Османский командующий решил начать штурм Эль-Кута накануне Рождества. Артиллерия пробила большие бреши в глинобитных стенах крепости, а османские пехотинцы волна за волной шли в атаку на траншеи противника. Подразделение Хивуда приняло на себя основной удар: «Они продолжали атаковать нас даже после захода солнца и обстреливали всю ночь… Им удалось захватить один из бастионов форта и построить там временную баррикаду из тюков сена, бочек, мешков с мукой и прочего, что нашлось под рукой. Враги были с одной стороны баррикады, наши солдаты с другой. Обстрел и сражение продолжались почти всю ночь, и наши потери росли». Убитых и раненых было много с обеих сторон, но, что характерно для Первой мировой войны, нападавшие пострадали гораздо больше оборонявшихся. Когда над Эль-Кутом забрезжил рассвет и наступило рождественское утро, британцы увидели сотни убитых и раненых османских солдат: их тела покрывали всю территорию между траншеями противников. Многие британские солдаты пытались помочь раненым туркам, однако были вынуждены отказаться от этого из-за непрекращающегося пулеметного огня с османской стороны. В конце концов они ограничились тем, что бросали раненым хлеб и бутылки с водой, и были вынуждены слушать их стоны, пока неумолимая смерть не установила тишину на поле кровавой битвы. Несколько недель спустя тела османских солдат все еще продолжали лежать там, где они нашли свою смерть в канун Рождества.
После неудачной атаки 24 декабря Нуреттин-бей больше не предпринимал попыток штурмовать британские позиции. Признав правоту Гольца, он приказал ужесточить блокаду Эль-Кута, перерезав все пути снабжения и подвергая укрепленные районы интенсивному артиллерийскому, пулеметному и снайперскому обстрелу. Когда Гольц вернулся из поездки по персидскому фронту, он был потрясен масштабами потерь, понесенных османскими войсками в ходе рождественского штурма, и стал ходатайствовать о переводе Нуреттина на Кавказский фронт. В начале января его ходатайство было удовлетворено, и в Месопотамию на смену своенравному генералу прибыл Халиль-бей, двоюродный брат военного министра Энвер-паши.
Британцы также понесли потери в ходе предрождественской атаки, и Чарльз Таунсенд начал задаваться вопросом, как долго они смогут выдержать осаду. На протяжении первой ее недели ежедневные потери британо-индийских сил превышали 75 человек убитыми, ранеными и больными. При таких темпах армия Таунсенда численностью 7800 человек сократилась бы до 6600 к 1 января и всего до 5400 человек к 15 января. Поддерживая связь со штабом Экспедиционных сил по беспроволочному телеграфу, Таунсенд пытался убедить командование в необходимости как можно быстрее начать операцию по снятию осады Эль-Кута, пока его армия была еще достаточно сильна для того, чтобы помочь собственному освобождению
[381].
Между тем британское подкрепление уже начало собираться в Месопотамии. Первой прибыла 28-я бригада генерала Джорджа Янгхазбенда. Обеспечив защиту Адена от дальнейших атак турецкой армии, она была переброшена в Месопотамию. В Басре бригада оказалась 2 декабря. Новый командующий силами спасения генерал-лейтенант сэр Фентон Эйлмер прибыл на той же неделе. Восьмого декабря командующий Месопотамскими экспедиционными силами генерал Джон Никсон поставил перед Эйлмером задачу разгромить османскую армию на Тигре и снять осаду Эль-Кута. О завоевании Багдада уже не было и речи.
Поскольку две дивизии Индийской армии находились на пути из Франции в Месопотамию, Эйлмер был уверен, что к февралю 1916 года у него будет достаточно сил для выполнения поставленных задач. Однако находившийся в осаде Таунсенд считал, что медлить до февраля нельзя. Он видел, как с каждой неделей тают его войска, в то время как османы постоянно получают подкрепление. Времени оставалось мало; нужно было нанести удар до того, как осажденная в Эль-Куте армия окончательно лишится сил или будет сокрушена османами в ходе очередного штурма.
Осознавая политические последствия поражения в Месопотамии вскоре после неудачи на Галлиполийском полуострове, британское командование разделяло опасения Таунсенда. Имея в своем распоряжении всего три бригады — в общей сложности около 12 000 человек, Эйлмер приказал генералу Янгхазбенду 3 января 1916 года выдвинуться в сторону Эль-Кута. Янгхазбенд был серьезно обеспокоен решением начать наступление на превосходящие османские силы до прибытия всего подкрепления. Впоследствии в своих мемуарах он назвал приказ Эйлмера «очень серьезной ошибкой. Преждевременное наступление привело к череде всех тех трагедий, которые последовали друг за другом в течение следующих четырех месяцев»
[382].
Османы создали несколько линий обороны на участке, отделявшем шедшие на помощь войска Эйлмера от армии Таунсенда в Эль-Куте. Османский гарнизон в Месопотамии был усилен двумя свежими дивизиями. К январю 1916 года 6-я Турецкая армия имела численное превосходство над британскими войсками на Тигре — по оценкам англичан, османские силы составляли около 27 000 человек, в то время как войска Эйлмера и осажденная армия Таунсенда вместе насчитывали не более 23 000. Однако британцы были уверены в своей победе, по-прежнему недооценивая своего врага.
Первое столкновение армии Эйлмера с османами произошло 7 января рядом с поселением Шейх-Саад, примерно в 40 км вниз по течению от Эль-Кута. Османские окопы протянулись на несколько километров по обе стороны реки, из-за чего британцы были вынуждены идти в лобовую атаку на открытой местности под шквальным ружейным, пулеметным и артиллерийским огнем. За четыре дня кровопролитных боев британцы потеряли около 4000 человек, прежде чем смогли взять позиции противника. Несмотря на большие потери, они заявили о своей победе и расположили в Шейх-Сааде базовый лагерь. Эйлмер телеграфировал генералу Таунсенду, которому удавалось поддерживать телеграфную связь с внешним миром на протяжении всей осады, и сообщил, что идущая им на помощь колонна продвигается по обоим берегам Тигра. После 35 дней осады эта новость вызвала «великое ликование» среди солдат, как отметил в своем дневнике военный капеллан Гарольд Спунер
[383].
Четыре дня спустя войска Эйлмера вступили в бой с османами у притока Тигра Эль-Вади. Сражаясь под проливным дождем и при сильнейшем ветре, британцам удалось вытеснить османов с их позиций во второй раз, но они потеряли более 1600 человек убитыми и ранеными, что сократило войска Эйлмера всего до 9000 солдат. Однако тот продолжал гнать их вперед и вперед — а дальше на их пути находилась самая неприступная османская позиция на перешейке Ханна (узком участке земли между рекой Тигр и непроходимыми болотами).
Двадцать первого января Эйлмер приказал своим войскам идти в прямое наступление на хорошо окопавшихся на перешейке османов. Солдаты скользили и увязали в грязи, в которую превратилась земля после обильных зимних ливней, и были вынуждены идти в атаку по открытой местности, где не было даже кустарника, чтобы укрыться от шквального огня. Впервые за всю Месопотамскую кампанию британцы понесли больше потерь, чем их противник. После двух дней боев им не оставалось ничего иного, кроме как отойти от Ханны, по словам генерала Янгхазбенда, с «самыми жуткими воспоминаниями». Потерпев неудачу в первой попытке снять осаду Эль-Кута, Эйлмер был вынужден отступить и ждать прибытия остального подкрепления, чтобы пополнить свои истощенные войска и продолжить операцию
[384].
