— Это всего лишь объяснение, — прервал Ганзард,
морщась, — с которым мы в целом согласны. А вот с выводами, уверен,
согласятся не все…
Олег развел руками:
— Вывод прост: простой народ хорош для короткого
забега. А для дальнего… Я — против, чтобы этот образ жизни подминал те
государства, где в ходу все еще понятие чести, гордости, достоинства. При этой
культуре человек живет как мыслящее животное, чей интеллект поставлен полностью
на службу простейшим потребностям организма этого животного. Вкусно есть,
сладко спать, не рисковать, сделать всех женщин как можно доступнее, жить с
минимальными усилиями.
— Разве это не желания каждого человека?
Олег вскинул руки:
— Конечно! И даже наши. Я тоже хочу вкусно есть, сладко
спать, не рисковать… Даже то, что сейчас каждой можно прямо на улице задрать
юбку… или спустить джинсы, нравится! Не то, что в старину, когда пока уговоришь…
А чтоб затащить на сеновал — семь потов прольешь, а потом отбиваешься от ее
требований немедля жениться… Но все же я встаю с постели, хотя хочется поспать,
выхожу в дождь и снег, иду на риск, хотя мне терять больше… Прогресс продлится
только до тех пор, пока на науку будет отпускаться денег больше, чем на
увеселения. А сейчас только на косметику тратится в десятки раз больше, чем на
исследования космоса! На модельеров — в четыре раза больше, чем на биологию.
Для производства духов строятся гигантские заводы с дорогим оборудованием, о
котором мечтают сотни хиреющих научно-исследовательских институтов. Люди,
производящие губную помаду, получают денег в сотни раз больше, чем крупные
ученые, делающие открытия в области металлургии, химии, электроники!
Ганзард сказал невесело:
— Я тоже страшусь унитарности. Тот образ жизни —
худшее, что можно придумать. Это само скотство, но не простое скотство… мы все
скоты, но мы это как-то давим в себе, выпускаем скота изредка, а вот эти… не
имея за плечами европейской или восточной культуры, народ фермеров и охотников,
для которых важнее всего набить вечно голодное брюхо, они сразу же начали
служить брюху. Крохотные вкрапления религиозных сект, вроде мормонов или
старообрядцев, что могли бы внести лепту духовности… не успели, быстро
растворившись, как куски сахара в горячей воде. И этот образ жизни побеждает…
— Значит…
— Ничего это не значит, — ответил Ганзард
грустно. — Они служат брюху, но это такой мощный стимул!.. Они тратят на
косметику столько денег, что на космос остаются капли, но этих капель больше,
чем выделяют другие страны из тощего кошелька. Эти сволочи в погоне за наживой
скорее построят космические корабли и города на других планетах, чем, скажем,
арабы или русские в погоне за знаниями. А человечеству крайне нужны эти
станции, ибо лишь немногие из людей знают о страшной угрозе от комет,
катаклизмов, истощения, перегрева… Нам бы только запустить космические корабли,
построить города на других планетах! А там можно развивать культуры и повыше
классом…
Олег побледнел:
— Я так надеялся на твой голос… Ты против?
— Прости, Олег.
Он сидел, уронив голову прямо на клавиатуру. По экрану
бежала строка из одной-единственной буквы. Юлия погладила по рыжей голове,
волосы под кончиками пальцев топорщились, как медная проволока.
— Мерзавец, — сказала она с чувством.
Он спросил тупо, не поднимая головы:
— Почему?
— Он в чем-то отказался тебе помочь? — спросила
она. — Значит, мерзавец. Все, кто против, гады! Убивать их, без замены
штрафом. Этот твой Ганзард… у него на роже написано, что гад последний. А то и
распоследний!
— Хорошо бы, — ответил он тоскливо.
— Что хорошего?
— Чтоб оказался гадом… Это было б здорово: я на стороне
Добра и справедливости, а на той стороне баррикады — одни гады проклятые,
идиоты, бездари, свинтусы, мерзавцы. Увы… я уже говорил, если бы правда была
только на одной стороне, то никакие войны не велись бы так долго. А то и вовсе
не начинались бы… Так и здесь. Мы все, я говорю об Организации, работаем
наперегонки со временем. Человечество на Земле под угрозой. Нет, не от ядерных
войн, как думает простой человечек… Впрочем, я уже говорил. Прости, в голове
будто кости долбят в три смены.
— У тебя хотя бы аспирин есть?
— К черту аспирин. Меня больше донимают озоновая дыра…
или истончения атмосферы! Вот эту боль никаким аспирином… Земля постепенно
лишается атмосферы и однажды станет похожей на Луну. Или сначала — на Марс. А
столкновение с большой кометой? Пока что такие столкновения лишь вели к
переворотам, что шли роду людскому на пользу. Первое… или не первое, но первое
заметное — вызвало жизнь на Земле, второе — истребило динозавров, третье
помогло возвыситься человеку над тварями… А сколько было таких, что либо
вызывали всемирные потопы, оставляли кратер, но не уничтожали жизнь целиком? Но
так везти будет не вечно. Где-то уже несется комета или астероид, который
уничтожит человечество…
— И как вы можете спастись?
— Все мы ищем. Из-за этого и деремся. А не из-за власти
или денег, как ты думаешь… и как живут все политики, все президенты и все
рвущиеся в президенты! Но одни из Организации ищут спасение в расселении среди
звезд, другие — в овладении энергиями, чтобы защитить Землю, а астероиды либо
уничтожать на подходе, либо отводить в стороны… Есть и те, кто ищут другие
измерения, способы жить в пространстве… Я просто не верю, кто кому-то вот так
сразу удастся найти удачное решение, но искать надо!.. К тому же бывает, что
как раз в самом нелепом направлении и лежит верный путь!
Он умолк, он вслушивался в звенящую тишину. Юлия всмотрелась
в его застывшее лицо с закрытыми глазами, ощутила острую жалость. Слишком
большую ношу взвалил на плечи… Во все века таких людей считали придурками.
Нормальные люди как раз и рвутся к власти… хоть в пещерное время, хоть сейчас,
чтобы больше денег, женщин, а не затем, чтобы улучшать и перестраивать мир. И
все-таки эти придурки, судя по всему, сумели вытянуть род людской из пещер в
нынешнюю компьютерность! Но дальше… не обломится ли?
Ей показалось, что он медитирует, хотя Юлия уже знала, как
он пренебрежительно отзывается о всех древних премудростях, знаниях и
искусствах. Затем лицо порозовело, он открыл глаза. Она поежилась, взгляд
зеленых глаз был странным, завораживающим и таинственным.
— Пора, — сказал он. — Надо уносить ноги.
— Сюда уже идут?
— Вряд ли. Но если мы не успеем остановить запуск…
Она похолодела, перед взором встал оживший кошмар, когда по
всей поверхности планеты поднимаются грибы ядерных взрывов.
— Чего? Межконтинентальные ракеты?
— Хуже. Проект Башня-2.
К ее ногам полетела из встроенного в стену шкафа темная
одежда, она с ужасом узнала: подобная была на погибших теперь коммандос. Олег
перебрал несколько пар ласт и бросил ей самые короткие:
