— И всё равно страшно, — вздохнула мама. — Хотя это, может, пройдёт, когда примусь за дело.
— Я буду тебе помогать, — сказала Гюро.
— Ты можешь быть маленьким дворником, — сказал Бьёрн, — наводить порядок, если кто-нибудь обижает маленьких детишек. Ты им скажешь, что надо жить мирно, что, если драться и задирать друг друга, всем будет только хуже.
— Да, — согласилась Гюро.
Она задумалась. Корпус «Ю» был ей уже довольно знаком, ведь там жила Тюлинька, а вот корпус «Ц» не так хорошо. Тут, наверное, есть ещё много детей, которых она не знает. Одну девочку она знает — это Нюсси. Но Нюсси уже большая, гораздо старше, чем Гюро, она вон уже и в школу ходит, и вообще.
Но Гюро подумала, что ей вовсе не обязательно с кем-то говорить. У неё есть Вальдемар и Кристина, она может играть с ними перед своим парадным, а если кто-то придёт, она может уйти к себе, её квартира рядом, или может пойти к Тюлиньке.
Дорога пошла вверх, и машина довольно долго по ней поднималась, а там уже начался Тириллтопен. Вот и станция метро, Гюро и мама уже много раз из неё выходили, но из окна машины всё вокруг выглядело как-то иначе.
Сначала пошли низкие длинные здания и кое-где деревянные домики, а за ними возвышались высокие корпуса. Вон корпус «Ю», где живёт Тюлинька, а вот и «Ц», и перед ним машина остановилась.
— Я помогу вам занести в дом чемоданы, — сказал Бьёрн, — а затем мне, к сожалению, надо бежать. Мне пора забирать мусор из мусоропровода. И вам, кстати, тоже, — сказал он маме. — В запасе у нас ещё четверть часа, так что можете не торопиться.
Он подхватил на руки Гюро и бережно поставил на землю, а затем взялся за чемоданы. Мама закинула на спину свой рюкзак и взяла за руку Гюро.
— Давай проводим друг дружку в новую квартиру, — сказала мама.
Сначала они попали в маленькую прихожую. Пол в ней был голый и стены тоже голые, но они были чистые, и пол тоже помыт.
— Вот это будет твоя комната, — сказала мама, открыв одну дверь.
Комната была пустая, в ней ничего не было. Она была не маленькая, места в ней было много.
— Может быть, ты тоже будешь в ней жить? — шёпотом спросила Гюро у мамы.
— Нет, я решила взять себе самую маленькую, — сказала мама. — Мне же только нужно место, где спать, а тебе нужна большая, ведь ты будешь там заниматься и принимать гостей и мало ли что ещё, а потом у нас ведь есть ещё общая гостиная.
В большой общей комнате было не совсем пусто, на полу в ней стоял телефон с проводом, а в стене для него была розетка.
— Смотри-ка, и телефон есть, — сказала мама. — Я даже не ожидала.
— Погодите, вы ещё не раз подумаете, что лучше бы его не было, — сказал Бьёрн. — Телефон — это, конечно, хорошо, но плохо, что он звонит иногда в самое неподходящее время.
Кроме телефона в гостиной было и ещё кое-что. В одном конце комнаты на полу стояла прислонённая к стенке небольшая картина, а в рамку была вставлена картонная карточка. Мама прочитала вслух: «Дворнику Эрле от Эви (Нюссиной мамы): Добро пожаловать!» Рядом с картиной на полу стояло ещё что-то, накрытое бумагой. Там оказались булочки и горячий кофейник.
— Какая же она добрая и внимательная! — сказала мама. — Приятно, когда тебя так тепло встречают. Вот привезут наши вещи, и тут станет совсем уютно.
— Ну, я побежал, — сказал Бьёрн. — Желаю вам обеим счастья, и скажите, если вам что-то понадобится. Сегодня я работаю на улице, я должен устроить на дворе морковную грядку. Ребятишки из того корпуса будут мне помогать. Надо будет нам и тут что-нибудь такое придумать, вон сколько здесь прекрасных деревьев и кустов!
— Пожалуй, я первым долгом окопаю деревья, — сказала мама. — А то земля вокруг уж больно позарастала. Наверное, этим я и займусь сегодня попозже. Спасибо, Бьёрн, за помощь!
— Пустяки. Не за что!
— Вот бы хорошо, если бы Бьёрн работал в нашем корпусе, — сказала Гюро. — Тогда вы бы вдвоём работали дворниками, и я бы тоже поиграла с морковной грядкой!
— Пошли, — сказала мама. — Через десять минут мне начинать работу. А сначала мы с тобой прогуляемся в садике. В такую рань кроме нас там никого, наверное, не будет, весь сад в нашем распоряжении. Бежим!
Они выбежали на лужайку, на которой росло столько деревьев и кустов. Сперва они бегали под деревьями туда и сюда, пока не запыхались, обеим стало жарко. Остановившись перед кустом смородины, мама прочитала надпись на жёлтой деревянной табличке:
— Тут написано: «Смородина Нюсси», а вот «Смородина Авроры», а тут «Яблоня Кнута», а там «Слива Кнута». У Кнута целых два дерева, а вот тут написано: «Чёрная смородина Нильса-Сократа», а тут «Яблоня Вальдемара, сорт “гравенштейн”», а тут «Чёрная смородина Кристины».
— Ишь, — сказала Гюро, — у Вальдемара и Кристины тут уже есть деревья, а у меня нету.
— Я поговорю об этом в правлении, — сказала мама. — По-моему, у каждого ребёнка из этого корпуса есть здесь своё деревце или куст.
— Мне бы лучше деревце.
— Не горюй. Думаю, с этим всё наладится. А теперь мне уж точно пора приниматься за мусоропровод. Заскочу только на минутку домой переодеться.
Гюро пошла с мамой. Она смотрела, как мама раскрыла большой чемодан. Сверху в нём лежал чистый мамин комбинезон и платочек, чтобы повязать голову. Под ними лежал папин портрет. Гюро его сразу заметила.
— Гюро, — сказала мама. — У меня к тебе просьба. Ты можешь побыть пока на улице? Нужно встретить мебельный фургон. Если захочешь, то можешь ждать и в квартире, только не забывай, пожалуйста, поглядывать в окно. Входную дверь я не буду запирать на замок, так чтоб ты могла выходить, когда захочешь. Только не отходи, пожалуйста, далеко от подъезда, ладно?
— Ну вот! — огорчилась Гюро.
Она собиралась пойти туда, куда пойдёт мама. Но вдруг фургон приедет без них, и грузчики не найдут ни маму, ни Гюро. Ничего не поделаешь, придётся посторожить! Но вышло так, что ей пришлось сторожить не только мебельный фургон, но этого Гюро ещё не знала. В квартире была одна штука, которая со вчерашнего вечера оставалась в полном одиночестве, и рядом не было ни души. Это был телефон.
Дзинь-дзинь-дзинь
— Тюлинька непременно зайдёт к тебе, когда встанет, — сказала мама, — а пока не скучай!
Мама ушла, а Гюро немножко посидела перед домом, но тут всё было такое чужое и незнакомое. Из подъезда понемногу стали выходить дети, но они только мимоходом поглядывали на Гюро, разговаривая между собой. Наконец вышла знакомая девочка, которую звали Нюсси.
— Привет, Гюро! Вы уже приехали? — спросила она. — Вы нашли мамины булочки и картину? Мама уже ушла, она ходит в дом престарелых, чтобы помогать там одной тётеньке.
