пытки выдержал, а под этими сломался.
