— А может, это сигнал? — возразил Россоха. —
Мы сумели разорвать порочный круг, когда все цивилизации только повторяли одна
другую. Менялись только названия; кенурская, ахмекская, шумерская, хапийская,
эллинская, парфянская, римская… Да помню, это же ты добился, чтобы античность в
щепки, а в дикой Европе посадить ростки того… ну, что сейчас выросло. Может
быть, мавр сделал свое дело?
В голосе Олега прозвучала боль.
— Может быть. Да, это может быть. Я знаю, ты не первый,
прости… Не первый, кто перестал понимать все. И не первый из нас, кто начал
умирать… и даже умер… от старости. Но я не хочу! Мы только начинаем жить во всю
мощь! Раньше мы только дрались за то, чтобы жить, а сейчас… сейчас мы
наконец-то начали жить во всю силу, во всю мощь. Именно теперь мы можем все то,
на что способны, но что раньше от нас не требовалось!
Он вскочил, желтые пятна, следы кровоподтеков, покраснели,
вздулись, затем медленно выровнялись в цвете с его прежней, покрытой сильным
загаром кожей. От побоев за считанные секунды не осталось и следа, даже форма
носа стала строже, без следов перелома. Глаза горели, кулаки сжаты, а дыхание
вырывалось, как у разъяренного дракона.
Россоха следил за ним из-под приспущенных век. То, что они
только начинают жить во всю мощь, это он уже слышал от Олега. Не то по поводу
изобретения книгопечатания, не то наоборот — в связи с изобретением монахом
Шварцем пороха. Но то, что могут сейчас неизмеримо больше — удивительно. Как
будто забыл, что был сильнейшим на Земле магом! Или он имеет в виду общий
потенциал человечества?.. Удивительно, насколько этот рыжеголовый может
абстрагироваться от своего Я и чувствовать себя частицей человеческого организма…
Юлия на кухне быстро готовила салат, глаза то и дело
поднимались на стену, где отсвечивала глянцем фотография двух статных мужчин на
берегу этого озера. Один из них Олег, другой — хозяин этого домика. Но там они
одного возраста! Вот он, Россоха, молодой и сильный, чистое румяное лицо,
черные как смоль волосы, такой же длины, широкие плечи, мускулистые руки…
Она украдкой взглянула в их сторону. Они вполголоса
беседовали на той стороне комнаты, слов не слышно, но хорошо видно, насколько
плечи Россохи высохли, а руки стали тонкими. Там, где на фото круглые, как
морские валуны, плечи, теперь торчат иссохшие косточки. А в поясе, напротив,
раздался, по бокам округлые жировые накопления, так называемые французские
ручки.
Бред какой-то, судя по дате в уголке фото, их засняли в
прошлом году!
Глава 18
Они заговорили еще тише, и хорошо, что она не слышала ни
слова, иначе грохнулась бы в обморок.
— Мы не бессмертны, — сказал Олег. — Рекрккыл
прожил три тысячи лет и умер… от старости. Три тысячи лет я знал его крепким и
моложавым, где-то в облике сорокалетнего, а потом начал стариться, как обычный
смертный, а умер в личине дряхлого старца.
— Да, я знаю. Но никто не понял, что случилось.
— У меня есть идея.
— Давай!
— Дикая, — предупредил Олег.
— Давай, — повторил Россоха со вздохом. —
Беда в том, что дикие как раз и оказываются верными…
— Идея, которую никто в Совете Тайных не принимает
всерьез, состоит в том, что Сверхорганизм, частичками которого являемся, сам
поддерживает жизнь в тех своих молекулах, которые работают на него активно… не
только на себя, но и на Него. И пока человек работает на Него, он живет не
такой жизнью, как обычные люди.
Россоха сказал с сомнением:
— Ты сказал так, словно стал верующим.
Олег отрезал с неудовольствием:
— Знаешь, я вообще враг любой веры. И с богами мне
приходилось драться так, что перья и шерсть летели над странами и народами…
Сверхсущество, о котором я говорю, вовсе не бог, которому разбивают лбы наши
старушки и члены правительства. Это… Да ладно, я не за этим пришел! Хотя,
прости, тебе, как вижу, не до меня.
Россоха прямо посмотрел ему в глаза:
— Нет уж, говори. Я чувствую опасность. Очень большую
опасность. Прости, но за последнюю тысячу лет я впервые чувствую беду такой
мощи.
— Проект Башня-2, — произнес Олег мертвым
голосом. — Когда цель стала так близка, Яфет просто не выдержал… прет
напропалую.
Лицо Россохи стало серьезным. Он включил экран, с высоты
спутника поплыла поверхность земного шара, за-тем облака ушли, на снимок из
космоса наложилась карта, замигали огоньки, побежали цифры.
— Взгляни на этот регион, — сказал он
негромко. — Я заметил, что в последние три месяца вот в эту точку брошены
огромные средства. Развернута пропаганда, создаются группы якобы вооруженного
населения… Все это нацелено на атаку через перевал, а там… взгляни-ка…
Олег сказал зло:
— Знаю. Один из форпостов, можно сказать.
Россоха задумался, спросил задумчиво:
— Если в ответ на давление усилить регион вот в этой
части земного шара… Что тут обитает за народ?.. Как ты это видишь? Направить
туда поток денег?
Олег поколебался:
— Полагаю, проще послать группу геологов в район чуть
ниже. В долину. Там, как мы знаем, большие залежи нефти. Геологи быстро откроют
нефть, надо только указать им место. А нефть — это и деньги, и армия, и процветание.
Даже без нашего вмешательства.
— Не рано? Режим там хреновенький…
— Знаю. Но соседний регион, где монокультура,
усиливается несоразмерно быстро. Кто-то накачивает туда деньги, высокие
технологии, эшелонами шлет специалистов. Я подозреваю вмешательство… как ни
печально, кого-то из наших. Во всяком случае, заселение долины и подъем общего
уровня создаст щит на пути распространения экспансии монокультуры и,
естественно, поддерживающих ее трансмонополий.
Россоха кивнул:
— Будет сделано. Группу геологов… пару миллиардов
долларов… специалистов… так, записал. От правитель-ственных организаций?
Олег отмахнулся:
— Да нет, долгий путь. Сразу от какого-нибудь
международного фонда. Из числа тех, что под нашим контролем. Едва нефть
обнаружится, сразу начнут накачивать средства, пошлют специалистов, как по
добыче нефти, так и… по ее охране, скажем так. Не забудь сразу доставить туда
противоракетные комплексы! А то их доставка и развертывание займет массу
времени. Могут не успеть.
Россоха торопливо щелкал по клавиатуре, сопел, наконец
кивнул:
— Я отдал распоряжение в три крупнейших банка. А
специалистов начну подбирать сегодня же. А ты иди, поспи. Я вижу, ты вымотался
весь.
Олег кивнул, но лицо оставалось мрачным, а складки на лбу
стали еще глубже.
— Это все верно… но только не решает главного. Если сам
Яфет взялся за Башню-2, то это очень серьезно. Он фанатик, ты знаешь. Он до сих
пор скрипит зубами, вспоминая о том поражении. Самом первом! Сейчас он решил,
что время для последнего рывка.
