— Что?.. О чем вы говорите?
Олег сказал неохотно:
— К сожалению, меня вычислить достаточно легко.
Мрак нахмурился. Елена ничего не поняла, спросила испуганно:
— Как?
— Сейчас о любом человеке можно собрать массу вроде бы
косвенной информации, но… в ней будут к нему все ключи. Скоро так и будет
сделано. Но о некоторых… уже собрана. Не помогут ни поддельные паспорта, ни
пластические операции. Скажем, человек поехал по турпутевке на отдых. Там он
заказывает раков с горчицей, никогда не заказывает раков с перцем. Понимаете?
Все его привычки, особенности заносятся в компьютер. Через Интернет они
доступны любому пользователю. Или не любому, но это не так важно. Я хочу
сказать, что привычки подделать труднее, чем сделать пластическую операцию.
Юлия прервала:
— Он хочет сказать, что за ним могут скоро явиться.
Елена подошла к Мраку, тот зарычал, гневно глядя на Олега,
шерсть на загривке поднялась. Елена машинально почесала у него за умом,
испугалась, густо покраснела, отдернула пальцы, словно обожглась.
Олег тяжело поднялся:
— Не знаю, как у вас… но у меня был очень тяжкий день.
Я завалюсь спать до утра. А вы разберетесь, где туалет, где спальня…
Юлия посмотрела ему вслед, сказала быстро:
— Чур, я в ванную первая!..
Она исчезла, быстрая, как горностай. Елена вздохнула, они с
Мраком старались не встречаться взглядами.
— Пойду, посмотрю, — сказал Мрак с
неловкостью, — где он. Утром будить…
— А ты спать не собираешься? — спросила Елена
быстро.
— Я просыпаюсь раньше, — объяснил Мрак.
— Это хорошо, — сказала Елена.
Мрак проводил ее долгим взглядом, она двигалась легонькая,
вытянутая кверху, как тянутся Дюймовочки, едва не на цыпочках. Похоже, она уже
разобралась, что и где в этой квартире, теперь идет к другой спальне, ибо в
таких квартирах только кухня одна, остальное продублировано, даже туалет и
ванная.
Олег зачем-то колотился ногой об угол массивного стола. Да
не просто постукивал каблуком в красивом нетерпении, а ударялся коленом. Мраку
от порога почудился хруст коленной чашечки. Лицо Олега было бледным, на лбу мелкие
капельки, а в глазах откровенный страх.
Мрак рыкнул, как раздраженный медведь:
— Ты это чего?
Он никогда не понимал, что Олег задумал или чего добивается,
можно бы и привыкнуть, времени хватало, но не привык, заумные штучки
раздражают, как всегда раздражала трусость волхва, которую тот величает мудрой
осторожностью, как бесило желание искать обходные пути, что значило переть
через болота, когда ряска и тина на ушах, а толстые жабы на голове, через горы,
пески, тьфу!
— Да так, — буркнул Олег, — упражняю.
Мрак восхитился:
— Здорово! Теперь будешь как хромой Тимур?
— Рискну, — ответил Олег, и Мрак сразу понял, что
дело нечисто: Олег на его памяти никогда не рисковал, да еще вот так, без ясно
видимой цели. — Мрак, ты разбудишь утром?
— С удовольствием, — ответил Мрак и предложил
кровожадно: — Спарринг-партнера не надо? Ты ж не в состоянии даже стукнуться
как следует!
Олег подумал, к его удивлению, кивнул:
— Ладно, стукни. А то я не решаюсь…
Мрак мгновенно развернулся и, пока Олег не передумал, врезал
ему ногой в пах. Олег согнулся, побелел, но удержался на ногах, только
прислонился к стене. На лбу выступили крупные капли пота, а голос стал
простуженно-сиплым:
— Да, теперь явно примут меры…
— Кто? — не понял Мрак.
