Часть вторая
Глава 30
Крупные капли дождя били по слабому зонту, как маленькие
метеориты. Ветер пытался вырвать из рук, дважды заворачивал края в обратную
сторону. Пока Елена в панике спасала зонт, ее поливало, как будто очутилась под
Ниагарским водопадом.
Асфальтовая дорожка к дому блестела, по ней прыгали на
высоту ее роста фонтанчики. С боков свесились ветки сирени. Она ощутила, как
при первом же прикосновении вся вода с ветки перелилась ей на платье, в туфли.
До крыльца оставалось не больше десятка шагов, когда из
кустов выметнулась темная тень. Огромный пес обогнал ее, задев мокрым боком,
первым вскочил на крыльцо. Дверь заперта, да еще на кодовый замок, пес тихонько
взвыл.
Елена опасливо поднялась на крыльцо. Собак боялась
панически, но этот такой жалкий, мокрый, несчастный, как и она…
Ее рука протянулась к черной коробочке почти без страха. Пес
посмотрел на нее с надеждой. Ростом он чуть ли не с теленка, вода течет в три
ручья, но пугливо пригибал голову при раскатах грома и даже попробовал
подсунуть хотя бы зад под ее зонт.
Ключ долго не попадал в темную щелочку. Наконец дверь
распахнулась, пес опрометью вскочил в холл. Елена трусливенько вошла следом,
собрала зонт. Пес сел возле шахты лифта, оглянулся. Глаза его были испуганные,
как у ребенка, темно-коричневые, шерсть прилипла, обрисовывая крепкие мышцы.
— Ты чей? — спросила Елена шепотом.
Пес поднялся, подошел к ней. Она замерла, скосила глаза
вниз. На уровне ее пояса распахнулась огромная красная пасть, Елена сжалась в
комок. Внезапно пальцы ощутили мягкое теплое прикосновение. Пес лизнул ей руку,
а язык у такого огромного зверя оказался неожиданно мягким, в то время как даже
у кошек, она знала, языки как терки.
— Хороший песик, — сказала она дрожащим
голосом. — Хороший… Ты меня не съешь?.. Да?.. Тогда отпусти меня,
пожалуйста!
Она попробовала робко сдвинуться. Пес лизнул ее еще раз, но
остался на месте. Елена тихохонько прошла к лифту, дрожащим пальцем мазнула по
кнопке вызова. Та беззвучно залипла, а за коричневыми дверцами заскреблось,
задвигалось. На индикаторной планке огонек пополз вниз.
Елена оглянулась, пес с несчастным видом смотрел на нее.
— Хорошая собачка, — сказала она
заискивающе. — Хорошая!
За створками грюкнуло, дверцы начали раздвигаться. Елена
юркнула в лифт раньше, чем они раздвинулись даже наполовину. Повернулась,
заученно ткнула во вторую кнопку сверху во втором ряду, что означало ее
четырнадцатый этаж. Дверцы доползли до упора, стукнулись там и поползли
обратно, уже закрываясь.
И тут пес, словно проснувшись, метнулся к лифту. Елена от
ужаса закрыла глаза. Мокрое тело ворвалось в тесную кабину за секунду до того,
как створки схлопнулись. Кабина дрогнула и поползла вверх.
Обомлев от ужаса, Елена скосила глаза вниз. Пес сидел на
заднице и преданно смотрел ей в глаза. С него все еще текло, но от его бока по
ее ноге растекалось тепло.
Она слышала его сиплое дыхание, чувствовала, как
раздвигается могучая грудная клетка.
