— Ну да. А что, у тебя может быть мягкое дерево, а
бетон не может?.. Если бы тут бетон… твердых сортов, то убился бы точно. Или
хотя бы ногу вывихнул.
Остекленевшими глазами она смотрела, как он метнулся к
ближайшему грузовику, исчез в темноте. Юлия услышала только скрип дверцы. Когда
добежала и взобралась на непомерно высокую подножку, Олег уже заводил мотор.
— А бензин? — спросила она шепотом.
— Все заправлено, — шепнул он. — Пыль не
стряхнули, но бензобак полон… Эти машины готовь к броску хоть на Берлин, хоть
на Пермь!
Мотор рыкнул, Юлию бросило плечом в жесткую дверцу. Она
инстинктивно поискала привязной ремень. Олег чертыхался: машину ему, видите ли,
дали с непривычным управлением, затем грузовик подал задом, развернулся и
съехал по широкому пандусу на серое основание туннеля. Холодно и недобро
блестели утопленные в бетон рельсы. Но когда колеса пошли набирать обороты,
Юлия не ощутила толчков, шины почти не замечали полос блестящего металла.
Слева по трубе туннеля мелькали тусклые огоньки. Машина
неслась с диким ревом. И хотя Юлия понимала, что на открытом пространстве этот
рев казался бы намного тише, но сейчас вжималась в сиденье, чувствуя себя
крохотной и беспомощной в этом мире огромных тяжелых машин, чудовищных
конструкций из железа и хромированной стали.
— Сейчас будет отсек! — прокричал Олег. Смертельно
бледный, он вцепился в руль, глаза пронизывали впереди быстро расступающийся
полумрак. — Там слева лесенка!.. Выскочишь — и сразу наверх, поняла?
— А ты?
— Я следом за тобой!
— Как скажешь…
— То и говорю! Что смущает? Бородавки? Зато ноги
красивые…
Машина вылетела в залитый светом просторный бункер. Далеко
впереди, почти в самом его конце, Юлия увидела лесенку, ведущую к потолку, но
сердце замерло, затем оборвалось в бездну. С той стороны распахивались двери,
выскакивали люди с автоматами на изготовку. Почему-то у всех головы черные,
удлиненные, с длинными, как у слонов, хоботами.
Загораживая дорогу к лесенке, встала группа людей с
автоматами, у одного на короткой привязи озлобленно лаял огромный черный
поджарый пес.
— Не люблю доберманов, — процедил Олег.
Он резко крутанул руль направо. Юлия крепче ухватилась за
поручни. Бронированная машина ударила в разбегающихся людей, тряхнуло,
подбросило. Юлия прикусила язык. Сквозь рев мотора услышала внизу хлопки и
хруст, будто колеса прошли по вязанкам хвороста.
Машину занесло правой стороной на эстакаду, на огромной
скорости швырнуло в воздух. Их на лету перевернуло, со страшной силой ударило,
перевернуло еще, Юлия крепко держалась обеими руками. Вокруг мелькало, гремело,
грохотало. Мотор выл оглушительно, она видела бешено вращающиеся колеса.
Потом ее снова вжало в сиденье. Впереди появился огромный
танк, он разбросал какие-то обломки и встал там как гора, перекрыв выход. Юлия
поняла в удивлении, что машина, оказывается, перевернулась несколько раз и
снова на всех четырех, а Олег все еще пытается прорваться к лесенке…
В последний момент он круто вывернул руль, машину занесло,
Юлия сжалась в комок, послышался толчок, грузовик стукнулся о танк самым боком,
колеса бешено выбросили кучу гравия, машину бросило как снаряд, но на двух
колесах не удержалась, рухнула набок, так ее пронесло до самой стены.
Сквозь разбитое стекло Юлия увидела страшные лица с
хоботами. Глаза у десантников стали нечеловечески огромными. Она почему-то
подумала про выщипанные брови, но при чем тут брови — понять не могла, мысли
почему-то потекли вяло, застывая на ходу, словно попавшие в клей мухи.
Ее тело обмякло. Она видела остановившимися глазами, как
Олег вывалился из машины, марсиане подхватили под руки, он сумел вывернуться и
одного подмял. Когда его оторвали от жертвы, на полу распласталось неподвижное
тело… Теперь лицо чужака стало снова человеческим, а сорванная маска с длинным
гофрированным шлангом лежала рядом, утопая в лиловом дыму.
Сознание померкло, она почувствовала, что ее тело раскачали
и швырнули в бездну.
Олегу закрутили за спиной руки, надели наручники. Он
инстинктивно проверил
— хорошая хромированная сталь, таких нет даже в лучших
полицейских управлениях. Голова его склонилась на грудь, и если бы не двое
могучих коммандос, он бы рухнул на пол как груда мокрого белья.
Полковник вскинул руку:
— Прекратить подачу газа! Проветрить помещение!..
Майор ухватил пленника за волосы, рывком задрал голову лицом
вверх, со страхом и изумлением всматривался в человека, который прошел столько
и сумел столько.
— Что за… Я думал, самые элитные части у нас!
Полковник кивнул:
— Конечно у нас. Но одиночки могут появляться везде. На
земле восемь миллиардов человек! А сейчас все страны постепенно отказываются от
обычных войск, все деньги и силы элитным. Какой-нибудь чертов Камерун… а то и
вовсе наркобарон может закупить тренировочный лагерь высшего класса, натаскать
своих громил… Но хоть этот мужик и крепок, но сломлен, сломлен! На самом деле
таких только в расход…
В его голосе было явное сожаление. Майор спросил
почтительно:
— Почему?
— А ни на что не годен, — ответил
полковник. — Я таких навидался в Афгане. Как демоны убивали направо и
налево, кишки выпускали, ребенка могли за ножку и головой о дерево… И ничего,
аппетита не теряли! А потом на чем-то ломались. Кто в буддизьм уходил, кто
Богородицу по ночам видел. А этот, ты ж видел, сержантов убивал как мух, а вот
собаку переехать — не смог. Профи на таком не попадаются…
Юлия с трудом повела замороженными глазными яблоками в
сторону понурившегося Олега. Выходит, если бы он направил машину на добермана,
они бы сейчас вышибли ворота и вырвались на свободу!
— Шпашибо, — прошамкала она. Поморщилась,
прикушенный язык щемит, нет сил, добавила через силу: — Я уш думала, ты не
шеловек…
Полковник быстро взглянул на женщину:
— Уже очнулась? Что-то чересчур быстро. Знала бы ты,
милашка, что тебя ждет, предпочла бы не приходить в сознание вовсе… Эй,
Гарриман!.. Твоя солдатня соскучилась по женскому мясу? Возьми эту.
Один из десантников подбежал, сорвал респиратор, открыв
толстогубое потное лицо, настолько черное, что сапожный крем рядом с ним
показался бы белейшим снегом. Широкий, как у жабы, рот расплылся в скотской
ухмылке.
— Слушаюсь!.. Будет исполнено!.. Осмелюсь спросить, что
с этим мясом… потом?
Полковник рыкнул:
— Что и всегда. Когда натешитесь, убей. Мясом можешь
накормить собак.
Олег бешено рванулся к полковнику. На плечах и спине висело
чуть ли не десяток спецназовцев, но он проволок их всех, полковник отступал,
затем сзади в шею кольнуло. Почти сразу мышцы ослабели, а сознание снова
заволокло туманом. Он глубоко вздохнул, попытался повернуться к Юлии, но тело не
слушалось, а ноги подломились.
