Ни земли, ни берега, ни моста – одна только вода. И она неслась мимо, могучая, почти безмолвная и очевидно неодолимая. Грести против такого потока никак не удастся, а значит, не выйдет и вернуться домой.
Малкольм проверил ветку, узел, дерево. На самом деле каноэ устроилось очень даже неплохо; удача явно была на их стороне… ну, хотя бы малая ее толика. Они оказались в рощице, окружающей старую часовню, – именно там, где он и думал, хотя сверху, с уровня кроны, все выглядело немного по-другому. Названия этого места он не помнил, но это было примерно на полпути к югу через Порт-Медоу. Главный поток здесь разделился, огибая деревья, – вот почему их не оторвало от привязи и не унесло.
Скоро придется снова пуститься в путь. Малкольм окинул взглядом пустыню вод, и сердце у него дрогнуло. Их маленькая лодочка против всей мощи взбунтовавшейся реки… Тихие реки, мирные заводи и неглубокие каналы – одно дело, а вот это – совсем другое.
Но выбора не было. Хочешь – не хочешь, а плыть придется. Он на глаз прикинул расстояние до оксфордских крыш там, за лугом, и задумался, долго ли сумеет грести поперек потока… Город был все-таки очень далеко, и слишком много воды разделяло их.
Как бы там ни было, он взял себя в руки, закатал тент и нашел весло. Лодка закачалась, и это разбудило Элис, которая лежала с Лирой на груди, закутанная в насквозь промокшее одеяло. Девочка все еще спала.
– Что ты там делаешь? – прошептала Элис.
– Чем скорее тронемся в путь, тем скорее приведем ее в порядок. Дождь уже перестал, – ответил Малкольм.
Элис отогнула край тента со своей стороны и выглянула наружу.
– Кошмар какой, – сказала она. – Ты на веслах через это не пройдешь. Мы вообще где?
– Где-то на пути в Бинси
[21].
– Да тут прямо чертов Германский океан
[22]!
– Ну нет, поменьше. Когда доберемся до зданий, дело сразу пойдет на лад.
– Ну, раз ты так говоришь… – сказала она и опустила тент.
– Как там Лира?
– Промокла и воняет.
– Тем более пора в путь. Нет смысла ждать, пока встанет солнце.
Он полез развязывать узел – тот оказался ближе, чем вчера. Значит, вода все-таки поднялась.
– А мне что делать? – спросила Элис.
– Сиди как можно тише. Нас немного помотает, но если ты испугаешься и запаникуешь, будет в десять раз хуже. Просто сиди тихо.
Он заметил презрение у нее во взгляде, но она ничего не сказала и только устроилась поудобнее. За ночь узел на фалине успел как следует затянуться, но Малкольм постепенно распустил его, подергивая то туда, то сюда. Что хорошо с беседочным узлом – его рано или поздно все равно развяжешь, хотя со скользящим рифовым было бы быстрее. «Ладно, в следующий раз попробуем», – сказал себе Малкольм.
Как только фалинь ослаб, лодку начало относить от деревьев. Малкольм тут же пожалел, что не закатал тент повыше: впереди почти ничего не было видно.
– Нужно снять тент, – сказал он. – Не весь. Просто чтобы видеть, куда плывем.
– Надо было раньше…
– Я знаю.
Элис вовремя прикусила язык. Малкольм мысленно возблагодарил цыганских мастеров, поставивших на лодку такие чудесные крепления – они отстегивались с необычайной легкостью. Элис подтянула тент на себя. Вот, так-то лучше.
Он взял весло и нерешительно направил лодку вперед, на открытую воду. Течение тут же подхватило ее и развернуло кормой вперед. Малкольм быстро понял свою ошибку: колебаться в таких условиях нельзя. Он греб в обратную сторону, пока лодка не легла на правильный курс. Элис вела себя примерно и не проронила ни слова. Малкольм попробовал идти поперек открытой и стремительно бегущей воды, но не продвинулся почти ни на дюйм. Впереди виднелись крыши Иерихона, звонница святого Варнавы, громадное классическое здание издательства, шпили и башни центральной части города – но все это было далеко и недоступно. У потопа явно имелась своя точка зрения на то, куда должна плыть эта лодка.
Ну, хорошо. Сосредоточимся на том, чтобы держать ровный курс и не налететь на какую-нибудь скрытую под водой корягу.
Одна только мысль о подводных препятствиях внушала такой ужас, что Малкольм постарался поскорее выбросить ее из головы. Каноэ несло вперед – легко, как прутик. Вода сама тащила их в сторону города, но удобства в путешествии никто не обещал: поток дробился, когда на его пути встречались дома, кипел и бурлил. Держать ровный курс никак не выходило; оставалось только не давать лодке перевернуться и надеяться, что где-нибудь возле Броуд-стрит и Иордан-колледжа течение станет поспокойнее. Идея доплыть до самого Лондона теперь казалась ночным бредом. Иордан… убежище… безопасность… – вот куда им нужно.
Колоссальная масса воды, идущая с Порт-Медоу, пробивала себе дорогу сквозь лабиринт узких улочек Иерихона и дальше неслась вскачь по широким бульварам Сент-Джайлса, где в нее вливались еще более могучие потоки с Банбери и Вудсток-роуд. Теперь Малкольм и Элис встречали других борющихся с потопом людей. Некоторых смыло, и теперь они тщетно старались держать голову над водой; кто-то в лодках – пантах или шлюпках – пытались спасать утопающих; кто-то цеплялся за деревья на погосте святой Марии Магдалины, а кого-то втаскивали через окна в здания колледжей – Баллиола или Святого Иоанна. Вопли отчаяния, крики ободрения, рокот моторной лодки где-то в переулках – все это мешалось с грохотом вод, бьющихся о древние каменные стены.
Не успел Малкольм повернуть на Броуд-стрит, как «Прекрасную дикарку» закрутило встречным течением и едва не опрокинуло.
Элис в ужасе вскрикнула. Малкольм погрузил весло в воду и, приложив все своим силы, удержал суденышко на плаву – да только безнадежно проскочил нужный поворот. Прежде чем он успел опомниться, их уже вынесло на Корнмаркет.
– Шип-стрит! – крикнула Аста, принявшая облик сокола.
– Я знаю… я пытаюсь… – прокричал в ответ Малкольм, отчаянно пытаясь направить лодку к башне Святого Михаила у Северных ворот, стоявшей на углу улочки, что вела непосредственно к Иордану.
Увы, путь оказался перекрыт. Башня частично обвалилась, и теперь вода, пенясь, билась об огромную кучу камней в самом начале улицы. Можно было снова подать вперед в надежде свернуть Маркет-стрит, но и там все оказалось хуже некуда: фургон, который вез овощи на Крытый рынок, перевернулся и врезался в лавку на углу. Ящики с капустой и луком подпрыгивали на волнах, а лошадь утонула и покачивалась между оглоблями. Там тоже было не пройти.
А вода все толкала и толкала их вперед, к перекрестку в Карфаксе, где Малкольм снова попробовал свернуть влево, на Хай-стрит, в надежде выскочить на Терл-стрит и так добраться до Иордана. Но каноэ, казалось, стало легче пробки. Поток утянул их через перекресток и дальше, на Сент-Олдейт, где улица шла под уклон и вода неслась вдвое быстрее.
