Этот провокационный ответ Джемаля привел к эскалации Алексадреттского инцидента в полномасштабный кризис, который, к счастью, удалось разрешить благодаря усилиям американской дипломатии. Соединенные Штаты по-прежнему оставались нейтральной державой (так будет до апреля 1917 года) и сохраняли дружественные отношения с Османской империей. Американцы также согласились представлять интересы держав Антанты на османской территории. И британцы, и османы охотно ухватились за предложение американцев выступить посредниками, чтобы найти выход из созданного ультиматумом и ответными угрозами тупика.
Американский дипломат Г. Бишоп договорился с британцами о 24-часовой отсрочке, чтобы провести переговоры с османскими и немецкими чиновниками в Александретте и постараться найти удовлетворительное для обеих сторон решение. Поскольку Джемаль-паша отказался эвакуировать из Александретты мирных жителей, местный губернатор хотел избежать бомбардировки любой ценой. В свою очередь, британский командующий желал предотвратить ответное убийство британских подданных. Бишоп сообщил капитану «Дорис», что «в Александретте нет никаких войск и, по сообщению представителей местной власти, все военное имущество транспортировано вглубь страны» (как написал Бишоп в секретном отчете, впоследствии он узнал, что на самом деле «в то время в городе находилось кое-какое военное имущество»). Американский консул проинформировал британцев, что османская сторона готова передать им для уничтожения два паровоза, которые якобы были «единственной техникой военного назначения в Александретте», и это позволит команде «Дорис» выполнить поставленную перед ней задачу прервать военное сообщение.
«После консультаций между офицером с корабля и губернатором города при моем посредничестве, — впоследствии написал Бишоп в своем отчете, — было решено, что паровозы будут выведены на открытую местность и взорваны в присутствии моем и представителей британской стороны». С «Дорис» была доставлена взрывчатка, и в половине десятого вечера группа из четырех официальных лиц — османского капитана, капитана порта, британского мичмана и американского консула — отправилась за город, чтобы засвидетельствовать уничтожение двух приговоренных паровозов. Заряды были взорваны, «к счастью, не причинив никому вреда», и после осмотра паровозов было признано, что «полученные ими повреждения достаточны для того, чтобы сделать их непригодными для дальнейшей эксплуатации». Бишоп завершил свой отчет не без иронии: «В 10.45 вечера мы вернулись на железнодорожную пристань, где командир британского десанта передал мне благодарность капитана корабля за то, что я засвидетельствовал честную игру, после чего британцы погрузились на свое посыльное судно и отплыли от пристани. Инцидент был исчерпан».
В отличие от этой, следующая демонстрация превосходства британцев на море оказалась куда более кровавой. Они отправили свою подводную лодку потопить броненосец «Мессудие», стоявший на якоре в Дарданеллах. Одним солнечным и спокойным воскресным утром в декабре 1914 года британская субмарина прошла незамеченной через протянувшиеся на 6,5 км минные поля и выпустила торпеду в носовую часть старого крейсера. В 11.55 утра страшный взрыв сотряс «Мессудие», окутав корабль клубами дыма. Когда дым рассеялся, «Мессудие» дал два залпа из своих тяжелых орудий в тщетной попытке отомстить тайному обидчику, но продолжить стрельбу не смог из-за сильного крена. Крейсер опрокинулся и, по словам одного из очевидцев, затонул меньше чем за семь минут. Поскольку «Мессудие» стоял на якоре на мелководье недалеко от берега, когда он сел на дно, бо́льшая часть его корпуса осталась над водой. Десятки моряков оказались заперты в орудийных отделениях и во внутренних отсеках; с берега были отправлены лодки, чтобы спасти оставшихся в живых. Операция продолжалась до поздней ночи, поскольку техникам пришлось прорезать в корпусе отверстия для спасения людей. Всего в результате этой атаки погибло от 50 до 100 человек
[153].
Успешное проникновение вражеской субмарины через плотное минное заграждение и неожиданная потеря крупного корабля стали настоящим потрясением для османских властей. Как нехотя признал немецкий вице-адмирал Иоганнес Мертен, отвечавший за оборону Дарданелл: «Это была мастерская работа». Но самое главное — атака на «Мессудие» вкупе с предшествующим обстрелом турецких позиций в Дарданеллах ясно дали османам понять, что державы Антанты готовятся к масштабной кампании по захвату проливов
[154].
Уже через два месяца после начала войны уязвимость Османской империи стала очевидной как для Антанты, так и для Центральных держав. Османы продемонстрировали неспособность защитить от нападения свои рубежи, и, учитывая обширную территорию империи, было бы нереалистично ожидать, что они сумеют сделать это в дальнейшем. Они были вынуждены отступить по всем фронтам: на Кавказе, в Басре, в Йемене, в Эгейском море и Киликии. Русские захватили кусок территории в Анатолии, британцы отняли бывшую автономную провинцию Египет, изгнали османов из Персидского залива и взяли под свой контроль Красное море, а также совместно с французами установили полное военно-морское превосходство в Средиземном море. Больше того, пополняя свои сухопутные войска десятками тысяч солдат, прибывающих каждый месяц в Египет из Индии, Австралии и Новой Зеландии, и увеличивая присутствие военного флота в Эгейском море, державы Антанты продолжали наращивать силы на границах Османской империи.
Под усиливающимся давлением со стороны Германии османы решили перейти в наступление. Им срочно требовались победы, чтобы поднять боевой дух своей армии и народа. К тому же они еще не задействовали имевшееся у них сверхмощное оружие — провозглашенный султаном-халифом джихад.
5. Провал джихада
Османские кампании на Кавказе и Синае
В первые недели войны османы потерпели череду поражений на окраинах своей огромной империи. Но их армия была цела, и они еще не разыграли против держав Антанты карту джихада. В немецком верховном командовании многие считали, что наибольшую пользу Центральным державам османы могли бы принести не столько участием в боевых действиях, сколько тем, что спровоцировали бы религиозные волнения среди мусульманского населения, жившего под французским колониальным господством в Северной Африке, под господством британцев в Египте и Индии и под властью Российской империи на Кавказе и в Центральной Азии. Одна только угроза подобных восстаний могла вынудить державы Антанты перебросить часть войск в Азию и Африку, чтобы поддержать порядок на своих мусульманских территориях, и это облегчило бы положение немецких и австро-венгерских войск на Западном и Восточном фронтах.