— Ты не понял, — сказала она тихо. — Я
сказала, дура такая, что ты хороший… а вовсе не звала тебя!.. Я тебя боюсь. Я
даже мышей боюсь, а такого верблюда с клыками так и вовсе…
Пес улыбнулся, постучал хвостом по полу. Елена поняла, что
совершила еще одну ошибку, заговорив с этим чудовищем в лифте. Он ведь слов не
понимает, а звуки истолковывает по-своему. Сейчас хозяин бегает сломя голову,
ищет этого зверя. Какой-нибудь новый русский. Только они могут покупать и
содержать таких тигров. Говорят, собаки очень боятся грома. Если грохнет над
головой, то вырывают из рук поводок и несутся куда глаза глядят, рискуя попасть
под машины. А когда опомнятся, то уже и сами не знают, как туда попали…
Лифт дополз, застыл на миг, подумал, створки раздвинулись.
Елена робко вышла, еще оставалась безумная мысль, что пес останется в кабинке,
можно бы даже, будь она посмелее, сунуть руку к кнопкам и нажать с номером I,
но в этот момент пес вышел следом. Глаза его смотрели преданно. Он помахал
хвостом и лизнул ей руку, в которой несла зонт.
— Я тебя боюсь, — прошептала она беспомощно.
Оглянулась, но на лестничной клетке никого, даже за стеклянной дверью общего
балкона пусто, да и кто будет курить в такую погоду? — Я вообще собак
боюсь!
В длинном коридоре тоже пусто, хотя шесть дверей, и когда
они подошли к ее двери, Елена с ужасом чувствовала, что как только она откроет
дверь…
Пес действительно протиснулся первым. Она, как зайчик, вошла
робко, трусливо разделась в прихожей. Зонт раскрыть и поставить на просушку не
решилась, места мало. Пес остановился у двери ванной, оглянулся вопросительно.
Елена открыла дверь, пес вошел, легко запрыгнул в ванну,
оглянулся. Елена дрожащими пальцами кое-как открыла воду, переключила на гибкий
шланг. Когда-то в гостях у подруги видела, как та мыла лапы своему Пусику,
крохотному пекинесику, маленькому уродцу, что ходил с засохшими какашками на
заднице. Елена и раньше не любила и боялась собак, а после этого Пусика вообще
брезговала даже смотреть в их сторону.Пес подал ей переднюю лапу, Елена
подхватила ее в ладонь, твердя, что это тоже Пусик, только большой Пусик, очень
большой, но лапы мыть ему надо, хотя сейчас это зря, дождь смыл все… Теплые
струи пощекотали лапу, Елена выпустила ее, удивляясь, что такой большой пес и
все еще ее не съел, даже подал вторую лапу…
А потом он так же поочередно протягивал ей задние лапы. Она
поплескала из шланга, а затем, осмелев, вытерла его своим полотенцем.
Когда она выскочила, представив, как это чудовище выпрыгнет
следом, сшибет с ног, ванная тесная, сердце колотилось как бешеное, а в голове
был восторг от своей безумной смелости.
Пес вошел за ней в комнату и благовоспитанно сел.
Темно-коричневые глаза не отрывались от ее лица.
— Ну что я могу? — сказала Елена беспомощно. —
У меня никогда не было даже хомячка… или рыбок!.. Я не знаю, как с тобой
обращаться. Ты так рванулся, что и ошейник порвал?.. Жаль, на ошейнике мог быть
твой адрес… Ладно, дождь кончится, я выйду на собачью площадку. Эти собачники
все знают: у кого что потерялось…
Пес покрутился, осматриваясь, Елена наблюдала с трепетом.
Явно весит вдвое больше ее, если заденет даже шкаф — опрокинет, но грузное тело
замерло возле стола, рухнуло с таким грохотом, словно под шкурой были одни
кости. Из груди вырвался тяжелый вздох. Настолько тягостный, что Елена спросила
невольно:
— Да что с тобой? Найдутся твои хозяева…
Пес посмотрел на нее грустными глазами, снова вздохнул.
— Да ладно, — сказала она, — не горюй. Все
образуется. Наверное, тебя покормить пора?
Хотя собак, она слышала, кормят не то раз, не то два раза в
сутки, но кто знает, когда этот ел в последний раз, к тому же, как она помнит,
подобранного в детстве котенка всегда кормили. И ликовали: ест, ест! А если не
ел, то тревожились: не заболел ли?
