Мрак буркнул:
— Ты не человек. Ты… чурбан. Только раньше был простой
чурбан, теперь — с чипами. Ты хоть раз в жизни слезу выронил?
Олег раскрыл рот, закрыл, сглотнул, лицо слегка посерело.
Мрак, не дождавшись ответа, удивленно поднял голову, но Олег сказал горько:
— Мрак… каждый человек оставляет этот мир таким же
идиотским, злым, несправедливым, каким застал, но мы… мы!.. знаем, что он стал
лучше. Но для того, чтобы сейчас пользоваться Интернетом, пришлось… пришлось
это стадо и толкать, и заманивать пряником, и возможностью безнаказанного
грабежа, и честью, и славой, и трусостью… Приходилось… Да что там! Однажды мне
пришлось вовсе… Ну, это звучит не совсем гуманно, но однажды пришлось
уничтожить целую цивилизацию. Я не видел другого выхода, как стереть с лица земли
ее целиком: вместе с людьми, козами, садами и постройками, будь то дворцы или
курятники. Дабы, как говорится, зараза не коснулась других…
— А она была, в самом деле… заразна?
Олег сдвинул плечами:
— Говорим же заражать энтузиазмом, заражать восторгом,
хотя слова-то гадкие… Вообще-то она была самой счастливой цивилизацией на
свете! Вернее, там жил самый счастливый и здоровый народ. Там были самые
веселые дети…
Лицо его помрачнело. Мрак спросил враждебно:
— И что же? Чем они тебе не угодили?
— Они были счастливы и безмятежны, — ответил Олег
с такой горечью, что лицо пожелтело, как у покойника. — Не уничтожь их,
сейчас бы мы ездили верхом на хороших породистых лошадях, у каждой семьи был бы
свой домик, сад, а рабы были бы счастливы и благополучны… Ну, ты это знаешь по
легенде о потерянном рае. Пока жили в раю, ни черта не делали, а когда его
потеряли… пришлось и землю пахать, и плуг придумывать, и одежду, чтобы не
замерзнуть, и Интернет, чтобы общаться. Конечно, ни о каких компах, телевизорах
или даже паровозах не могло бы быть и речи! Науку и технику создали и развили…
неблагополучные народы! И вот теперь у нас есть то, что добыто потом, кровью и
гибелью целых народов, стран, культур!
Он умолк, голова опустилась на грудь. Мраку хотелось обнять
его, как в старые времена, когда вышли из Леса, когда эти двое с Таргитаем
жались к нему, могучему и все умеющему.
— А может быть, — сказал он нерешительно, —
лучше было бы оставить так… ну, ту счастливую цивилизацию?
— Нет, — ответил Олег резко. — Никакая
счастливая цивилизация не выстоит, к примеру, против чумы или холеры! И уж тем
более против столкновения с кометой!
На Мрака пахнуло холодом. Олег поднял голову, в глазах
блистал неистовый огонь. Лицо стало злым и решительным.
— А что, комета близко?
— Никто не знает точно. Но по прикидкам… даже очень
близко. Мы… человечество жестокую цену заплатило, чтобы вскарабкаться на
вершину этого могущества! И я страшусь все это потерять. Понимаешь, Мрак,
раньше, когда я уничтожил ту цивилизацию, на этой планете их оставалось еще около
трех тысяч! Понимаешь? А вот сейчас, когда их осталось не больше десятка… я до
визга страшусь, что останется только одна. Потому что ей ошибаться уже никак
будет нельзя… а я не могу представить себе такую, чтобы не ошибалась вовсе!
— Все ошибаются, — пробурчал Мрак.
— Но всех поправляют, — горячо сказал Олег. —
Однако, если останется одна, поправлять будет некому.
Мрак долго думал, повесив голову. Потом Олег увидел, как
плечи оборотня вздулись шарами мускулов, раздвинулись шире. Шея стала толще, а
когда Мрак поднял голову, в темно-коричневых глазах горел тот огонь, который
Олег видел только в первый год, когда они вышли из Леса.
— Так бы сразу и сказал, — прогремел он сильным
голосом, словно прогудел в огромный боевой рог.
— Что? — не понял Олег.
— Что надо спасать мир, — объяснил Мрак. — Мы
ведь мелочами не занимаемся, верно?
Окна тревожно стукнули. Ветер взметнул занавески, снаружи
глухо зарокотало. Небо из серого стало сизо-розовым, вдали слабо мерцало. По
стеклу потекли блеклые струйки. Дождь показался мелким, гаденьким, совсем не
летним.
— Я закрою, — сказала Елена торопливо.
— Лучше я, — возразил Олег негромко.
Не поднимаясь из-за стола, он что-то переключил, жалюзи
красиво опустились, раскрываясь как лепестки, а в помещении зажегся ровный приглушенный
свет.
— Как здорово!
Он отмахнулся:
— Лучше помоги Юлии накрыть на стол. Как умеешь,
конечно.
— Ну, если как умею…
За окном потемнело, раздался грохот, мелкий дождик сменился
толстыми, как веревки, струями.
— Нет, — сказал Мрак довольно, — все-таки еще
лето.
Обе так суетливо вертелись перед зеркалом, что даже Юлия
ощутила себя обезьяной, отыскавшей затейливый камешек. Но все-таки серьги с
громадными изумрудами очень идут ее строгому бледному лицу, такому красивому и
утонченному, придавая добавочную аристократичность и изысканность. А громадный
изумруд на цепочке приковывает внимание, а затем переводит его чуть ниже, где
выглядывают верхушки двух изумительно ровных, словно очерченных циркулем,
полушарий.
Даже Елена со своими темными рубинами похорошела и стала
держаться увереннее. Ощутила, дурочка, что от мужчин с такими деньгами не
только неприятности. И так выгибается перед зеркалом, и так, Юлия первой
заставила себя отвести взгляд в сторону от зеркала.
— Да, — выговорила она, — это… квартирка!
Раньше всегда с жадностью и надеждами читала в объявлениях,
что продаются квартиры в новых строящихся домах всего триста долларов за метр,
в кирпичных — триста пятьдесят, четыреста… пятьсот — это уже улучшенная
планировка, семьсот — элитные дома, но иногда мелькали объявления, что сдается
с квартирами по две тысячи за метр, а однажды в телепередаче видела дом,
снятый, правда, только снаружи, где квартиры по пять с половиной тысяч за
квадратный метр!
Судя по всему, — подумала смятенно, — той, что за
пять с половиной, этой разве что в приходящую прислугу.
Пока Елена прихорашивалась перед каждым зеркалом, а их в
квартире оказалось много, Юлия вернулась к мужчинам:
— Вот так и будете сидеть на кухне?
— Кухня? — переспросил Олег с таким удивлением,
словно только сейчас заметил, что какие-то злые люди перенесли его именно
сюда. — А почему нет?.. Раз к цыганам решили не ехать…
— Да просто квартирка — заглядение, — сообщила
Юлия. — Ты хоть об этом знаешь?.. Во сколько обошлась?
Олег поморщился:
— Да что вы все о материальном? И ты, и Елена… раз уж
мы вас так подвели, выбирайте любые в этом городе. Или в любом другом на этой
планете. Завтра будут вашими.
Елена только что вошла, непонимающе смотрела на всех
большими испуганными глазами.
