Лоуренс отплыл из Египта 22 марта и 5 апреля прибыл в Басру. Войска освобождения под командованием нового генерала сэра Джорджа Горринджа готовились к очередной попытке прорвать османскую линию обороны. Эта попытка, кстати сказать, завершилась ничуть не более успешно, чем все предыдущие. Лоуренс понимал: для того, чтобы арабское восстание помогло освобождению Эль-Кута, оно должно было быть поднято в кратчайшие сроки. Проконсультировавшись с сотрудниками британской разведки в Ираке, в том числе с сэром Перси Коксом и Гертрудой Белл, Лоуренс договорился о встречах с влиятельными арабскими политическими деятелями Басры. Первым из них был Сулейман Фейди.
Фейди, бывший депутат османского парламента от провинции Басра, был близким другом Сайид Талиба аль-Накиба, самого популярного политического деятеля в довоенной Басре, и сопровождал Сайида в его злосчастной поездке к Ибн-Саиду и другим арабским правителям региона в октябре — ноябре 1914 года, когда они попытались заручиться их поддержкой в борьбе против британских захватчиков. Проводив аль-Накиба в Кувейт, где тот добровольно сдался британцам и был сослан в Индию, Фейди вернулся в Басру и стал жить под британской оккупацией. Отрезанный от османского мира и своих бывших друзей и соратников, он открыл небольшое дело и совершенно отошел от политики
[400].
Перед отъездом в Ирак Лоуренс встретился с Нури аль-Саидом и другими арабскими офицерами в Каире, известными своими националистическими настроениями. Когда Лоуренс попросил членов тайного проарабского общества «Аль-Ахд» посоветовать ему людей, к которым он может обратиться в Ираке, те единодушно порекомендовали ему Фейди. Лоуренс навел о нем подробные справки и к моменту встречи с Фейди был хорошо информирован о его прошлом.
Лоуренс договорился встретиться с Фейди в бюро британской военной разведки в Басре. Презентабельная внешность британца и его беглый арабский, хотя и с заметным каирским акцентом, приятно удивили иракца. Однако беседа с Лоуренсом лишила его душевного покоя. Фейди встревожило то, как много знал о нем этот британский офицер
[401].
— Простите за вопрос, — наконец решился спросить Фейди, — мы с вами раньше встречались? Если да, то я никак не могу припомнить, где именно.
— Нет, мы никогда не встречались, но я хорошо осведомлен о вашей деятельности, — ответил Лоуренс.
— Откуда вы обо мне узнали и какую именно деятельность имеете в виду?
Только когда Лоуренс рассказал о своих контактах среди военнопленных арабских офицеров в Каире, Фейди понял, почему его собеседник так хорошо информирован.
Наконец Лоуренс перешел к сути дела. Арабы, утверждал он, хотят получить независимость от турецкого господства. Британцы, находясь в состоянии войны с Османской империей, готовы помочь арабам добиться этой независимости, поскольку это будет способствовать достижению их собственных военных целей. Британское правительство может предоставить оружие и золото, чтобы поддержать народное восстание против османской власти в Ираке.
— И принимая во внимание ваши способности, — заключил Лоуренс, — я хотел бы, чтобы вы взяли организацию этого восстания на себя.
Фейди пришел в ужасе от этой идеи:
— Вы совершаете ошибку, сэр, предлагая мне взяться за такое грандиозное дело. У меня нет никакого влияния в Басре и никакой поддержки среди племенных вождей. Никто не пойдет за таким человеком, как я!
Вместо себя Фейди предложил кандидатуру Сайид Талиба, который, по его мнению, мог гораздо лучше справиться с этой задачей. Однако Лоуренс знал, что британское правительство никогда не согласится выпустить на свободу Талиба, которого оно считало опасным националистом, и отверг это предложение. Имея очень небольшой список потенциальных лидеров, способных возглавить арабское восстание в Ираке, Лоуренс решил во что бы то ни стало переубедить Фейди.
После долгого и откровенного разговора Лоуренсу так и не удалось добиться от испуганного иракца согласия. Единственное, на что тот согласился, — это встретиться с тремя пленными арабскими офицерами в Басре и узнать их мнение по этому вопросу, прежде чем озвучить свое окончательное решение. Одним из этих офицеров был уже упоминавшийся выше Али Джавдат, взятый в плен британцами на Евфрате в июле 1915 года.
Иракцы проговорили четыре часа, обсуждая необычное предложение Лоуренса — поднять арабские племена на восстание против османского владычества при поддержке британцев. Они не доверяли британцам, присутствие которых в Египте и Индии давало мало оснований верить словам Лоуренса о том, что Британия не заинтересована в установлении колониального владычества в Ираке. Еще меньше оснований у них было доверять своим арабским соотечественникам, особенно бедуинам. Пережив горькое разочарование от предательства племенных ополченцев в Евфратской кампании, Джавдат считал арабские племена в высшей степени ненадежными союзниками в любом деле. К концу встречи все трое офицеров посоветовали Фейди отклонить предложение Лоуренса.
Вернувшись в бюро британской разведки, Фейди сообщил Лоуренсу об отказе. Они расстались по-дружески, однако в последующем отчете британец описал Сулеймана Фейди как «чересчур нервного, чтобы быть способным возглавить восстание народных масс». Хотя Лоуренс не зафиксировал это в письменном виде, отказ Фейди заставил его поставить крест на первом из нереалистичных планов Китченера — поднять арабское восстание в тылу османской армии, чтобы оттянуть войска от Эль-Кута. Уже на следующий день Лоуренс отправился на пароходе к линии фронта, ломая голову над тем, как лучше подкупить турецкого полководца
[402].
Британские войска под командованием генерала Джорджа Горринджа, сменившего Эйлмера после поражения при Эд-Дуджайле, возобновили наступление на османские позиции 5 апреля 1916 года. Они сумели вытеснить османов с узкого перешейка Ханна, который не удалось взять войскам Эйлмера в январе, однако были остановлены всего в 13 км выше по течению у местечка Саннайат, понеся тяжелые потери. Через восемь дней британцы продолжили наступление, однако их уверенность в успехе таяла с каждым днем.
Между тем ситуация в Эль-Куте становилась все безнадежнее. Солдаты начали страдать от голода. Ежедневная норма хлеба была уменьшена до шести унций (170 г), к этому добавлялся один фунт конины (около 450 г), на которую соглашались только британские солдаты. «Наши солдаты выглядят слабыми и изможденными, — написал преподобный Спунер 9 апреля, — но хуже всех выглядят индийцы». После неудачи при Саннайате Таунсенд сократил ежедневный паек до пяти унций хлеба (140 г). Двенадцатого апреля умирающие от голода индийские солдаты наконец-то воспользовались официальным разрешением индуистских и мусульманских религиозных властей и начали есть конину. Генерал Таунсенд сообщил на Большую землю, что его запасы продовольствия закончатся к 23 апреля, но конины может хватить примерно до 29 апреля. После этого в городе не останется ни крошки еды.
