– Ну, знаешь ли, святых так много, всех и не упомнишь. И каждый по-своему трудится во славу Божью.
– Но ведь он донес на собственных родителей, и их убили!
– Ну, в наши дни ничего подобного случиться не может. И знаешь что, милый? Есть такие вещи, которые трудно понять. Даже если кажется, будто кто-то поступил плохо, это еще не значит, что в конце концов из этого не выйдет что-то хорошее. Все это слишком сложно, слишком глубоко. Не нашего ума дело.
– Вот, я всю картошку почистил. Еще нужно?
– Нет, милый, этого хватит. А вот если бы у тебя нашлось время почистить серебро…
Но тут кухонная дверь отворилась и вошла сестра Бенедикта.
– Я так и думала, что ты здесь, Малкольм, – сказала она. – Услышала твой голос. Можно я заберу его ненадолго, сестра Фенелла?
– Конечно, конечно, сестра! Спасибо тебе, Малкольм.
– Добрый вечер, сестра Бенедикта, – поздоровался Малкольм.
Монахиня повела его по коридору в свой маленький кабинет. Малкольм прислушался, надеясь услышать лепет малышки Лиры, но ничего не услышал.
– Садись, Малкольм. Не волнуйся, ничего плохого не случилось. Я просто хочу, чтобы ты рассказал мне о женщине, которую ты видел здесь на той неделе. Насколько я поняла, она приходила и в вашу школу. Чего она хотела?
И Малкольм во второй раз за вечер рассказал о Лиге святого Александра, об исчезновении директора и других учителей, и так далее.
Сестра Бенедикта слушала, не перебивая. Лицо ее посуровело.
– Скажите, сестра Бенедикта, а сюда она зачем приходила? – спросил Малкольм. – Чего она хотела от Лиры? Лира ведь еще слишком маленькая, чтобы куда-то вступать!
– Это точно. Не волнуйся, мисс Кармайкл сюда больше не придет. Меня беспокоит другое – все эти дети, которых поощряют к дурным поступкам. Почему никто до сих пор не сообщил об этом в газеты?
– Без понятия. Может…
– Правильно говорить – «я не знаю», Малкольм.
– Я не знаю, сестра. Может, газетам не разрешают такое печатать.
– Что ж, очень может быть. Ну, спасибо, Малкольм. Полагаю, тебе пора домой.
– А можно увидеться с Лирой?
– Не сегодня. Она уже спит. Но знаешь что… иди-ка за мной!
Сестра Бенедикта вывела его из кабинета и остановилась у двери комнаты, где жила Лира.
– Что ты об этом думаешь? – спросила она, открывая дверь и включая свет.
Комната чудесно преобразилась: вместо унылых деревянных панелей стены теперь были выкрашены светлой кремовой краской, а на полу появились теплые коврики.
– А я-то думал, откуда краской пахнет! – воскликнул Малкольм. – Это замечательно! Значит, она теперь будет жить в этой комнате?
– Мы подумали, что для такого маленького ребенка здесь слишком темно. Вот, решили сделать повеселее. Как по-твоему, теперь лучше? И как ты думаешь, что еще ей может понадобиться?
– Столик и стульчик – ну, чуть попозже, когда она немного подрастет. Какие-нибудь красивые картинки. И книжная полка – потому что я точно знаю, ей понравится разглядывать книжки! И она сможет научить своего деймона читать. Да, и еще ящик с игрушками! И лошадка-качалка. И…
– Я поняла. Вы с мистером Тапхаусом сможете что-нибудь из этого смастерить?
– Да! Я могу начать прямо сегодня! У него еще остался отличный дуб.
– Он уже ушел домой. Может, завтра.
– Да, хорошо! Мы все сделаем. Я точно знаю, что ей надо!
– Я не сомневаюсь.
– А зачем мистер Тапхаус делает ставни? – решился спросить Малкольм, когда сестра Бенедикта протянула руку к выключателю.
– Для безопасности, – ответила она. – Спокойной ночи, Малкольм.
К субботе для доктора Релф снова накопилось много интересного. Малкольм едва добрался до нее: река вздулась и неслась так быстро, что пройти в Герцогский канал удалось с большим трудом, да и в самом канале вода поднялась до краев от всех этих дождей, ливших последние недели почти без перерыва.
Доктора Релф он застал за работой: она наполняла мешки песком. Точнее, несколько пустых джутовых мешков лежали на куче песка у нее в садике перед домом, и Ханна безуспешно пыталась наполнить хотя бы один.
– Если вы его подержите, – сказал Малкольм, – я смогу насыпать песок. В одиночку это почти невозможно. Вот если бы вы сделали распорку и повесили на нее мешок…
– Нет времени, – перебила доктор Релф.
– Было предупреждение о паводке?
– Вчера вечером приходил полицейский. Сказал, река скоро разольется. Ну, я и подумала, что мешки не помешают. Попросила строителей, и вот мне завезли немного песка. Но вообще ты прав, одной пары рук недостаточно.
– А вас уже заливало раньше?
– Нет, но я здесь не так уж долго живу. По-моему, наводнение было при предыдущем владельце.
– На реке вода сегодня очень высокая.
– А тебе на этой твоей лодке там не опасно?
– Нет, что вы! Безопасней, чем на суше. Если есть на чем плыть, вода не страшна.
– И то верно. Но все равно будь осторожен.
– Я всегда осторожен. Вот так, а теперь надо зашить горловины. Понадобится парусная игла.
– Придется обойтись тем, что есть. Держи, – Ханна протянула Малкольму еще один мешок. – Это последний.
С неба между тем полило уже не на шутку, и Ханна с Малкольмом, сложив мешки под дверью, поспешили в дом. За уже привычными кружками шоколатла Малкольм стал рассказывать о последних событиях, и довольно бойко – ведь он уже не раз повторял все эти истории.
– Я тут все думал, – добавил он, – может, стоит вступить в эту Лигу? Тогда я смогу больше узнать…
– Не надо, – перебила Ханна, даже не дослушав. – Не забывай, я хочу знать только о том, что тебе удается выяснить просто между делом. Не надо ничего разузнавать специально. Боюсь, если ты свяжешься с этими людьми, они потом тебя так просто не отпустят. Просто говори время от времени с Эриком, этого вполне достаточно. Но у меня есть ответ на один из твоих вопросов, Малкольм. За Лигой святого Александра стоит мать Лиры.
– Что?!
– Мать Лиры. Та самая женщина, которая от нее отказалась. Миссис Колтер – так ее зовут.
– Так, может, поэтому мисс Кармайкл и приходила в монастырь? Посмотреть, хорошо ли там ухаживают за Лирой, чтобы потом рассказать ее матери? Вот черт…
– Не уверена. Не похоже, чтобы миссис Колтер хоть как-то волновала судьба дочери. Может, мисс Кармайкл сама хотела взять ситуацию с ребенком под контроль – для каких-то своих целей.
– Сестра Бенедикта ее выпроводила.
– Это очень хорошо. А людей из ДСК ты больше не видел?
