Окситоцин и расслабление
Возможно, вы слышали, что именно гормон окситоцин вызывает родовые схватки и стимулирует процесс лактации. В более широком смысле его функция в том, чтобы позволить животному расслабиться в присутствии других. Расслабляться в присутствии кого-то незнакомого – плохая идея, так что мозг осторожно подходит к стимуляции синтеза окситоцина. Мозг реагирует на запах, звуки, вид, которые ассоциируются у него с ситуациями в прошлом, когда вырабатывался окситоцин. Если окситоцин не вырабатывается, животное настораживается – окситоцин ему нужен не для того, чтобы постоянно испытывать доверие, а для того, чтобы проводить тонкое различие, от которого может зависеть его выживание.
Действие окситоцина на нейронные пути выражается в том, что молодое животное программируется доверять всему, пока у него синтезируется окситоцин. Поэтому привязанность детеныша легко распространяется на все, что он встречает вокруг, пока находится рядом с мамой. Такое поведение воспринимается самкой как безопасное, потому что у нее тоже вырабатывается окситоцин – ведь она чувствует принадлежность к стаду или стае. Молодая особь еще не понимает тех угроз, которые ее окружают, но обучается на собственном опыте. У молодого животного возникают неприятные ощущения, когда оно отбивается от стада, так как чувство голода растет, а уровень окситоцина падает. Самка может даже укусить детеныша, чтобы у него закрепилась ассоциация между изоляцией и болью.
Привязанность к группе повышает шансы на выживание, поскольку стадо гораздо лучше определяет опасность. При наличии стольких глаз и стольких ушей риск опасности резко снижается. Но этот принцип работает, только если животное следует стадному поведению. Человек может решить: «Я не побегу, пока сам не увижу льва». Но если газель останется стоять, когда все стадо побежит, это может стоить ей жизни. У тех особей, которые прислушиваются к суждениям окружающих, выше шансы на выживание. Человек произошел именно от таких особей.
Стадное поведение может оказаться эффективной стратегией и для хищников. Волки, гиены и львы часто охотятся в группах, поскольку так они могут добыть больше пищи. Жизнь в таких группах может быть нелегкой, поскольку более сильные члены группы доминируют над остальными при получении пищи и возможностей для спаривания, но в то же время совместное нахождение стимулирует у членов группы синтез окситоцина. «Гормон объятий» делает возможным совместное проживание столь свирепых хищников.
Где трава зеленее
У привязанности есть своя цена. Часто животному приходится выбирать между удовлетворением своих социальных и других жизненных потребностей. Предположим, голодная газель заметила поляну с восхитительной сочной зеленой травкой. У нее происходит выброс дофамина, и она хочет попасть на эту поляну. К несчастью, это место слишком далеко от того, где пасется основная часть стада. Это стимулирует у газели выброс кортизола, и она начинает осматривать окрестности. Она видит, что ближе расположена еще одна зеленая поляна, но там много ее более сильных на вид сородичей. В последний раз, когда она подошла к ним слишком близко, получила болезненный удар копытом. Мысль о том, чтобы вновь приблизиться к ним, вызывает у нашей газели еще один выброс кортизола, так что она продолжает поиски. Она видит поляну с пожухшей коричневой травой. Зрелище не слишком привлекательное, поэтому у нее синтезируется совсем чуть-чуть дофамина. Прежде чем газель начнет есть, она проводит такой сравнительный анализ. Наконец она начинает щипать траву. Затем стадо переходит на новое место, и все повторяется.
«Гормональные качели» с участием дофамина, кортизола и окситоцина – часть повседневной жизни млекопитающего. Газель не ждет, что у нее будет постоянно высокий уровень дофамина или окситоцина. Она не думает, что с этим миром что-то не так, когда ей раз за разом приходится делать выбор. Она просто ищет лучший следующий шаг. Мозг млекопитающего продолжает ожидать нейрохимические последствия от действий в том или ином направлении.
Благодаря развитому мозгу приматы способны учитывать даже больше последствий. Их мозг лучше приспособлен к формированию новых нейронных связей, что позволяет им разрывать старые привязанности и строить новые. Приматы способны в пубертатный период оставить свою стаю и начать жить в новой. Они могут образовывать группы внутри стаи и присоединяться то к одной, то к другой группе. Они формируют новые ожидания относительно прежних членов группы, если обстоятельства меняются. Окситоциновые связи формируются у приматов в юности, а затем они их корректируют.
У приматов есть особый способ стимулировать синтез окситоцина с помощью чистки и ухода за поверхностью тела – так называемый груминг. Наверное, вам доводилось видеть фотографии или видео обезьян, которые ищут друг у друга в шерсти насекомых. Возможно, вы даже подумали: «Как мило! Почему люди не могут относиться так друг к другу?» Конечно, мы не хотим, чтобы наши соседи искали у нас в волосах насекомых, но нам хочется окунуться в это чувство взаимного доверия, которое возникает у приматов во время их занятия грумингом. При этом обезьянам приходится принимать нелегкое решение, кто станет их партнером в этом занятии. Иногда их ожидания не оправдываются, и вместо окситоцина они получают выброс кортизола. К счастью, мозг приматов достаточно развит, чтобы справиться с таким решением.
Представьте стаю шимпанзе, которая нашла дерево с отличными плодами. Члены стаи, имеющие самый высокий статус, занимают лучшие места, чтобы полакомиться фруктами. Одна из обезьян знает, что она слабее остальных и что ей достанутся укусы и пинки от сородичей, если она попытается претендовать на их места. Она находит менее удобное место, где не так много плодов и где выше опасность стать добычей хищника. Если она слишком удалится от своей стаи, обезьяны из другой стаи могут напасть на нее или похитить. Когда она удаляется на максимальное безопасное расстояние, у нее повышается уровень кортизола, так что она возвращается ближе к группе и успокаивается под действием окситоцина. Иногда она остается голодной, но зато живой. Однажды она проявляет инициативу и чистит шерсть более сильной шимпанзе. Возможно, со временем эти более сильные особи даже примут ее в свой круг. Ухаживать за шерстью сородича, который угрожает выживанию, не слишком приятно, но ожидание, что когда-то ее могут принять в круг сильных, подбадривает. Поведение, обеспечивающее выживание, в чем бы оно ни заключалось, несет с собой позитивные ощущения благодаря окситоцину и дофамину.
Временами приматы сильно действуют друг другу на нервы. Это вызывает у них стремление «сделать что-то немедленно», и таким занятием для них становится груминг. Окситоцин помогает им поддерживать социальное доверие, необходимое для выживания, несмотря на неизбежные конфликты, которые между ними случаются.
Доверие и предательство
Физическое соседство способствует доверию, поскольку под его влиянием формируются окситоциновые цепочки. Если одно животное находится рядом с другим, которое не причиняет ему вреда, у первого постепенно формируется ожидание доверия. (Можно вспомнить, что примерно таким же образом формируется социальная привязанность у студентов, живущих в одной комнате в общежитии.) При этом неверный выбор объекта доверия угрожает выживанию. Часто можно заметить, что у шимпанзе не хватает пальцев: это печальное следствие того, что они подпустили к себе слишком близко не того примата. Когда одна обезьяна расслабляется и позволяет другой чистить ее шерсть, это огромный акт доверия. Синтез окситоцина стимулируется под действием прикосновений, так как в природе доверие и прикосновения «идут в комплекте».
