– Ну что ж… Тогда… потом… когда… купим… сыр… – плечи Лены, стоявшей лицом к окну, начинают вздрагивать.
– Ма-ам! Ну, ма-ам! – испуганно верещит Лика. – Это мы с Димкой съели сыр! Мы щас сбегаем и купим! Ну что ты прям как маленькая!
– И хлеба полно! – робко говорит Дима.
– И вино есть! – встревает Татьяна. Она разглядывала все ту же сомнительную баночку:
– Смотри, вот еще паштет какой-то есть!
– Да это не паштет вовсе… – мрачно отвечает Лена.
– Ну, Лен! Перестань, дорогая! – Татьяна обнимает Лену за плечи, та улыбается, сквозь слезы и восклицает:
– Слушайте, и правда – черт с ним, с фондю! Давайте сварим глинтвейн!
Я тебя позабыла –
Как зонтик в чужом дому.
А верила, что любила,
А думала, никому
Больше такой не нужен –
Старый, не раскладной…
Вот и бреду по лужам
С мокрою головой…
* * *
Прошел год. На той же кухне в полном одиночестве сидит Владик и читает газету, прихлебывая кофе. Из комнаты доносится неразборчивое бормотание телевизора, прерываемое радостными взвизгиваниями – показывают что-то детское. Вдруг за окном слышатся характерные гудки машин, хлопанье дверец и разноголосый шум. Владик распахивает окно и машет рукой:
– Привет, привет! Поздравляю!
Его о чем-то спрашивают снизу, он отвечает:
– Да все нормально! Хорошо!
И еще помахав руками, он закрывает окно и хочет закурить, но тут раздается звонок во входную дверь. Владик открывает – за порогом стоит Лида, которая решительно входит и направляется прямиком в кухню, ошарашенный Владик двигается за ней:
– Послушайте, вы кто?!
Лида, все так же невыразимо и умопомрачительно элегантная, присаживается на табуретку:
– Я Лида.
– Ну да, это все объясняет. А я Владик.
– Я жена Северьяна. Бывшая.
– Какого Северьяна?! Ах, Севы! Жака Ива Кусто!
– При чем тут… Кусто?!
– Да это так, шутка! А я Владик. Муж Лены. Бывший!
– Ну, и где они все?
– Они? Они все вообще-то на свадьбе.
– На свадьбе?! И кто… женится?
– Моя бывшая жена… женится. То есть, это самое… замуж выходит!
– Так вот оно что! А что же вы не там?
– Я? Ну… у меня… дела. А вы зачем тут?
– Мой муж… бывший… тоже, очевидно… сегодня женится.
– Надо же! – искренне удивляется Владик. – Какое совпадение! А на ком же?
Лида тихо всхлипывает, достает из сумочки крошечный кружевной платочек и изящно промакивает глаза. Владик с удовольствием ее разглядывает, и взгляд его постепенно перемещается все ниже. Внимательно рассмотрев стройные ноги в черных туфельках на высоченных каблуках, Владик уважительно поднимает бровь: «О-о!»
– Послушайте! – с внезапным воодушевлением восклицает он. – Раз мы с вами оба… такие… бывшие! Давайте мы это дело отметим? А? Устроим свой праздник! Праздник бывших! Такой… бывышник! Тут точно должно быть какое-нибудь вино…
Владик роется в холодильнике, находит бутылку коньяка и баночку с чем-то коричневатым, потом достает из шкафа маленькие керамические чашечки, шоколадные конфеты и галеты:
– Вот! И кто только хранит коньяк в холодильнике?! Сойдут чашечки? Сейчас тостики еще сделаем. Что-то я проголодался. Ну! Давайте! За что пьем? За перемену участи!
Они чокаются чашечками. Лида, всхлипнув, выпивает залпом и кашляет.
– Ой, ну что же вы! Разве так нужно пить коньяк!
Владик подливает ей еще, садится поближе и, положив руку на спинку ее стула, начинает объяснять:
– Коньяк надо сначала согреть в руке. Вот так! Тем более он из холодильника. Потом понюхать. Потом сделать ма-аленький глоточек и покатать на языке, посмаковать! – Он придвигается еще ближе. – Возьмите конфетку!
– Я не ем сладкого…
– Ну, тостик с паштетиком!
Лида послушно съедает изготовленный им «тостик». Владик нежно поправляет Лиде выбившуюся прядку волос… «Ах, какая женщина!» – вздыхает он про себя.
– А что это вы тут делаете, а?! – Голос внезапно появившейся Лики звучит возмущенно. Она в изумлении смотрит на происходящее. Владик и Лида замирают.
– Мы тут… Мы… Мы празднуем! У нас… этот… бывышник! – смущенно бормочет ее отец.
– Что у вас?!
– Бывышник! Праздник бывших! Мы пьем за перемену участи!
– Вот это да-а… Ну, пап, ты даешь!
– Какая компания! – восклицает появившаяся в дверях Татьяна, а Лена за ее спиной потрясенно моргает.
– Что это у нас тут такое? – наконец, спрашивает она.
– У нас тут, мам, бывышник! – отвечает ей Лика. – Это такой праздник бывших! Пьют за перемену участи!
– Здорово! – Лена приходит в себя и смеется. – Мы тоже хотим, да, Тань? За перемену участи-то! Владик, наливай!
Владик достает еще чашки, разливает коньяк. У Лиды наконец прорезается голос:
– А… где же… жених?!
– Жених? Как где? С невестой. На свадьбе, – отвечает Лена.
– А… разве… Разве это не ваша свадьба?!
– Чья – не ваша? Ничего не понимаю!
– Ну, Владик же сказал… что это его бывшая жена… женится!
– Так и есть.
– Его вторая бывшая жена! Вторая! А мама – его первая бывшая жена! – разъясняет Лика, восторженно слушающая их диалог.
– Так значит… это не вы… с Севой… а я думала… – Лида опять готовится заплакать, но тут Лена замечает стоящую на столе баночку с остатками паштета:
– Боже мой, Владик! Вы что, съели мой крем?!
– Какой… крем?!
– Вот этот! Это крем для лица! Безумно дорогой!
– Крем! Ой, не могу! Пап, как тебе крем? – хохочет Лика.
– Как так – крем?! А вкусно было! С ума сойти! Я думал, паштет! – Изумленный Владик берет в руки баночку, нюхает с недоумением: – И пахнет съедобно…
Смеются все, кроме Лиды. Она страшно краснеет и как-то даже раздувается от гнева:
– Вы! Вы! Крем! Да как вы…
– Лидочка! Я же не знал! – кричит Владик.
Но возмущенная Лида подхватывается и убегает в коридор. Владик мчится за ней, оглядывается и восклицает:
– Нет, какая женщина!
Всё гоняются в салочки
В эти жаркие дни
Очумелые бабочки,
Предаваясь любви.
Воробьи надрываются,
Затаившись в кустах.
Я прополкою маюся –
И сижу на бобах.
Заросли грядки мятою…
Ах, картошка-морковь!
До чего непонятная
Эта штука – любовь.
Улетит мотыльком –
Не поймаешь сачком.
* * *
