— Я ещё не понял всех тонкостей, но все равно — действуй, — дал своё командирское добро Ламберт.
Корн сейчас же постучал в железную дверь и крикнул: «Эй, служба!»
Как ни странно, её тотчас открыли, но, как и следовало ожидать, первыми заглянули в бокс стволы автоматов. Ник насчитал их не менее десяти штук.
— Чего надо? — спросил неприветливый голос, и Ламберт узнал одного из командос, который выносил своего товарища, зашибленного Элеонорой. От этого милости ждать не приходилось.
— Нам скоро помирать, дружище, — издалека начал Корн.
— Тут уж не сомневайтесь, — оскалился командос. — Ждём не дождёмся.
— Значит, нам положено последнее желание.
— Правда? А я думал, у вас с желаниями никаких проблем, — посмотрев на Элеонору, сказал солдат.
— Я насчёт покушать, вымыться и побриться.
— Да? А сортир химический тебе не притащить?
— Эй, сынок, — вмешался Ник. Поднявшись во весь свой немалый рост, он шагнул к двери. Стволы автоматов моментально повернулись в его сторону, но майор лишь грустно улыбнулся: — Кархард не одобрит вашего поведения, ребята, если вы откажете приговорённым людям в последней просьбе.
— Ладно, — согласился самый непримиримый, решив видимо, что нет нужды издеваться над теми, на ком ещё можно будет отыграться. — Сообщу Кархарду и доставлю вам всё необходимое. Чего жрать-то будете?
— Я ем то же, что и он, — быстро сказал Ник, указывая на Майка.
— И я тоже, — поднял руку Милош.
— Много-много рапсового или олиевого масла, — начал объяснять Корн, — пищевой фосфатный уксус и отдельно фрукты — виноград, потоссы или груши.
— И это можно жрать? — недоверчиво спросил урайский солдат.
— Запросто, — уверил его Ник.
— Да, мы это любим! — выкрикнул сзади Милош.
— А я бы лучше съел… — попытался подать голос Лавай, но тут же поперхнулся, получив короткий тычок от капитана Милоша.
— И ещё воды в большой пластиковой фляге, бритвенные лезвия и очень хотелось бы освежиться обычным солдатским спреем, тем, что вам обычно выдают — «Фиалка», «Ле френо» или «Мы победим».
— Это не вы, а мы победим!
— Как скажешь, приятель, главное — принеси нам сбрызнуться.
— Ладно — сбрызнитесь, — неопределённо пообещал ураец. Дверь с грохотом закрылась, лязгнув полудюжиной стальных запоров.
Когда в боксе воцарилась тишина, Ник шёпотом спросил:
— Как могут взрываться груши, Майк?
— Никак не могут. Фрукты я заказал для прикрытия.
— А если они захотят посмотреть, как мы будем есть?
— Не думаю, — после небольшой паузы ответил Корн, и Ламберту показалось, что он сказал это не слишком уверенно.
Ожидание было тягостным. О пленниках все будто забыли, и это оказалось не менее неприятным, чем обещанные допросы.
Милош выражал себя в настенных граффити, но, когда закончилась глина, ему пришлось сесть на холодный пол и предаться скуке.
Наконец, по прошествии полутора часов засовы заскрипели и в сумрачный бокс ударил яркий свет патрульного фонаря.
— Не спите ещё? — спросил тот же парень, правда, теперь в его голосе больше не было вызывающей враждебности. — Поднимайтесь с пола, мы принесли все, что вы заказывали, и даже больше.
После этих слов в помещение стали заходить солдаты, затаскивая гостинцы.
Тут была и вода в прозрачных канистрах, и мыло, и шампунь. Спреи трех видов, электрическая бритва на батарейках, рапсовое масло, фосфатный уксус, сахар, галеты и фрукты — немного подвядшие, но довольно крупные потоссы.
В довершение этого изобилия в бокс был торжественно внесён компактный туалет, который установили в углу за колонной.
— Ну вот, попользуйтесь в последний раз, — произнёс урайский командос, затем вся его команда покинула бокс.
Когда охранники ушли, пленники ещё несколько минут молча смотрели на все эти символы доброй воли и не знали, с чего начать.
— Пожалуй, я пойду отолью с комфортом, — первым опомнился Милош, однако Корн мгновенно преградил ему дорогу:
— Отольёшь на стену.
— Почему? — удивился Стив.
— Потому что химикаты-утилизаторы — наш стратегический резерв.
— Ты же говорил — бомба из еды.
— Да, но я же не знал, что эти… притащат нам целый сортир.
— Короче, Майк, что есть-то можно? — спросил Ник, который уже порядком проголодался.
— Можете взять немного масла, все галеты, сахар и фрукты. Фосфатный уксус не трогать. В воде я вас не ограничиваю, и даже наоборот — мне нужна пустая канистра.
Майк подошёл к одной из ёмкостей и, любовно её погладив, произнёс:
— Двадцать литров, из сверхпрочного пластика — мечта, а не оболочка…
93
Пока остальные члены группы наскоро поедали галеты, запивая их подслащённой водой, лейтенант Корн, ничего не замечая, трудился над собственным проектом.
Первым делом он опустошил одну из канистр, вылив воду в небольшую щель в углу помещения, затем принялся составлять пропорции будущей бомбы, добавляя в канистру поочерёдно то уксус, то рапсовое масло. Наконец удостоверившись, что количество и соотношения верны, Майк закрутил крышку и принялся энергично встряхивать ёмкость.
Вскоре к нему на помощь пришли остальные члены команды, и это дало результаты. Жидкости в канистре перемешались в однообразную сероватую массу, после чего Корн разрешил сделать перерыв.
Однако сам он не прекращал работу, занявшись картриджем с химикатами, который извлёк из нижней части туалета.
Майк тщательно смешивал содержимое одних фильтровочных слоёв и пренебрегал другими, выкладывая их на пол. Милош тут же переносил ненужные компоненты к куче доставленных припасов и маскировал их, чтобы в случае неожиданного прихода охранников у них не возникло подозрений.
Спустя минут сорок после начала работы все приготовления были закончены.
Майк вздохнул и, указав Нику на ящик для фекалий, где теперь находились тщательно перемешанные компоненты химических фильтров, сказал:
— Я и не предполагал, что нам так повезёт. Наша бомба в два, а то и в три раза мощнее, чем получилась бы первоначально.
— А как это скажется на нас, Майк?
— Мы спрячемся за колоннами, — пояснил Корн, указывая на поддерживавшие крышу железобетонные столбы.
Ламберт отложил галету, поднялся на ноги и, подойдя к Корну, присел рядом с ним:
— Майк, — тихо произнёс он. — Эти столбы очень тонкие. Даже если встать боком, тело не будет полностью защищено… Однажды я видел, как взрывная волна срезала человеку все выпиравшие из-за укрытия части тела. Получилось очень некрасиво.
