Хотя они рассматривали события с очень разных точек зрения, Лиман и Балакян дали поразительно похожие описания Стамбула в день прибытия союзного флота. На домах развевались греческие, французские, британские и итальянские флаги. По улицам маршировали солдаты-победители, христианские девушки осыпали их цветами, а мужчины подбрасывали в воздух шляпы и обнимались в порыве радости. К вечеру вино потекло рекой, и горожане и оккупанты принялись брататься друг с другом. И Лиман, и Балакян нашли это пьяное веселье отвратительным. «В этих кутежах не было ни капли достоинства», — презрительно заметил Лиман, а Балакян с сожалением написал о том, что «турецкая столица превратилась в Вавилон»
[568].
Пока христианское население Стамбула праздновало, мусульманское большинство из-за закрытых ставен наблюдало за тем, как иностранные солдаты оккупируют их город. Они испытывали отчаяние и унижение. Как и лодочник, везший Балакяна через Босфор, весь свой гнев они направили на лидеров партии «Единение и прогресс», которые обрекли свой народ на длительную войну со всеми ее тяготами и лишениями и скрылись, как только перемирие вступило в силу.
В ночь на 1 ноября младотурецкие триумвиры в обстановке полной секретности погрузились на борт немецкого военного корабля и бежали из османских земель. Мехмед Талаат, Исмаил Энвер и Ахмед Джемаль в сопровождении четырех своих ближайших советников доплыли до Одессы и по суше добрались до Берлина. Их немецкие союзники, зная, что младотурецкую верхушку ожидает правосудие победителей, предоставили беглецам убежище. Османская пресса выражала общественное возмущение тайным побегом триумвиров, оставивших турецкую нацию разбираться с последствиями младотурецкой политики и чудовищных преступлений военного времени — в частности, направленных против армянского населения
[569].
В османском парламенте и прессе разгорелись открытые дебаты об армянских погромах ноября 1918 года. Тогда, как и сейчас, не было точных данных о количестве погибших в результате этих правительственных мер. В ходе обсуждений члены османского парламента называли цифры от 800 000 до 1,5 млн погибших армян. Так или иначе, всем было ясно, что геноцид бросает мрачную тень на мирные переговоры с державами-победительницами.
Державы Антанты открыто осудили действия османского правительства по уничтожению армян. Соединенные Штаты и Великобритания наиболее настойчиво призывали к покаранию за преступления против человечности, совершенные турками в военное время. В попытке избежать суровых условий мирного урегулирования новое османское правительство приняло решение создать военные трибуналы, чтобы осудить тех, кто обвинялся в причастности к уничтожению армянского населения. Новые власти надеялись представить младотурецких лидеров как главных архитекторов геноцида и убедить международную общественность обрушить всю силу карающего правосудия на них, а не наказывать турецкий народ в целом.
В период с января по март 1919 года османские власти издали приказы об аресте 300 человек. Среди них были губернаторы провинций и члены парламента от партии «Единение и прогресс», а также местные чиновники более низкого ранга. Хотя аресты производились без предупреждения, посреди ночи, многие — так же как триумвиры и их советники, — сумели бежать и были осуждены заочно. Главный турецкий военный трибунал был созван в Стамбуле. Судебные процессы были открыты для общественности, доказательства и судебные решения публиковались в официальном вестнике Takvîm-i Vekâyi.
Все опубликованные обвинительные акты возлагали полную ответственность за массовые убийства армянского населения на младотурецкое руководство. Прокуроры утверждали, что «все погромы проводились по приказу и с ведома Талаата, Энвера и Джемаля». Они приводили слова одного чиновника из Алеппо, который заявил, что «получил приказ об уничтожении» от «самого Талаата» и потому был убежден, что «благополучие страны» зависит от истребления армянского населения. В одной из телеграмм, представленной суду в качестве доказательства, доктор Бехаэддин Шакир, предполагаемый архитектор геноцида, требовал от губернатора Мамуретюлазиза (Элязыга) «честного отчета» о «ликвидации армян» в своей провинции: «Вы сообщили, что избавились от этих смутьянов, но каким именно образом? Уничтожили или просто выслали из своих земель?»
[570]
Показания свидетелей позволили понять, как были организованы массовые убийства: напечатанные на бумаге официальные приказы о депортации сопровождались устными указаниями об уничтожении депортированных. Были представлены доказательства того, что власти освобождали из тюрем осужденных убийц и создавали из них «банды мясников». Прокуроры собрали документы, которые убедительно доказывали причастность секретной разведывательной организации Энвера «Тешкилят-и Махсуса» к формированию таких банд. Также были собраны многочисленные свидетельские показания о массовых убийствах, признания отдельных людей в ответственности за смерть тысяч человек и отчеты местных властей о депортации сотен тысяч армян
[571].
После нескольких месяцев судебных разбирательств трибуналы приговорили к смертной казни 18 человек, обвиненных в причастности к массовому уничтожению армян. Талаат, Энвер и Джемаль были приговорены к смертной казни наряду с другими главными лидерами «Единения и прогресса», такими как доктор Бехаэддин Шакир и доктор Мехмед Назим, которые также бежали. Пятнадцать человек были осуждены заочно, и только три нижних чина в конечном итоге отправились на виселицу. Мехмеда Кемаля, вице-губернатора Йозгата, который, как утверждал Григорис Балакян, был ответственен за гибель 42 000 армян, повесили 10 апреля 1919 года. Начальника жандармерии Эрзинджана Хафыза Абдуллу Авни казнили 22 июля 1920 года. Третья и последняя казнь состоялась 5 августа 1920 года, когда был повешен глава округа Байбурт Бехрамзаде Нусрет
[572].
К августу 1920 года стало понятно, что военный трибунал не собирается привлекать к ответственности главных виновников. Также стало очевидно, что эти суды не спасут Османскую империю от суровых условий мирного урегулирования. Оказавшись бесполезными, военные трибуналы прекратили свою работу. Однако протоколы этих судебных заседаний представляют собой самый полный массив доказательств, когда-либо собранных турецкими властями в отношении организации и осуществления массового уничтожения армян. Эти протоколы, опубликованные на османском языке, находятся в открытом доступе с 1919 года и сводят на нет любые попытки отрицать роль младотурецкого правительства в истреблении армянской общины на территории Османской империи.
