— Жив и проел мне всю печень. Себастьяно, выходи, посмотри, какие к нам прибыли гости!
— Вечно мне выспаться не дают, — послышался голосок давнего приятеля. Голосок был хриплый, вялый. — И что я забыл на этой планете?
Себастьяно, почесывая голое пузо, вышел из другой пещеры и уставился на меня.
— Чтоб меня красные муравьи сожрали, если это не Люция Веронезе с какими-то щенками.
— Но-но, — сказала строго я. — Люций — не щенок, а проводник меж мирами.
— Ой, тогда пусть он меня куда-нибудь отсюда заберет, в какой-нибудь тихий мирок, где можно нормально отоспаться. И куда эта баба не долезет.
— Баба?! — взвилась моя сестра. — А раньше была лучистая звезда на фоне сердца!
— Ты и сейчас лучистая, — огрызнулся Себастьяно. — Но очень стервозная.
— Ты же хотел на мне жениться?
— Это был поэтический порыв. Я же не знал, что ты все так всерьез воспримешь. Ну вот зачем тебя я? Ну вот какой из меня муж?
— Обещал — исполняй! — твердо сказала Ай-Серез.
— Сестричка, — улыбнулась я. — Да отпусти ты его. Я предлагаю тебе отправиться вместе со мной на прекрасную молодую планету Нуова. Там восхитительно, а уж жениха найдешь самого наилучшего! Кстати, а кто у тебя в третьей пещерке?
— Жрец, — доложила Ай-Серез. — Чтобы соединить нас узами любви и верности.
— Уже пора? — промямлило из пещеры некое существо.
— Да, — решительно заявила я. — Люций, перемещай нас всех на Нуову.
— Эх, даже в футбол не успел поиграть, — вздохнул Люций.
…И вот мы снова на Нуове, где начался сезон цветения алой магнолии и круглогодичных одуванчиков.
— Смотри, сестра, — показала я ей всю эту красоту. — Разве не чудо?
— А кто правитель вашего города?
— Глоссария. Идем, я познакомлю всех вас с ней.
Глоссария как раз копалась на своей банановой плантации, когда мы подошли.
— Кого я вижу! — воскликнула она. — У Люции проснулась совесть, и она вспомнила о родной сестре и ее поклоннике. Но не суть. Трамба-дамба, великий жрец Окойи, вспомнил ли ты меня?
Старичок пошел пятнами, как хамелеон.
— Глоссария! Вечная звезда моих мыслей и огонь моих чресел. Ты еще жива и по-прежнему прекрасна! О, дай обнять…
— Это попозже.
Глоссария вышла из бананника и молвила:
— Извольте все пожаловать в мой дом.
— Я не пойду, — сказал Люций. — У вас там дела взрослые, а я хочу играть с Собакой.
И умчался.
Ну а мы пожаловали.
Дом у Глоссарии выстроен был добротно и изящно. Мы сели на веранде в плетеные кресла, служанка Глоссарии принесла напитки и сладости, и начался такой разговор:
— Трамба, а ты помнишь, как мы добили квантовой теорией того черного мага из плоскости У? Ты тогда светился!
— Глоссария, а помнишь студентов курса нейролингвистики, который ты вела в галактике Трент? Они же волочились за тобой, как блохи за собакой, извиняюсь.
— Да, хорошо вспомнить старину. Но сейчас-то ты что приперся, старый распутник? У нас невинная планета, где все — свет и любовь…
— Я не себя ради, Глоссария. Вот эта девица хочет оженить на себе этого парня, а я должен совершить обряд.
Глоссария подняла бровь:
— Ай-Серез, — сказала она моей сестре, — не думала, что ты у нас такая неразборчивая.
— Он мне обещал!
— Вот этот старый хрыч обещал мне куда больше, поверь. Нет, я не благословляю вас на брак. Пока. Поживите здесь три месяца, осмотритесь, освойтесь в новых жилищах, найдите себе работу, друзей, и если после этого вы снова потребуете брака, мы подчинимся.
— Идем, — сказала я сестре. — Не ко времени, конечно, но я познакомлю тебя со своим… другом.
— Чего уж там, так и скажи, что женихом.
— Да, но мы не спешим. Очень много дел по освоению планеты. Вот давайте вместе через три месяца и поженимся, если еще будем этого хотеть.
Маттео я обнаружила на верфи, где он вместе с другими мужчинами крепил шпангоуты первого корабля Нуовы.
— Ты не одна, милая? — улыбнулся он. — Как я понимаю, это твоя сестра.
— Ай-Серез, — поклонилась сестра.
— Я — Маттео, и когда ловлю на себе взгляд вот этой девушки, то бываю счастлив весь день.
— Эй, Маттео! — послышался крик. — С кем это ты там прохлаждаешься?
К нам спешил высокий, статный юноша с волосами, в которых запутались стружки. Он был красив так, что хотелось вздохнуть, а моя сестра так и впилась в него взглядом.
— Знакомься, Рутбис, это сестра моей подруги. Ее зовут Ай-Серез.
— Очень польщен знакомством. — Да парень так и прилип взглядом к моей сестренке!
Мне тоже очень, очень приятно, — зарделась Ай-Серез. — Кстати, вы все можете называть меня Айви — для краткости.
Ах, кокетка!
— Мы строим первый парусник Нуовы, чтобы совершить кругосветное путешествие.
— Это замечательно, — улыбнулась моя сестра. — Но у вас в кудрях полно стружек. Позвольте я вытащу…
Рутбис позволил, а я поволокла своего Маттео прочь.
— Ты чего? — удивился он.
— Дай им пообщаться наедине. Разве ты не понимаешь, что тут дело сердечное?
— А-а, — Маттео покачал головой. — С этим кораблем все мозги вымело. Ты думаешь, они друг другу понравились?
— И думать нечего. Сегодня вечером на большой площади танцы. Наверняка оба будут там. Мы их увидим.
— Дорогая, я бы не хотел сегодня на танцы, вымотался…
Я сникла и вспомнила, что целовались мы два месяца назад. Ах! Ах!
— Ну ты отдыхай, — голосом голубки проворковала я. — А я пойду потанцую, поглазею на молодежь, посплетничаю… Ну все, пока.
Разворот и полный вперед! А он, по-моему, так и не понял, что я с ним впервые поссорилась!
Пентюх!
Сегодня от злости я светилась ярче обычного.
Ну и куда мне было идти в столь расстроенных чувствах? Естественно, в библиотеку, где моя дорогая Оливия занималась разбором архива отца — все-таки великий поэт, что ни говори. И его стихи не виноваты в его преступлениях.
— Оливия! — прямо с порога закричала я. — Он подлец!
И рухнула в кресло, не забывая истерически рыдать.
— А я тебе всегда это говорила, — задумчиво молвила Оливия. — Козел он и есть козел.
— Оливия, ты о ком?
— А ты о ком?
— Я о Маттео! Он с этим кораблестроением совсем забыл обо мне. Последний раз мы целовались два месяца назада. Да, я эти месяцы тоже была очень занята, но он ведь мужчина! И потом — мы официально так и не обручены. Кстати, здесь моя сестра и с ней Себастьяно Монтанья, которого она хотела женить на себе.
