Директор улверкотской начальной школы не пришел на работу и в понедельник, а во вторник его заместитель, мистер Хокинс, объявил, что мистер Уиллис больше не вернется и его обязанности отныне будет исполнять он сам. Ученики так и ахнули. Все понимали в чем дело: мистер Уиллис осудил Лигу святого Александра и был за это наказан. Владельцы значков упивались новообретенной властью: шутка ли, им удалось свалить самого директора! Теперь никто из учителей не мог чувствовать себя в безопасности. Малкольм специально наблюдал за ними, когда мистер Хокинс делал объявление: мистер Сэйвери уронил голову на руки, мисс Дэвис прикусила губу, а мистер Крокер, учитель труда, сердито уставился на заместителя. Некоторые не сдержали торжествующих улыбок, но большинство ничем не выдали своих чувств.
После этого собрания владельцы значков совсем распоясались. Ходили слухи, что в одном из старших классов учитель слова Божьего начал рассказывать о библейских чудесах и о том, как некоторые из них можно истолковать с научной точки зрения, – например, чудо о расступившихся водах Красного моря. Не исключено, сказал он, что Моисей привел свой народ к мелкому участку моря, где при сильном ветре воду сносило прочь и действительно можно было перейти на другой берег посуху. Один из учеников встал и принялся с ним спорить, а потом показал значок. Учитель тут же пошел на попятную – мол, это объяснение он привел лишь как пример нечестивой лжи, а в Библии говорится сущая правда: море и впрямь по Божьему велению расступилось перед сынами Израиля.
Другие учителя тоже струсили. Теперь они все следили за языком и не рассказывали почти ничего сверх программы. Уроки стали скучнее, а преподаватели – осмотрительнее, но, похоже, носители значков этого и добивались. Каждый учитель чувствовал себя так, словно за ним наблюдает суровый инспектор, и каждый урок превратился в экзамен – только не для учеников, а для самих учителей.
А затем значконосцы стали давить и на своих однокашников: «Ты почему значок не носишь? Ты еще не вступил в Лигу? Ты что, безбожник?»
Когда к Малкольму подступились с такими вопросами, он просто пожал плечами и сказал: «Не знаю. Я подумаю». Некоторые пытались оправдаться тем, что вступать в Лигу им запретили родители, но увидев, что владельцы значков торжествующе улыбаются в ответ и записывают их имена и адреса, испугались и послушно нацепили значки.
Несколько учителей еще не сдавались. Однажды Малкольм задержался после урока труда – хотел спросить мистера Крокера насчет неотвинчиваемых шурупов. Мистер Крокер терпеливо выслушал, потом огляделся вокруг, убедился, что они остались в классе одни, и сказал:
– Вижу, ты не носишь значок, Малкольм.
– Нет, сэр.
– И почему же?
– Они мне не нравятся, сэр. Мне она не понравилась – эта мисс Кармайкл. А мистер Уиллис мне нравился. Что с ним случилось, сэр?
– Нам не сказали.
– Он вернется?
– Надеюсь.
Деймон мистера Крокера, зеленая дятлица, ожесточенно долбила сосновую деревяшку, стуча клювом, как пулемет. Малкольму, с одной стороны, хотелось еще поговорить о Лиге, но, с другой, он боялся, что от этих разговоров у мистера Крокера будут неприятности.
– А что насчет шурупов, сэр?
– Ах, да. Ты сам это придумал?
– Да, сэр. Но никак не могу сообразить, как их все-таки отвинчивать.
– Ну что ж, Малкольм, тут тебя кое-кто опередил. Смотри…
Учитель выдвинул ящик стола и достал картонную коробочку с шурупами. Головки у всех были спилены – так же, как Малкольм показывал мистеру Тапхаусу, только гораздо аккуратнее.
– Ну и ну! – покачал головой Малкольм. – А я-то думал, я первый их выдумал. Но как же все-таки они отвинчиваются?
– Для этого нужен специальный инструмент. Сейчас, погоди.
Мистер Крокер порылся в ящике и извлек жестяную коробку с полудюжиной стальных стерженьков. Каждый стерженек с одного конца имел резьбу и заострялся на конце, как гвоздь, а с другого был обработан так, чтобы его легко было удержать плоскогубцами. По толщине они все были разные – в полном соответствии с самыми распространенными размерами шурупов.
Малкольм выбрал из коробки самый толстый и присмотрелся к резьбе.
– О! Надо же! Резьба идет в обратную сторону!
– Вот именно. Сначала сверлишь дырку в центре шурупа, который хочешь вынуть, не очень глубокую, а потом завинчиваешь эту штуку внутрь, только крутишь в обратную сторону. И как только она зацепится, шуруп начнет выходить.
Малкольм ахнул от восхищения:
– Потрясающе! Просто гениально!
Он так расчувствовался, что едва не рассказал мистеру Крокеру про тот резной желудь, который тоже развинчивался в обратную сторону, но вовремя прикусил язык.
– Знаешь что, Малкольм, – сказал мистер Крокер, – вряд ли мне это когда-нибудь понадобится. А у тебя руки растут откуда надо, так что забирай-ка их себе вместе с шурупами. Они твои.
– О-о-о, спасибо, сэр! – воскликнул Малкольм. – Спасибо вам огромное!
– Не за что. Кто его знает, сколько я тут еще продержусь. И пусть уж лучше эти инструменты достанутся тому, кто сможет их оценить. Ну все, довольно. Ступай.
К концу недели мистер Крокер тоже исчез. Пропала и мисс Дэвис. Заменить их пока было некем, и мистеру Хокинсу, новому директору, пришлось поднять эту тему на собрании. Тщательно выбирая слова, он обратился к школьникам:
– Мальчики и девочки! Вы, должно быть, заметили, что некоторые учителя нас покинули. Разумеется, это вполне нормально, что преподавательский состав иногда меняется. Это, так сказать, естественная текучка. Но все же из-за нее возникают временные неудобства. Пожалуй, было бы неплохо, если бы эта текучка хотя бы ненадолго прекратилась и мы бы смогли вернуться к привычной системе работы.
Все прекрасно поняли, что это не просто рассуждение, а просьба, обращенная к носителям значков (разумеется, попросить их прямо мистер Хокинс не мог). Малкольму стало интересно, что из этого выйдет. Он внимательно смотрел и слушал – и через несколько дней заметил, что члены Лиги разделились на две партии. Одну группу составляли фанатики, желавшие продолжать наступление и донести на самого мистера Хокинса за то, что он посмел выступить с подобной речью. Другую – более умеренные, призывавшие повременить с новыми доносами и заняться закреплением успехов, почаще напоминая учителям, кто тут главный, и вынося открытые предупреждения, чтобы не дать им расслабиться.
В конце концов, вторая партия взяла верх. Учителя перестали пропадать, но некоторым приходилось брать слово на школьном собрании и приносить извинения за тот или иной проступок:
– К моему великому сожалению, я забыл начать урок с молитвы…
– Я хотел бы извиниться перед всей школой за то, что высказывал сомнения по поводу истории святого Александра…
– Я признаю, что совершил ошибку, когда упрекнул трех членов Лиги за плохое поведение на уроке. Теперь я понимаю, что это было вовсе не плохое поведение, а совершенно оправданная дискуссия по важным вопросам. Простите меня, пожалуйста.
