Давайте проанализируем мотивацию других людей. Земмельвейс мог доказать свою теорию только одним способом: повсеместно обязать врачей мыть руки перед осмотром пациента. Нельзя было оставлять этот вопрос на усмотрение врача, так как тогда пациенты продолжали бы умирать, а теория Земмельвейса так и осталась бы неподтвержденной. Требовалось жесткое соблюдение правила мытья рук, но врачей это очень раздражало.
Тогда Земмельвейс написал пять писем: четыре – знаменитым врачам и общее – всем акушерам, чтобы рассказать о своем открытии. В то время это был самый разумный шаг, но, к сожалению, он не сработал. Нуланд объясняет это несколькими причинами. Во-первых, Земмельвейс не провел лабораторных исследований и не опубликовал их результаты так, как это было принято в научном сообществе. Когда это сделали Луи Пастер и Джозеф Листер, мнение медицинского сообщества изменилось достаточно быстро. Нуланд предполагает, что Земмельвейс слишком резко реагировал на неприятие со стороны коллег, из-за того что во время учебы в университете его профессиональные идеи также неоднократно отклонялись. Кроме того, Нуланд указывает на культурный аспект. Земмельвейс был венгром по происхождению, но о своем открытии писал по-немецки. Нуланд предполагает, что немецкое научное сообщество не воспринимало его из-за происхождения, в то время как венгерские врачи не доверяли ему из-за того, что он писал по-немецки.
Возможно, это рациональные аргументы, но дают ли они полное представление об этой истории? Прочтите книгу и решите сами. По моему мнению, Нуланд преувеличивает роль общественного неприятия. Ни один врач не захочет признаться, что по его вине произошло столько ужасных смертей. Земмельвейса подтолкнула к этому трагическая гибель его лучшего друга, который при вскрытии трупа случайно поранил палец, после чего у него начался сепсис. Земмельвейс, так много размышлявший над причиной родильной горячки, быстро сообразил, что смерть друга произошла по той же причине, по которой гибли роженицы. Личная боль от потери друга стимулировала синтез кортизола, под действием которого мозг «переформатировался» гораздо быстрее, чем от чтения статистики в научных статьях.
К тому времени, когда Пастер и Листер выступили со своими научными концепциями, теория о том, что возбудители болезней – бактерии, уже в том или ином виде высказывалась в течение нескольких десятилетий. Иными словами, решающим стало мнение того поколения людей, которое воспринимало идею о бактериях в период, когда шел активный процесс миелинизации их нейронных связей. Сдвиг в общественном сознании произошел не только из-за того, что было собрано достаточно данных, но и потому, что на смену прежним ученым мужам пришли люди, воспринявшие эту информацию в том возрасте, когда их мозг отличался наиболее высокой степенью нейропластичности.
Доктор Земмельвейс, непонятый, отвергнутый и осмеянный коллегами, заболел душевной болезнью и был отправлен в дом для умалишенных. По иронии судьбы, он умер от заражения крови, начавшегося с небольшой ранки, которую он получил, когда скандалил с персоналом психиатрической лечебницы во время его оформления в заведение. Когда читаешь книгу, легко проникнуться ненавистью к светилам медицины, из-за которых жертвами «больничной смерти» стало столько пациентов. Но лучше задать себе вопрос: «Какой урок можно извлечь из истории Игнаца Земмельвейса?» Ненависть к медицинскому сообществу ни к чему не ведет.
Сегодня многие с неприязнью относятся к медикам. Вполне естественно, что если кто-то из близких болен, в человеке говорит стремление что-нибудь предпринять. Когда человек начинает обвинять врачей, его мозг воспринимает это как действие. Хотелось бы, чтобы способы лечения болезней были простыми и понятными. К сожалению, иногда проходит не одно десятилетие, прежде чем выясняется правда относительно какой-то медицинской процедуры. Причиной смерти Джорджа Вашингтона стало кровопускание, на котором он настоял лично. Наше выживание зависит от нейронных связей, которые у нас сформировались.
Иногда профессиональное сообщество оказывается не готово воспринимать важную информацию. Когда такое происходит, мы, не задумываясь, обвиняем во всем времена или современное общество. Книга Нуланда показывает, как это произошло в другое время и в другом обществе. Эта история помогает нам лучше понять поведение, свойственное человеку, а не винить во всем по привычке плохих парней.
The Man Farthest Down: A Record of Observation and Study in Europe by Booker T. Washington («Глубина падения: хроника наблюдений и изучения уровня жизни в Европе»)
Почти сто лет назад просветитель, оратор и писатель Букер Вашингтон
[19] наблюдал за тем, как штат Алабама, в котором он жил, наводнили иммигранты из Южной Европы. Ему стало интересно, что заставило их покинуть родные страны и искать счастья на другом континенте. Чтобы выяснить это, он отправился в путешествие по Европе. Он поставил себе цель выяснить, в какой стране условия жизни были самыми плохими. Вашингтон побывал в разных странах, и самым глубоким «дном», по его мнению, оказалась Сицилия. Возможно, он остановился на Италии, так как его предками были итальянцы, которые несколько поколений назад эмигрировали в Лондон. Вашингтон убедительно описал проблему использования детского труда на шахтах в Италии, так как сам в молодости работал в шахте в Западной Вирджинии.
Вашингтон дает нам наглядный пример преодоления негативного мышления. Все его книги посвящены улучшению каждого последующего шага, а не борьбе с врагами. Увлекательно смотреть его глазами на Европу начала ХХ века, хотя картина, которую он рисует, весьма печальна. В этой книге Вашингтон сравнивает увиденное в европейских странах с жизнью афроамериканцев в США и делает вывод, что жизнь европейцев гораздо тяжелее, что помогает нам понять, какой на самом деле была ситуация еще 100 лет назад. Это важное знание, когда все окружающие не перестают сетовать, как сложно живется сегодня. Когда понимаешь, насколько тяжелой была жизнь в Европе и США тогда, начинаешь ценить плоды прогресса и перестаешь жаловаться.
Noble Savages: My Life Among Two Dangerous Tribes by Napoleon A. Chagnon («Благородные дикари: жизнь с двумя опасными племенами»)
Войны интеллектуалов не могут не вызывать восхищения, так как эмоции примитивного конфликта завуалированы здесь возвышенными рассуждениями. Это захватывающая история противостояния антрополога Наполеона Шаньона и всего научного антропологического сообщества после того, как Шаньон провел несколько десятилетий в первобытных племенах в джунглях Амазонки. В социальных науках данные сложно протестировать на предмет соответствия реальности, как в точных науках. В итоге всеобщее признание получают открытия, которые соответствуют общепринятым ожиданиям. В социальных науках господствовало утверждение, что источник всех бед – общество, в то время как естественные законы природы гуманны и прекрасны. Наполеон Шаньон осмелился выступить против этого утверждения, в частности, указав на тот факт, что примерно треть взрослых мужчин группы родственных индейских племен яномамо умирают в результате конфликтов внутри племени, а выжившие воины получают больше жен, у них бывает больше детей. В итоге у них выше шансы на распространение своих генов. На Шаньона ополчились светила антропологии. Я с интересом читала эту книгу, так как большую часть жизни провела в академической среде, где постоянно наблюдала за социальным соперничеством такого рода. На меня тоже оказывали давление, чтобы я придерживалась общепринятой точки зрения в ущерб всем фактам. Я с удовольствием последовала за Шаньоном в его отказе подчиниться стадному поведению.
