Трепеща, она ждала, пока Олег заглушил катер и пришвартовал,
затем, как послушная овечка бежала следом, влезла в кабину, где оказалось
уютнее, чем в салоне первого класса, о котором будет с восторгом рассказывать
подругам…
Если доживет, конечно.
Пальцы Олега быстро пробежали по кнопкам и тумблерам.
— Ты что, — спросила она недоверчиво, — и
летать умеешь?
— Так и ты умеешь, — удивился он. — Посмотри
в свои права! Даже самолет водишь…
Она со страхом смотрела на его пальцы. Тумблеры под его
руками посылали сигналы, передавали команды. В недрах машины едва слышно
заработали механизмы, над кабиной начал раскручиваться огромный винт. Лопасти
шелестели громко, но плавно и уверенно.
Потом пол качнулся, вертолет сдунуло с площадки. Юлия
сжалась в комок, под днищем замелькали волны. Окно настолько громадное, что
чувствовала себя в хрупком стеклянном колпаке, к тому же настолько чистом, что
вроде бы его и нет, открыта всему, а это вот несется так стремительно, что и не
вертолет вовсе…
Олег как почувствовал ее страх, переключил что-то, вертолет
слегка задрал нос, Юлию вжало в спинку кресла. Но страх разросся, ибо теперь
карабкались в небо. Она молчала, сцепив зубы, наконец пол принял горизонтальное
положение. Она рискнула посмотреть вниз.
Ровная поверхность голубовато-зеленой воды с мелкими
волнами. Два крохотных паруса яхт, за ними белые пенистые следы, далекий горизонт,
а сам вертолет двигается со скоростью улитки!
Олег указал на вырастающий на горизонте зеленый островок:
— Вот наша конечная цель.
— Уже? — вырвалось у Юлии.
— Что, понравилось?
— До сумасшествия, — призналась она.
Вместо страха пришло ликование, росло, хотелось завизжать от
восторга. Чистое синее небо, но не знойное, а ласковое и нежное, чистое море,
словно по нему все еще ходят корабли аргонавтов, а не танкеры с сотнями тысяч
тонн нефти…
Страшновато стало, когда Олег бросил вертолет в крутой
вираж, снизился, но, когда вертолет завис точно над белым кругом, сердце
запрыгало в ликовании. Снизу легонько стукнуло, в тот же миг гул моторов стал
быстро затихать.
Олег сбросил шлем, одним движением освободил ее от ремней.
Глаза смеялись. -
— В самом деле ничего не случилось? Если что, не
стесняйся.
— На что намекаешь?
— На рекламу памперсов.
К вертолету спешили двое мужчин в синих комбинезонах. Олег
выпрыгнул, протянул руки к Юлии. Она с готовностью ринулась в его объятия. Он
прижал ее лишь на миг, в следующее мгновение каблучки коснулись бетонной
площадки.
— Привет, Шарль, — сказал Олег. — Привет,
Морис! Что-то у тебя брюхо стало еще больше… Заправьте бак, а так все в
порядке, осматривать не надо.
Юлия заметила, какие любопытные взгляды бросают на нее эти
механики. Похоже, что ее шпион не так уж и часто возит сюда баб. Во всяком
случае, она бы почувствовала по их взглядам, жестам, выражению лиц. Если Олег
сразу может определить, кому можно доверять, а кому нет, то она тоже кое-что
может с первого же взгляда. Как он говорил, благодаря спинному мозгу…
От вертолетной площадки по направлению к дворцу неспешно
повела уложенная цветными плитами тропинка. Не по прямой, как проложил бы
московский архитектор, а затейливо огибала клумбы, искусственные… или
естественные скалы, а посредине между сверкающим дворцом и площадкой гордо
заблистал синевой роскошный бассейн.
Она спросила смятенно:
— Не слишком ли? Море рядом…
Он оглянулся по сторонам:
— Ты о чем?
— О бассейне, понятно.
— Бассейне? Каком бассейне?.. А-а-а, не знаю… Не
задумывался. Наверное, так в проекте. Для престижа. А вообще, в бассейне проще
менять температуру, чем в море…
— А ты и в море пробовал? — спросила она ядовито.
— В здешнем? — ответил он рассеянно, с начисто
отсутствующим чувством юмора. — Зачем?.. Это в северном пришлось… Чтоб
Гренландию…
Он умолк, навстречу по дорожке спешил высокий красивый
господин, такими Юлия представляла себе министров королевы Англии. Он
остановился в трех шагах, учтиво поклонился. Юлия заметила, как он бросил на
нее быстрый оценивающий взгляд еще издали. Рот растягивался в широкой улыбке.
— Приветствую вас, мой господин!.. Давно не заглядывали
в свои владения…
— Дела, дела, — ответил Олег благодушно. —
Зато для вас настало время отдыха. Здесь все в порядке?
— Да, господин. А бассейн только что почистили заново,
наполнили свежей водой.
— Отлично, — сказал Олег. — Тогда бери всю
команду… и отдохни пару недель на островке побольше! Или на материке.
Управляющий снова поклонился, на этот раз строго посредине,
разделяя поклон между хозяином и…
Интересно, — подумала Юлия сердито, — кем он меня
представляет? Нет, наверное, все-таки часто Олег привозил сюда дорогих шлюх!
Подумать только, эти чертовы бабы нежились в волнах этого моря, возлежали на
шезлонге, позволяли обнимать себя этим могучим рукам… а за это им, стервам, еще
и платили? Наверняка столько, сколько она не зарабатывает и за месяц! Да что
там месяц, — подумала она смятенно, когда поднимались по широким
ступенькам из белоснежного мрамора, — хорошо, — если за год, а не за
всю ее жизнь!
Глава 23
Холл был огромен, сказочно прекрасен, богат. По обе стороны
вверх вели широкие лестницы. Ступеньки и перила красиво отсвечивали благородным
деревом. На стенах картины в дорогих рамах.
Олег сказал радушно:
— Ты начинай исследовать, а я пока займусь делами. Мне
надо сделать пару важных звонков. Если понадоблюсь, я в малом кабинете. Извини,
что я сразу отпустил прислугу, но я не хотел, чтобы ты сболтнула что-то лишнее.
— Да ладно, — сказала она обидчиво. — Не
такая уж я и болтушка. Тут все двери можно открывать? Меня не попрут?
— Не попрут, — ответил он с полнейшим
равнодушием. — Можно все трогать, двигать, ломать… Это мой домик. Как и
вертолет, и вся прочая мелочь, включая этот остров.
Они вместе поднимались по широкой лестнице, справа по стене
двигались огромные портреты каких-то важных деятелей. Юлия от волнения
оступалась, хваталась за перила, а от таких слов ее вообще отбросило к стене.
— Как? — спросила она с таким сильным смятением в
душе, что выплескивалось в голосе, из глаз, из ушей. — Что ты за граф
Монте-Кристо? Как тебе удается иметь столько?
— Организация, — буркнул он равнодушно.
— И вас не накроют?
Он посмотрел на нее удивленно, в зеленых глазах вместе с
укором она прочла сомнение в своих умственных способностях.
