Как стемнело, я вернулся назад и предупредил миссис Найт о грозящей ей опасности, посадил ее на лошадь и отвез ее в Нэшвилл, и едва успел, так как мятежники несколько опередили нас, перекрыв в радиусе нескольких миль все дороги, чтобы не дать никому уйти и арестовать как можно больше юнионистов, и, тем не менее, они еще не добрались до ее дома. Миссис Найт — очень смелая женщина, она без колебаний пристегнула к своему поясу большой кольт, а будучи лишь в нескольких сотнях ярдах от пикетов мятежников, она показала мне одну малопосещаемую дорогу, которую, как она сказала, она прекрасно знает, и по которой мы по холмам, не пересекая Шарлот-Пайк, прямо придем в Нэшвилл. Мы тотчас тронулись в путь и около полуночи, в разгар страшнейшей бури, мы достигли нашей цели.
Вернувшись в Мерфрисборо, я получил приказ продолжить свою службу в Огайо. Лагерь я покинул 3-го июня 1863 года, а 10-го того же месяца прибыл в Колумбус.
Глава XXV
По следам Джона Моргана в Огайо. — Кого-то поймали, но не того, кого искали
Во время моей миссии в Огайо было много стрельбы, но лично со мной произошло только одно приключение — когда там появился Морган. Знаменитый и неуловимый Джон как раз совершал свой рейд, а я тогда гостил в своем доме в графстве Хайленд, и поскольку мятежники шли маршем милях в 15-ти от Хиллборо, а может и меньше, я, конечно, решил съездить туда и посмотреть, какой бы еще подвиг я мог там совершить. С ним были все его люди и сын тоже, так по какой причине мне следовало отказаться от этого намерения? Одна из патриоток Хиллборо, миссис Джон А. Смит, весьма любезно предоставила мне очень бойкого небольшого пони, и в обществе нескольких местных молодых людей я выехал к предполагаемому месту действия — к Сардинии. Отойдя на некоторое расстояние от Моуритауна
[26], мы обнаружили поваленные мятежниками ограды, словно за ними предполагалось спрятать стрелков, хотя, возможно, это могло быть делом рук их конокрадов. Какое из этих двух предположений правильное, судить я не берусь, но теперь мы были начеку, зная, что в любой момент можем наткнуться на одно из вражеских подразделений. И, действительно, недалеко от Сардинии, по выходе из большого леса, примерно в трехстах ярдах впереди, я заметил нескольких человек — двое стояли на дороге и разговаривали с одетым в рубашку с короткими рукавами мужчиной, а все остальные находились в лесу. Возможно, все они приехали на лошадях, хотя я видел и пеших. Очень подозрительно все это выглядело. Еще немного понаблюдав за ними, я решил, что это пост вражеского пикета, и именно поэтому я вынул револьвер и выстрелил. Как же они испугались! но все-таки они пошли прямо на меня. Мои компаньоны поотстали, я, подавая сигнал остановиться, поднял руку, а потом развернул свою лошадь и галопом помчался назад, в то же время, пытаясь перезарядить свою винтовку. Эти манипуляции с винтовкой пушки напугали моего пони, и резко свернув вправо, маленький негодяй выбросил меня из моего отделанного черепахой седла, а потом, как я понял, счел, что сейчас самое время вернуться назад в Моуритаун. Я очень сильно и больно ушибся, но все же вскочил на ноги и прокричал своим товарищам: «Хватайте лошадь! Хватайте лошадь!», но чем громче я кричал, тем быстрее они шли, пока полностью не исчезли в поднятом ими облаке пыли.
Думая, что «джонни» все еще гонятся за мной, я перемахнул через ограду, пронесся через лес, ворвался в дом и позаимствовал у хозяев двухлетнего жеребенка, чтобы на нем вернуться обратно в Моуритаун, а в другом доме, рассказав хозяйке о том, в какую передрягу я попал, я позаимствовал у нее седло, и через некоторое время прибыв в Моуритаун, я нашел своего пони, но мои товарищи, сумев поймать своих сбежавших от них лошадей, снова отправились за Морганом. Поспешив за ними, я догнал их у Сардинии и узнал, что мой план провалился — вокруг множество людей, а до дома около 15-ти миль. Мы долго рыскали вокруг до самой ночи, но тут мне и моему товарищу по имени Макки повезло — мы нашли их. Парочка негров из команды Моргана, верхом и с полным снаряжением, зашла в близлежащий негритянский поселок, и некоторые из местных жителей считали, что они были шпионами и что кое-кто из людей Моргана собирается совершить налет на поселок и увести некоторых наших темнокожих в рабство. Не заботясь пока о том, что наших негров могут вернуть в рабство, мы решили найти этих так называемых шпионов, а после отчаянной погони поймали одного из них и взяли обеих лошадей — другой пришел несколько позже и сдался. Лошади принадлежали одному из людей Моргана капитану Торпу, а один из негров служил ему. Мы полагали, что имеем право удержать этих лошадей — гордость Кентукки, — и заявили об этом губернатору Тоду, но этот достославный чиновник не смог толком решить эту задачу, так что нам пришлось уступить. Макки не видел смысла продолжать погоню, но я сказал ему, что это славное дело, и что само право бороться за спасение Союза уже является достаточным вознаграждением для любого человека. С этим он согласился, но заметил, что этого маловато. И, тем не менее, сколько бы я не рыскал вокруг, людей Моргана я видел только издалека. Теперь же, после того, как вы узнали все подробности этой истории, мне очень тяжело признавать, что во время этого рейда нам не удалось поймать ни Джона, ни его людей, но духом мы были крепки, и готовы в любой момент встретиться с ним.
Глава XXVI
На реку Хивасси в поиске пароходов. — Знакомые места. — Ужасный прыжок. — Невероятный случай
Успешно выполнив поставленные передо мной задачи в Огайо, я получил приказ вернуться в свой полк и 7-го августа 1863 года я доложил о своем прибытии. Мои парни ликовали — только что славно закончилась Туллахомская кампания, и сразу же началась подготовка наступления на Чаттанугу.
Меня тотчас определили разведчиком, действующим под руководством командующего кавалерией генерала Стэнли, и в соответствии с его приказом я отправился к устью Хивасси-Ривер, а сама армия заняла Винчестер. У мятежников имелось несколько пароходов, которыми генерал Стэнли хотел завладеть прежде, чем они успели бы уничтожить их, и он знал, что они сейчас где-то между Чаттанугой и Ноксвиллем.
Выйдя пешком из Винчестера, я по дороге направился в сторону Коуэна и прошел по ней несколько миль и, решив, что я продвинулся достаточно далеко, я повернул к Литтл-Кун и прошел совсем недалеко от того места, где год назад я был взят в плен. Однажды, у Литтл-Куна я остановился, чтобы поужинать, и буквально сразу же после того, как узнал, что здешние люди сецессионисты, и решив, что я смогу извлечь из этого некую пользу, я — лишь на несколько минут — тоже решил стать мятежником. А потом, убедив их в том, что я тоже мятежник, я спросил о старике Терри, мол, жив ли он еще, и хозяйка ответила, что он вполне здоров, добавив при этом, что он ее деверь.
— Позвольте, это не он ли в прошлом году в своем доме поймал янки? — спросил я самым беззаботным тоном.
— Что вы, нет, — ответила она, — не сам лично, но он послал гонца к полковнику Стернсу, лагерь которого находился неподалеку, а потом в дом Терри пришли его люди и схватили его.
