— Ах ты! — Я хотела сжать кулак, чтобы как следует ударить этого самоуверенного лицедея, но рука отозвалась болью.
— Натис, целителя. Срочно! — Дэн увидел мою рассеченную ладонь.
Пока лекарь суетился, накладывая заклинание и повязку на мою руку, Смерть сверлила меня негодующим взглядом. Потом приобняла убийцу за талию, и они удалились. В этот раз костлявая выбрала для себя нетрадиционный способ ухода: пешком через дверь. Последнее, чувствуется, разозлило ее даже больше, чем гибель такой перспективной убийцы и поставщика душ в одном лице.
— Мы еще сочтемся, — многообещающе бросила костлявая, перед тем как покинуть ясли.
А я, проводив ее взглядом, посмотрела на косу. Рядом с профессиональным инструментом Смерти, который и сам сейчас напоминал помесь хребта с гильотиной, стояли феникс и серомундирный. Я подошла к Дэну.
— …ледяной щит? — донеслось до моего слуха.
— Да, полагаю, что наемница рассчитывала под его прикрытием убить Рей и выпрыгнуть в окно.
— Третий этаж. Да у нас и оцепление выставлено, — с сомнением возразил серомундирный. — Не ушла бы…
— Для меня было в тот момент важнее другое. — Дэн обернулся ко мне.
Но тут Бьянка решила, что настал ее звездный час. До этого она лишь возмущенно попискивала, но сейчас заголосила так, что я, даже несмотря на приглушающее звук заклинание, открыла рот. И вовсе не от удивления, а следуя наставлению дяди — специалиста по переживанию скандалов. Тот утверждал, что женский крик нужно слушать с открытым ртом, чтобы давление на барабанные перепонки было изнутри и снаружи одинаковым.
— Ну и горластая, — затыкая уши и кривясь, прокомментировал серомундирный. — Кто хоть такая?
Мы с Дэном переглянулись. Не знаю, что он прочел в моих глазах, но мученически выдал:
— Кажется, это моя будущая приемная дочь.
Собеседник лишь хмыкнул:
— Сочувствую.
А Бьянка, словно поняв, что речь о ней, вдруг смолкла. Или это оттого, что я всего лишь протянула к ней руки, чтобы взять?
— Думаю, на сегодня занятие отменяется. — Феникс произнес это спокойно и буднично, а потом протянул мне руку: — Рей, лучше всего тебе отправиться домой.
Вот только Дэн не уточнил, что «домой» — это в его особняк, в который он отвез меня лично. Гончий словно чувствовал мое состояние: разбитой вазы, что ударилась о мраморный пол и разлетелась тысячью осколков. Страх и напряжение ушли, оставив после себя пустоту. Энжи тоже притихла на моем плече.
Дэн ссадил крысявку, вверив ее заботам зомбистого дворецкого. Мертвяк в ливрее, гордый почетной обязанностью, что возложил на него хозяин, отнес Энжи на кухню полакомиться вкусным сыром. Да не просто так отнес, а предварительно усадив погрызуху на бархатную подушечку.
Лестница, коридор… Я не заметила, как мы оказались в спальне, а потом… Дэн прижал меня к себе резко, будто после долгой разлуки, когда уже и не чаял увидеть живой. А потом был поцелуй. Долгий, требовательный, ненасытный. Он провел ладонью по моему бедру, задирая юбку, обнажая стройные ноги.
— Сдается, на тебе все еще слишком много одежды, — прошептал феникс.
Его хриплый голос заставил меня потеряться во времени и пространстве. Руки сами потянулись к пуговицам на его камзоле.
Шелест парчи, что упала с плеч Дэна, шорох моих полотняных юбок… Я прижала ладонь к его груди. Через тонкий батист ощутила, какой Дэн горячий и возбужденный.
Мужские ладони сжимали меня, руки заковывали в объятия, а губы становились все яростнее.
До кровати мы так и не дошли. Я вжималась лопатками в дверь. Движения и рывки. Ласки и тиски. Стоны, когда губы клеймят губы поцелуями. Ярость и страсть двоих, сумевших отвоевать свое право на счастье у Смерти.
Спустя месяц
Я шла от магистра Норрела. Некромант, что так опрометчиво заявил, дескать, мне хватит пары занятий для обуздания дара, жестоко просчитался: я посещала его уже в двенадцатый раз. Правда, виной тому была даже не моя некромантская сила, а злополучная коса, которую я так опрометчиво выхватила из костлявой руки Смерти.
Эта безднова штукенция появлялась в моей руке всякий раз, как я волновалась, злилась, радовалась. А иногда и вовсе без причины. Очень интересно: когда пьешь чай, уткнувшись носом в трактат, на ощупь ищешь на тарелке бутерброд, а пальцы натыкаются на позвонки, из которых состоит черенок треклятой косы. Да что там. Меня из-за этой самой косы даже с курсов попросили уйти, аргументировав это тем, что ни одна мамочка в здравом уме не подпустит к своему ребенку жнеца Смерти.
Оказалось, что на протяжении всей истории было с полторы дюжины случаев, когда этот самый инвентарь вручали в дар отличившимся некромантам. Не иначе вместо гибрида ордена и газонокосилки: дескать, теперь ты сам вправе «косить» души, когда у них выйдет срок. Но людям-то простым это не объяснишь. Они видят некроманта с косой наперевес и воспринимают его как ходячий армагеддец, от которого не спастись. Да что там простые обыватели, даже маги нет-нет, да и косились на меня: все же присутствие и. о. Смерти под боком немного нервирует.
Кажется, тот факт, что ко мне пожизненно приклеился этот милый аксессуар, не волновал лишь Дэна. А еще — слуг. Зомби, которым было глубоко безразлично, что у меня в руках (что они, ни разу косы Смерти, что ли, не видели?), даже не обходили меня стороной, а дворецкий-привидение и вовсе порой зубоскалил, узрев в очередной раз, как тает в воздухе коса или, наоборот, материализуется в моей ладони.
Зато у этого приобретения оказался существенный плюс. Когда маман Рей прибыла выяснить, отчего это на гобелене с семейным генеалогическим древом (к слову — кленом) распустился дубовый лист, на котором проступили руны, сложившиеся в название одного из древнейших родов империи, эта самая коса позволила сократить наш разговор всего до нескольких реплик.
Матушка, проделав немалый путь на дирижабле до столицы, решила заявиться в особняк Вердэнов. А поскольку она была не в курсе, за кого ее собственная дочь умудрилась выйти и почему муж теперь в роду Эрлинов, а не взял меня в свой, то решила провести разведку боем.
Стушевалась родительница еще в холле, когда дверь ей открыл Гарри — очень милый и обходительный зомби с безупречными манерами дворецкого в десятом поколении. А вот прочувственной речью в духе: «Я требую…» — она поперхнулась уже при виде меня, спускавшейся с лестницы с Бьянкой на руках.
Энжи же, съехавшая по перилам, стоя на задних лапах, как заправский сноубордист — с горы, оказалась рядом с гостьей первой и ехидно поинтересовалась:
— Лесса, вы к нам по делу или просто умереть?
Родительница икнула, Бьянка заинтересованно заагукала, начав улыбаться визитерше своим уже зубастым ротиком, и я перехватила малышку в правую руку. И надо было косе начать проявляться в этот самый момент?
