— И…
— Есть люди, которые обладают иммунитетом к воздуху покорности. Они видят все в истинном свете. И еще у них есть способности, которых нет у других. Я умею читать мысли инсектоидов, а еще парализовать их нервные центры — за это меня объявили ведьмой и долго пытали и гноили в Замке страданий.
— То есть ведьма — это…
— Не обычный человек. Гуманоид. Может превращаться. Может летать. Может убивать силой мысли или взгляда. Обладает тем, что для инсектоидов опасно, может быть, смертельно. Я не понимаю, почему выпустили вас, внутренним зрением я вижу, что вы как шаровая молния с пляшущими протуберанцами — чудо! В вас великие силы!
— Я превратила оловянный молоток в золото. И намекнула, что могу быть очень полезной королю, ежели случится война. А Литанию, оказывается, многие не любят… Кстати, ты тоже светишься, Салли. И Люций. И даже его Собака.
— Потому что в нас есть сила, которую инсектоиды называют ведьмовской. Пугают этой силой простых людей. А сами боятся до ужаса. Но я знаю, что среди людей есть тайное общество, которое имеет своей целью уничтожить поработителей-инсектоидов и отдать власть людям.
— Да, я знаю, — кивнула я.
А потом я ничего уже не помнила, ибо заснула на плече у Маттео от ужасной усталости.
Он разбудил меня, казалось, через пять минут:
— Госпожа, мы подъехали к Кастелло ди ла Перла.
— Ох, — я потерла слипшиеся после сна глаза. — Сигнальте, чтоб опустили мост.
— Мост опущен, моя донна, — сказал Маттео и, спрыгнув с саней, пошел рядом, всматриваясь в метельную мглу. — И ворота в замок открыты. И я не вижу ни одного стражника!
Мы проехали по подъемному мосту, въехали в замок, и я тихо ахнула — он был разорен! Все замковые постройки — кузня, конюшни, сеновалы — были пусты. По двору катались клочья мусора. Но сильнее всего меня резануло по сердцу, что флаги и герб Монтессори пропали — какой враг их сорвал, не знаю.
Все мы вышли из саней.
— Какой здесь черный воздух, — поежилась Салли. — Здесь было очень много зла…
— Здесь была битва, — сказал Маттео. — Кто-то напал на замок, и, похоже, здешние бойцы не победили.
У меня закружилась голова от горя. Перед глазами мгновенно вспыхнули лица самых драгоценных людей. Я принялась колотить кулаками в парадные двери:
— Откройте! Откройте немедленно! Я герцогиня Люция Монтессори, я сюзерен замка и требую…
Двери медленно отворились. На меня смотрела старшая кухарка Розалия, держа в руках подсвечник со свечой.
— Розалия, не вздумай падать в обморок, это я, Люция. Я вернулась. Дай пройти мне и моим друзьям и сообщи всем, кто есть в замке, что вернулась герцогиня Люция Монтессори, а вместе с нею — жизнь в эти горестные стены.
— Госпожа-а-а-а! — Розалия завопила так, что стало ясно — ее услышали все.
Вот так я и вернулась в свой единственный дом.
Глава седьмая
ОБЩЕСТВО БЛИЗКИХ СЕРДЕЦ
Из дневника Люции Веронезе:
Я стала бояться. Страх окутывает меня, как пеленки — новорожденного. Я никогда бы не могла подумать, что стану такой трусихой.
В тюрьме мне не было страшно. Даже наоборот, был какой-то кураж, мол, а вот возьмите-ка, справьтесь со мной такой! А какой такой?
Я никогда не знала за собой способностей воевать. Ну, способность к целительству — это понятно, это мне досталось от звездной моей крови. Но знать, что я могу взглядом выжечь половину планеты — это уже никуда не годится. А я знаю, что могу. И если мой гнев окажется столь смертоносен — кто остановит меня?
И потом. Золото. Я толком не умела этого раньше. Требовались труды будь здоров. А теперь я могу сделать золотом даже содержимое отхожего места.
Я поняла. Это все кинжал. Он дарит мне сверхъестественную силу. Бабулька дала мне его, но не научила пользоваться — исчезла, спряталась, была ли вообще…
А я теперь мучаюсь от страха. Я почти не сплю. Сюзанна окуривает меня благовониями и поит сонными травами, но это не помогает.
Кто я? Что я? Помогите мне кто-нибудь! Я хочу понять себя!
— Люция…
— А? Ах да.
— Не суди их, моя милая Люция. Каждый выбрал путь по себе. Так и жители нашего замка.
— Я не сужу, Сюзанна. А нельзя положить еще полено в камин? Мне кажется, Оливия мерзнет. Я понимаю, что приходится экономить, но…
— Давай положим.
Сосновое полено начинает свистеть и лить смолу. Хорошо, что при разграблении замка никто не позарился на дровяной сарай. А может, все-таки совесть пробудилась, пожалели.
А дело было так. Едва меня, арестованную, увезли казенные дроги, среди жителей и слуг замка начались разброд и шатание. Одни твердо решили остаться, дождаться решения по моему делу и работать как всегда, другие же — их было больше — очень обрадовались, что я ведьма. Ведь имущество ведьмы отходит королю, а значит, пока сюда не нагрянули судебные приставы, надо, прежде чем рвать когти, прихватить себе на память столового серебра, картин старинных мастеров, украшений, гобеленов, белья, тканей, ковров и прочего, что только могло влезть в сани и кареты. Даже рыцари разграбили винные и оружейные погреба и предали своего господина.
Когда все закончилось, оставшиеся жители Кастелло ди ла Перла собрались в парадной зале. Словно вокруг стола, на котором стоит гроб с покойником.
Фигаро первым подал голос:
— Поскольку я являюсь домоправителем замка и никто не лишил меня этой должности, я беру на себя полное управление им и все хозяйственные вопросы прошу согласовывать со мной.
— Как же вам не стыдно! — яростно крикнула горничная Полетта. — Вы же предатель, вы же… Это из-за вашего доноса умрет донна Люция, лживый, подлый старик! Я не буду вам подчиняться!
— Вы уволены, — невозмутимо ответил Фигаро.
— Никто не будет тебе подчиняться, подлец! — с галереи в зал спускалась Сюзанна. — И пусть свершат надо мной суд, но я открою сердце: Люция — твоя и моя дочь, Фигаро. И пусть даже демоны в аду плюют тебе в лицо!
Прозвучало тихое всеобщее «ах». Фигаро покачнулся, коснулся рукой груди.
— Но почему раньше ты мне этого не говорила, Сюзанна?
— Ты был женат. А потом я боялась, а ну как меня насмерть забьют камнями на площади за прелюбодеяние! Но судьба послала мне милость — моя девочка, моя Люция появилась в замке, и сердце мое пело, как малиновка поутру! Она была удивительная, моя Люция, она обладала великими способностями, ибо ей звезды дали свою силу. А ты за это решил, что она ведьма!
— Я всегда думал, — тихо сказал Фигаро, — я был уверен, что все убеждения инсектоидов — правда… А теперь у меня есть дочь, и я сам послал ее на смерть. Сюзанна!