— Да так… кто должен…
Мрак спросил с беспокойством:
— Ты не бредишь? А то с таким страшновато. Еще
покусаешь по дороге.
Олег с усилием разогнулся, с трудом выдохнул воздух. Лицо
все еще перекашивалось гримасой боли, в зеленых глазах была мука, но он силился
улыбнуться:
— Да нет, не покусаю… Все, до завтра!
Он рухнул навзничь на постель, раскинул руки. Грудь его
вздымалась, как морские волны в бурю.
— До завтра, — буркнул Мрак.
Он ничего не понимал, но чуткие уши уловили легкие шаги.
Одновременно ноздри поймали нежный аромат вымытого женского тела.
Глава 36
Юлия вошла в облаке ароматов душистого мыла. Олег все те
многочисленные флакончики в ванных называл мылом, упорно отказываясь загружать
мозг названиями шампуней, ароматических солей и прочих излишеств.
Но когда Юлия сбросила халат на середине спальни, он
почувствовал, что ей эти излишества были необходимы. Вымывшись, вычистившись,
пропитавшись экстрактами, солями и прочей лабудой, она сияла, как начищенный
панцирь легионера.
— Еще не спишь, — поинтересовалась она. — Подвинься,
корова!
Ложе было размером с аэродром, но Юлия рухнула прямо на
Олега. Он ухватил, прижал к своему горячему телу. Юлия счастливо охнула, но
чуть высвободилась, прислушалась:
— Что там упало?.. Ты слышал?
— Да нет, это Мрак дверь захлопнул. Вообще-то он бывает
и очень тихим.
Она засмеялась, сползла с него, как масло сползает с
горячего ножа, уютно устроила голову на плече, пальцы перебирали расслабленные,
но заметные пластинки мускулов под гладкой кожей живота.
— Мрак?.. Не поверю. Он ее не съест?
— Не такой уж она и ребенок.
Она сказала довольно:
— Да, эти овечки только с виду такие тихие. Но она
славная, я ее уже люблю. Мы с ней подружимся.
Мрак зашел утром, не постучав. Да и на фиг стучать, когда
волчьим чутьем уловил шлепанье босых ног в направлении ванной и неслышное для
простых ушей постанывание несчастного ложа под весом волхва.
— Рано ты проснулся, — сказал он вместо доброго
утра, — а женщину так и вовсе выпихнул!
Олег лежал навзничь, еще больше похудевший, ребра выпирают,
ключицы вот-вот прорвут кожу, живот прилип к спине.
— Проснулся, — буркнул Олег. — Да я вовсе не
спал.
— Ты уже не спишь? — удивился Мрак.
— Какое там! Так и тянет вломиться в спячку. Хоть на
годик. Отоспаться, во мне такое сейчас… Но мир летит в пропасть, все резко
ускорилось, нам ли расслабляться? Нельзя жить в том же неторопливом ритме, как
мы жили все века! Уже начинаю понимать людей, у которых не хватает времени…
Мрак рассматривал его с тревогой:
— Тебя гложет не только этот червь…
— Еще бы. Черт!.. Я слишком отвечаю за это все.
Когда-то я озверел от того, что все цивилизации идут по кругу! Сейчас знают
едва ли десяток: египетская, эллинская, римская… но мы с тобой помним пару
сотен, если не тысяч одинаковых, как доски в заборе! Приходили народы, рушили
старые города, строили новые… такие же точно, как доски в заборе, старели,
рушились, на их места приходили другие… и так много раз. Мы тогда в Совете
Семерых искали пути, как бы разорвать этот порочный круг… Были и неудачные
попытки, не хочу даже вспоминать… Потом решили поэкспериментировать с религией,
на то время самым массовым инструментом влияния, как бы сейчас сказали, на
массы. И прочий трудовой и нетрудовой народ! Мы долго ломали голову, когда
определяли черты, которыми должна быть наделена новая вера. Исходили из того,
что надо было придумать совершенно новый взгляд на самого человека.
