— Как? — удивилась она. — Никто ничего не
заметил?
— Меня старались не замечать, — усмехнулся
он. — Как дыхну чесноком, так прямо шеи сворачивают, только бы не видеть…
Уронил я ему на грудь полотенце, сам вытащил пистолет, в том же полотенце и
взял, завернутым. А ему на ухо шепнул, чтобы сидел и не рыпался. Мол, у группы,
что летит в этом же самолете, задание поважнее, чтобы дать им сорвать. Ну, он
даже в туалет боялся после этого выйти.
Юлия посмотрела в зеркальце заднего вида. Позади двигался
огромный красивый грузовик. Из высокой трубы попыхивал сизый дымок.
— Надо бы сообщить в полицию, — сказала она
серьезно.
Он отмахнулся:
— Нам эти мелочи важны?
— Конечно, — удивилась она. — Они ж
преступники!
— Да ладно тебе, — буркнул он. — Неужели все
женщины такие мелочные? На вот, потри харю.
— Ты сама вежливость!
— Я такой, — сказал он довольно. — Поверишь
ли, два дня правила этикета учил, хотя любую математическую формулу запоминаю
за пару секунд!
Жидкость пахла отвратительно, но в зеркальце с каждым
взмахом появлялось ее настоящее лицо. Когда провела по зубам, золото исчезло,
фальшивые нашлепки растворились, зубы снова встали ровным рядком,
жемчужно-белые, просто великолепные.
— А как с носом?
Вместо ответа он срулил на обочину. Юлия задержала дыхание,
однако Олег действовал как хирург, умело и спокойно. Нос принял прежнюю форму,
пластмассовую распорку Олег выбросил в окно, содрал нашлепки на скулах, сам
провел остро пахнущей жидкостью по ее лицу, потрогал подбородок:
— Да, линия Гедимингов… Слушай, я бы тебя не назвал
уродиной. Правда, вот эти бородавки…
— Мотор остынет, — напомнила она сухо.
Однако он сперва почистил лицо и себе. Она невольно
залюбовалась, когда из широкоскулого азиата появился нордический красавец,
белокурый, с белыми бровями, холеный и надменный. Пока он ехал, она поглядывала
на свое преобразившееся лицо, растягивала губы в улыбке, чтобы снова и снова
убедиться в белизне зубов.
— Там в бардачке твой паспорт, — сказал он. —
Нас вряд ли кто остановит, но на всякий случай посмотри, запомни свое новое
имя.
В бардачке оказался целый ворох пластмассовых карточек на ее
новое имя. От прав на управление автомобилями, вертолетами и самолетами, а
также катерами и яхтами до множества кредитных карточек с серебряными и
золотыми полосками.
— Стефания Алонза, — произнесла она вслух. —
Это что же, я — гречанка?
— Курдка, — обронил он. — А среди курдов
будешь баскиней. Или ирландкой, не важно. Держись, здесь поворот.
Тормоза взвизгнули. Машину занесло, всего на миллиметр не
ударилась бортом о бетонный столб, но выровнялась и понеслась с той же
скоростью по направлению к пирсу.
— А кто ты? — поинтересовалась она.
— Здесь Греция? — ответил он. — Значит, я —
грек.
— А в Ирландии?
— Ирландец, ессно, — ответил он.
Она наморщила лобик, поискала, чем уесть, предложила:
— А скажи что-нибудь… по-хеттски?
— По-хеттски? — удивился Олег. — Почему
по-хеттски?
— Ну, просто так.
Он пожал плечами:
— Я жил среди хеттов, но почему должен помнить их
язык?.. Ага, понимаю… А ты помнишь все телефоны школьных подруг, с которыми
раньше лялякала часами?
Она наморщила лоб, подвигала кожей на лбу, рассмеялась:
— Сдаюсь!.. Действительно, забыла. А прошло каких-то
несколько лет…
Дорога пошла вниз, открылся захватывающий вид на широченную
бухту. Настолько синюю, чистую, радостную, что Юлия заверещала от восторга. А
Олег поглядывал на молодую женщину искоса. Случайно ли о мечах или что-то
чувствует? Ведь для женщин головной мозг не главное, зато у спинного та-а-акие
возможности…
На причале он с полнейшим равнодушием поставил машину на
стоянку. Юлия подумала, что больше за этой машиной он не придет. Что по чужому
паспорту и что эти гады меняют их чаще, чем она колготки. Все-таки шпионы
входят в ту же категорию, что и фотомодели, манекенщицы, поп-звезды, — жизнь
их коротка, зато какая!
Был прилив, волны почти заливали пирс. Ее каблучки стучали
по мокрым бетонным плитам, на их стук оборачивались, но никто за задавал
вопросов. Лишь в одном месте Олег кому-то помахал, Юлия оглянулась, но никого
не увидела, кроме будки охранника и нацеленного в их сторону объектива
портативной камеры слежения.
Вдоль ровного бетонного берега стояли красавцы катера, яхты,
настоящие корабли. Олег, естественно, провел ее к самому крупному, что
напоминал обводами лебедя, случайно затесавшегося в стаю гусей.
— Ты же сказал катер, — поймала она его на слове.
— А это что? — удивился он.
— Это… не катер!
— А на что похоже?
— Не знаю, — ответила она неуверенно. — Катер
это что-то маленькое…
Он засмеялся. Она не услышала, как заработали моторы, но ее
вжало в мягкое сиденье и не отпускало долгую пару минут. Все это время катер
набирал скорость, наконец поднялся над волнами и полетел, едва задевая днищем
гребешки волн.
Море было чистое и свободное. Иногда она видела пенистый
след за промчавшимся катером или скутером… море не стесняет размерами корабли,
как городские улицы накладывают ограничения на габариты автомобилей, и сколько
она ни глазела по сторонам, не увидела двух одинаковых по оснастке или по
размерам.
Осмелев, она провела пальцами по приборной доске. Множество
циферблатов, все на электронике, чувствуется дружеская поддержка компьютеров,
что следят за двигателями, осадкой, расходом топлива, локаторами прощупывают
путь впереди и заранее меняют курс, чтобы не столкнуться с чем-то крупнее комара.
Хотя какие комары над морем, здесь такой гнуси не встретишь…
— Что ты ищешь? — поинтересовался он.
— Бардачок, — ответила она. — Новый паспорт.
Новые водительские права. Может быть, даже парик… Хорошо бы на этот раз
пепельного цвета.
— Перебьешься, — ответил он. — А вот в
вертолете…
Она подозрительно посмотрела на его чересчур серьезное лицо:
— Шутишь?
— А что, получилось? — удивился он.
На той стороне бухты начал вырастать берег. От сверкающего
золотого песка она снова ощутила восторг, хотя темные очки пришлось все же
надеть. Олег заложил крутой вираж, понесся к самому кончику мыса.
Там вырисовывалась слегка приподнятая над морем широкая
белоснежная площадка. То, что показалось присевшими передохнуть перед дальним
полетом белыми утками, оказалось стаей сверкающих, как алебастр, вертолетов.
Теперь она рассмотрела и ажурные винты, и элегантно обтекаемые кабины, и
огромные лобовые окна. Вертолеты выглядели празднично, настоящие прогулочные,
похожие на хрупкие елочные игрушки, совсем не те бронированные чудища, которые
в новостях с ревом проносятся над горными террористами и осыпают их бомбами.
