— Так вяжи, и мы посмотрим.
— Я то не посмотрю, допустим, но я и не говорил, что умею вязать такие узлы, но другие умеют. Судьба, например.
Поэт устроился на краю обрыва. Рядом уселся хромой пират. Он молчал какое-то время, а потом, видимо что-то обдумав заговорил:
— Любуешься закатом, друг мой Поэт? Красиво, не так ли? Но бывает и красивее, когда можно разглядеть вдали сады и реки. А сейчас только пыль. Хотя даже в пыли можно многое разглядеть.
Это место называют Утёс Трёх Принцев. Давным-давно, когда Тартар ещё был Линаларом, там жил народ, окружённый сильными и воинственными соседями. Они вытеснили этот народ в Горы, но и здесь не было беглецам покоя. Постоянные набеги врагов вынудили их уйти под землю. Они прорыли под горами множество ходов и скрывались там, редко выбираясь на поверхность. Однажды царь этого народа, у которого было три сына, смотрел вместе с ними на закат. Дети впервые покинули подземелье. Отец спросил их: «Что вы видите?» Тогда также начиналась буря, и дети ответили: «Мы видим пыль». Прошло десять лет. Царь снова вывел принцев на утёс и спросил, что они видят.
— Я вижу огромное воинство, — ответил старший сын, — Оно мчится по пустыне в лучах заходящего солнца. Я слышу звуки труб и барабанов. Алые стяги развеваются на ветру. Я вижу воинов в сверкающих доспехах на мчащихся галопом скакунах. Вижу лица. Они меняются. Мне кажется, что это все воинства прошедшие по пустыни, и все воинства, которым ещё предстоит пройти по ней.
— Я вижу города, — ответил средний сын, — вижу купола и башни, колонны и амфитеатры, дворцы и крепости. Они сливаются и меняют форму, словно предо мною проходят все города, что были построены в прошлом и, что должны быть построены в будущем.
— Я вижу книгу, — ответил младший сын, — Это книга, но я не могу прочесть её. Слишком быстро мелькают буквы. Их очертания расплываются и делаются чёткими вновь, но это уже не те символы. Страницы книг, которые я видел неизменны, но здесь лишь на мгновение появляется сочетание букв, а в следующее мгновение, оно уже не то. Все книги мира мелькают пред моим взором. Все утраченные книги, все ещё не написанные книги, и все книги, которые только возможно написать.
Я сказал, что между первым выходом на утёс и вторым прошло десять лет. А знаешь, друг мой, что принцы делали в это время? Старший слушал истории и великих войнах и мечтал о воинской славе, средний сидел над чертежами и рисунками, рассматривал древние города, а младший читал книжки, читал всё подряд. В первые раз они были детьми и видели пыль, а потом, каждый пошёл своей дорогой, и во второй раз каждый увидел своё. А что видишь в пыльной мгле ты?
Я вырос в Горах и часто приходил на Утёс, чтобы посмотреть на Линайт. И я видел империю. Мою империю. Видел войска, которые поведу за собой. Видел города, которые мы завоюем или построим. Видел книги, которые сохранят моё имя. Я не потомок Алаухана и стать ханом в Линайте не могу, но ты видел этих потомков? Они погрязли в пороках, стали слабыми и безвольными. Наш Мессия, пожалуй, является исключением, но хорошего правителя из него не выйдет. Он думает, что нужно истребить всех злодеев, и всё станет хорошо. Верит в силу меча. Но сад мечом не взрастить. А империя — это сад. Много лет нужно ухаживать за растениями, чтобы они дали плоды. Но и без меча ничего не получится. Сад нужно защищать. Я был бы хорошим садовником. Линайт расцвёл бы, стань я правителем.
— Но ведь ты не можешь стать ханом.
— И что с того? Это просто титул. Я мог бы стать амиром, например. Амир Тимур. Неплохо звучит. Или Тимур Хромой. Тимур Хромой стал бы великим властелином, а ты, Поэт, рассказал бы об этом величие. Возможно удача ещё улыбнётся мне. От этого похода многое зависит.
