Фаузи аль-Бакри прибыл в Мекку в последнюю неделю января. Дождавшись, когда ему удастся остаться с шерифом Хусейном наедине, он прошептал на ухо эмиру доверенное ему послание: лидеры националистического движения в Сирии и Ираке собираются поднять восстание против османского владычества с целью создания независимого арабского государства. Среди них было много высокопоставленных офицеров османской армии. Согласится ли шериф Хусейн возглавить их движение и, если да, готов ли он принять их делегацию в Мекке, чтобы скоординировать усилия? Когда Фаузи закончил говорить, эмир продолжал пристально смотреть в окно, словно не слышал никакого вопроса. Тайный посланник тихо ушел, чтобы позволить пожилому правителю обдумать ответ.
Вскоре после получения тайного послания от Фаузи аль-Бакри в руки шерифа Хусейна попали неопровержимые доказательства того, что младотурки готовят против него заговор. Просматривая корреспонденцию османского губернатора Хиджаза Вехип-паши, агенты шерифа обнаружили правительственные документы с планами свержения и убийства мекканского эмира. Это открытие заставило 61-летнего правителя Мекки отказаться от нейтралитета. Он встал перед необходимостью наконец-то определиться с выбором: сохранить лояльность Османской империи или же поднять арабское восстание в союзе с Великобританией. Но, прежде чем принять окончательное решение, он хотел получить больше информации.
Чтобы собрать эту информацию, шериф отправил своего сына Фейсала с миссией в Дамаск и Стамбул. Дипломатичный Фейсал идеально подходил для этого поручения. Будучи в свое время депутатом османского парламента от провинции Хиджаз, Фейсал был известен как сторонник империи. Он должен был встретиться с султаном и великим визирем под предлогом того, чтобы изложить жалобы своего отца на османского губернатора Вехип-пашу и группу заговорщиков среди правящей младотурецкой верхушки, планировавших низложение и убийство эмира Мекки. По их реакции проницательный Фейсал мог бы понять, есть ли у его отца будущее в Османской империи. Кроме того, по дороге в Стамбул Фейсал должен был посетить Дамаск и вступить там в контакт с членами арабских националистических обществ, чтобы получить подтверждение тому, что сообщил Фаузи аль-Бакри, и оценить их готовность к восстанию
[428].
Шериф Хусейн, эмир Мекки (около 1854–1931 годов)
После интенсивной переписки с британскими властями в Каире 5 июня 1916 года шериф провозгласил начало арабского антитурецкого восстания.
Фейсал прибыл в Дамаск в конце марта 1915 года по пути в Стамбул. Генерал-губернатор Сирии и командующий Четвертой турецкой армией Джемаль-паша пригласил сына эмира остановиться в своем доме, однако Фейсал с извинениями отказался от его гостеприимства, сославшись на то, что уже принял приглашение семьи Бакри. Все свои дни он проводил за разговорами с представителями османских властей, обсуждая ход войны. У Джемаля были свои интересы. Недавно вернувшись из неудачного первого похода на Суэцкий канал, он пытался добиться поддержки Хашимитов для организации второй кампании. По ночам же Фейсал встречался с ведущими членами арабских националистических обществ в относительной безопасности дома Бакри.
Убежденные в том, что он симпатизирует их делу, арабские активисты открыто делились с сыном мекканского эмира своими планами. Они хотели порвать с Османской империей, но опасались европейских притязаний на арабские земли. Франция, в частности, не скрывала своих планов относительно Сирии. Прежде чем восставать против османов, арабские активисты хотели получить гарантии будущей независимости. Отвечая взаимностью на их доверие, Фейсал раскрыл им основные аспекты тайных переговоров Хашимитов с британцами и предложения лорда Китченера — а именно обещанные британцами гарантии независимости в обмен на союзничество против османов. К моменту своего отъезда в Стамбул Фейсал был принят в члены тайного военного общества «Аль-Ахд» и тайного политического общества «Аль-Фатат». Когда он покинул Дамаск, активисты остались обдумывать возможные последствия поддержки британцами арабского восстания.
В Стамбуле Фейсал встретился с султаном и великим визирем, а также с представителями младотурецкого триумвирата. В начале мая 1915 года в имперской столице царила крайне напряженная атмосфера. Войска Антанты захватили плацдармы на мысе Геллес и в бухте Анзак, а сами османские власти запустили репрессивную кампанию против армян. В лояльность арабов младотурки верили едва ли больше, чем в лояльность армян. На этом-то фоне Фейсал и изложил жалобы своего отца на османского губернатора Хиджаза.
Представители османских властей выразили свое сожаление по поводу «недоразумений» в связи с письмами Вехип-паши, однако не стали отрицать угрозу, нависшую над правителем Мекки. Талаат и Энвер призвали Хашимитов обеспечить полную поддержку османам в войне. Если эмир Мекки поддержит призыв султана к джихаду и отправит племенные ополчения для участия в новой Синайской кампании, его безопасность, жизнь и пребывание в должности правителя Мекки будут гарантированы. Энвер и Талаат подготовили письма, в которых изложили эти условия, и передали их Фейсалу, чтобы тот доставил их отцу. Молодой принц покинул Стамбул в середине мая 1915 года с четким пониманием позиции османского правительства в отношении правителя Мекки: либо абсолютная лояльность и поддержка, либо уничтожение.
По возвращении в Дамаск Фейсал обнаружил, что в его отсутствие арабские активисты не сидели сложа руки. Члены тайных обществ решили, что обещание лорда Китченера может служить необходимой гарантией будущей независимости, однако хотели получить твердые обязательства в отношении конкретной территории с четко очерченными границами. Свои условия они изложили в документе, который стал известен как Дамасский протокол.
В соответствии с Дамасским протоколом Великобритания должна была гарантировать создание независимого арабского государства в «его естественных границах», под которыми понималось следующее: северный рубеж этой весьма обширной территории должен был проходить от Мерсина на Киликийском побережье по равнинам вдоль подножия Анатолийского плоскогорья (через такие города на юге современной Турции, как Адана, Биреджик, Урфа и Мардин) до самой границы с Ираном. Восточная граница пролегала по границе Османской империи с Ираном вплоть до Персидского залива; южная определялась Аравийским морем и Индийским океаном, а западная — Красным и Средиземным морями. Заявляя свои претензии на всю Великую Сирию, Месопотамию и Аравию, арабские националисты были готовы оставить порт Аден под колониальным правлением Британии. В обмен на это Дамасский протокол предусматривал, что будущее независимое государство должно будет подписать с Великобританией оборонительный союзный договор и предоставить ей на определенный срок «экономические привилегии»
[429].
