Вдруг в помещении вспыхнул красноватый аварийный свет. Олег
метнул один болт в матовый плафон, другой в лоб растерянного лейтенанта, что с
выпученными глазами смотрел прямо в их сторону. В последний момент тот начал
поворачивать голову, и болт, проломив тонкую височную кость, погрузился, как в
мокрую глину, по самую шляпку.
Лейтенант даже не вскинул руки, в рефлекторном жесте
хватаясь за ушибленное место, молча ткнулся в стену, сполз на пол такой кучей,
словно у него все кости мгновенно превратились в желе.
Глаза, через несколько мгновений, полностью адаптировались,
он видел в темноте так же четко, как и при свете, только не различал красок.
Еще один десантник, на этот раз, пораженный в лоб гайкой, завалился очень
удобно, между двумя металлическими чанами. Не дожидаясь, пока о его выставленные
ноги кто-то споткнется, Олег выбежал и, на ходу подхватив автомат, быстро
сорвал сумку с запасными рожками.
— Быстрее! — крикнул он на русском с сильным
латышским акцентом. — Он побежал к выходу на нижний этаж!
Десантники, что двигались едва ли не на ощупь, разом
развернулись и побежали в одном направлении, что значит, помещение знают как
свои пять пальцев, обжились, помнят все ходы и выходы. А еще это значит, что
подготовка к операции началась давно…
Когда они были у входа, раздался взволнованный голос:
— Кто отдает приказы?..
Олег усмехнулся: не всякая аппаратура в состоянии различить
их голоса, побежал вместе со всеми, так же громко топая, а когда оказался возле
стены, быстро вернулся к Юлии. Она стояла бледная, таращилась в темноту. В
красивых глазах было отчаяние.
Он опустил ладонь на ее губы, шепнул в ухо:
— Это я, не трусь.
Она в испуге дернулась, тут же один из офицеров вдруг
повернулся в их сторону и начал прислушиваться. Глаза расширились, Олег
поспешно выхватил из кармана болт. Офицер начал открывать рот для крика, болт с
сокрушительной силой снес кончики зубов, исчез в темном провале рта. Офицер
завалился на спину. Похоже, он умер мгновенно.
Десантник, которого офицер задел при падении, сперва
отскочил, но, чуя неладное, наклонился, его ладони быстро прошлись по лицу
убитого.
— Он среди нас! — завопил он. — Майор Симерс
убит!
Олег подхватил Юлию на руки, побежал в сторону лесенки, уже
почти не скрываясь: крутые парни хватали друг друга, требовали паролей, кто-то
кого-то душил. Возле лестницы опустил Юлию на пол, шепнул:
— Полезешь первой?
— Ты что, — прошептала она ему в ухо, —
видишь в темноте?
— Конечно, — удивился он. — А ты разве нет?
— Нет…
— Урод, — буркнул он с сочувствием. — Ничего,
я никому не скажу.
— Иди первым, — отрезала она. — Не выношу,
когда смотрят под платье.
Лесенка задрожала под его тяжелым, но тренированно-шпионским
телом. Юлия карабкалась следом изо всех сил, ноги дрожали, руки дрожали, все
тело сотрясала судорога. Она изо всех сил старалась не показать, насколько она
обессилена и унижена, ведь шпионы должны быть железными, они — машины для
убийства, потому они в лучших отелях и с лучшим шампанским в бокалах, их жизни
коротки… а она теперь в их шпионской команде, но все равно приступы отчаяния
сотрясали ее так, что пальцы разжимались на прутьях лестницы. В жизни эти
шпионские будни гораздо страшнее, грязнее, отвратительнее, чем в самом грязном
боевике.
— Дурак, — прошипела она. — Я сейчас упаду…
Прутья лестницы нащупывала вслепую, тьма вокруг, она до
кругов в глазах всматривалась в эту чернильную темень, в голове стучат
молоточки, уже почти видит какие-то выступающие из тьмы силуэты, потом
оказывалось, Что они либо расплываются, либо остаются перед глазами, в какую бы
сторону ни повернула голову. Она, в самом деле, чувствовала себя уродом, слепой
курицей, которая уступает всего лишь мужчине, этой male-pig, хоть и
тренированному в лучших лагерях мира на лучших компьютерных тренажерах.
Ее дернуло за руку вверх. Ноги на миг зависли над пропастью,
тут же ударилась о его сильное тело, в страхе прижалась к этому грубому
бесчувственному кабану. Здесь горел красный аварийный свет, комнатка небольшая,
стол, единственное кресло, широкий темный ящик.
Олег, прижимая ее одной рукой к груди, дотянулся до
выключателя. Яркий свет залил помещение. Она вздрогнула и крепче прижалась к
его груди.
— Ты молодец, — шепнул он в ухо. — Смелая и
отважная! Я уж не говорю, что еще и красивая.
— Да? — проскрипела она сиплым голосом, почти
теряя сознание. — А мог бы и сказать!
Он метнулся к пульту, бросил через плечо:
— Ну вот говорю ж…
— Под пытками не считается.
Пальцы торопливо помчались по клавиатуре, давая команду
открыть вентили из цистерн. Огоньки даже не мигнули, но он знал, что в этот
момент по всей длине туннеля их сектора на землю плещет чистейший бензин. Двумя
переключениями тумблера создал в трубе, что шла по параллельному туннелю,
резкий перепад давления. Труба, которая не осматривалась уже лет десять, не
выдержала удара, на изгибе вывалилось целое звено.
Бензин хлынул на рельсы, потек широким потоком к цистернам с
соляркой и дизельным топливом.
Один из экранов показывал смену подачи дизельного топлива по
всей ветке, где сосредоточились десантники и мобильная колесная техника.
Красные огоньки замигали от этого сектора, дальше через каждую секунду —
красный огонек, красный огонек…
Зашипело, грохнуло, в дальнем конце бункера раздвинулась
стена. С ревом ворвался зеленый с желтыми пятнами военный грузовик. Юлию
швырнуло как взрывом за металлический щит стола, она даже не сообразила, что
это Олег забросил ее так грубо, а сейчас в его руках уже не ее плечи, а
автомат, оттуда, снизу, с грохотом и огненным следом вырвалась ракета, лишь
потом автомат застрочил нервно и часто…
Грузовик подбросило взрывом. Полыхнуло красным огнем, из
кабины вывалился кричащий человек. Через борта прыгали фигуры в зеленых
комбинезонах, тут же падали, некоторые откатывались в сторону и открывали
стрельбу, другие так и остались…
Пули часто и страшно стучали по железу, с визгом рикошетили,
с потолка посыпалась бетонная крошка. Олег стрелял короткими скупыми очередями.
Выглядывая из-за укрытия, Юлия видела, как дважды его волосы всколыхнулись,
один раз даже вроде бы показалась полоска крови над ухом, но, когда Олег
повернулся в следующий раз, крови не было, и она с облегчением поняла, что ей
померещилось.
Стрельба становилась все реже, наконец, затихла. Олег
отшвырнул автомат, метнулся к пульту и продолжил переключать тумблеры. Юлия
вскрикнула, когда двое из убитых, как она думала, вскочили и в три огромных
прыжка догнали Олега. В их руках блеснули страшные зазубренные ножи.