Солнце село. Ветер усиливался. Начиналась буря. Вокруг быстро темнело. В сгущающихся сумерках из пыльной завесы появился всадник. Это был капитан Дрого из Крепости. Он сказал, что отправился навстречу отряду, когда из Орды прибыл гонец, известивший гарнизон о прибытии Алау-султана. Переночевать придётся в пещере неподалёку. Оставаться под открытым небом в такую погоду опасно. До Крепости ехать часов восемь, и если за ночь буря утихнет, утром они смогут продолжить путь.
Пещера действительно была недалеко, но добраться до неё было непросто. Дрого, казалось, не пользовался зрением, чтобы найти вход. Тьма и пыль скрывала всё. Страшно завывал ветер. Время от времени за яркими вспышками следовали оглушительные раскаты громы, заглушавшие вой ветра. Огромные валуны срывались со склонов, словно каменные великаны швыряли их друг в друга. Путники вздохнули с облегчением, оказавшись в тёмной пещере. Капитан Дрого зажёг факелы. Второй раз за вечер развели костёр и начали готовить ужин.
— Извините, я давно хотел спросить, а где ваши рога, — обратился Поэт к Грому.
— А может, я ещё не женат?
— Рога могут быть и без жены.
— Это как так?
— Очень просто.
— То есть ты хочешь сказать, что я — козел? За козла можно и ответить. Была у меня когда-то колесница, запряжённая козлами, но сам козлом я не был никогда.
— Нет. Я имею ввиду рога на шлеме. Рогатые шлемы. Вы должны носить рогатые шлемы.
— Никогда не слышал о таких.
— Но как? Я книжки читал. Там картинки были. Вы с топорами, в рогатых шлемах.
— А люди писавшие эти книжки нас видели?
— Нет но…
— Видишь ли, друг мой Дело в том, что по остроконечному шлему меч или топор может соскользнуть, а зацепившись за рог, он либо срывает шлем с головы, либо разрубает, причём нередко вместе с головой. Такие дела.
— Капитан Дрого, а гости к нам ночью не пожалуют? — спросил Тюр, осматривая дальние углы пещеры.
— Можно спать спокойно. Это раньше, когда была вода, водились тут всякие гоблины и прочая нечисть, а сейчас даже в загадки поиграть не с кем. Раньше можно было найти какой-нибудь артефакт, колечко волшебное, например, а теперь ничего не осталось.
— Лучше всё же оставить часовых, вдруг десяток-другой гоблинов где-нибудь да завалялся.
Глава 8
Ночь, как и обещал капитан Дрого, прошла спокойно. Лишь попугай Кисы летал по пещере и орал: «Сер-ребр-ро!» Искариот сказал, что если эта тупая птица не заткнётся, он не поленится встать и насадить её на вертел.
— Что, Искариот, не спится? — спросил Тимур, — Совесть мучает?
— Моя совесть чиста. Я ей не пользуюсь. Проклятая птица меня мучает. Орёт, не даёт спать.
— А вот я заснул бы, даже если бы эта птица орала прямо в ухо.
— Ну так спи.
— Моя очередь караулить.
— Могу заменить тебя. Заснуть уже не получится. И до утра недолго.
— Спасибо. Составишь компанию Мессии. Он сидит у входа.
Ничто не напоминало о вчерашней буре, когда отряд тронулся в путь в предрассветных сумерках. Тучи исчезли вдали, не пролив ни капли на выжженную солнцем землю, и над головой снова было безоблачное небо цвета песка. В узкой щели между двумя ближними скалами, за нагромождением уходящих ввысь гребней, можно было разглядеть холм, и контуры Крепости на его вершине. Казалось, что она совсем близко, и подъём займёт не больше часа, но подниматься пришлось не по прямой. Скоро Крепость скрылась за нависавшими над узкой извилистой тропой скалами. Иногда приходилось ехать по самому краю глубокой расщелины.
