Старшина замолчал, поглядывая то на одного бобуна, то на другого.
– Чего делать будем? – спросил Тютюнин.
– Пусть все несут – может, мы чего выберем. Едят же люди лягушек.
– Лягушек едят не люди, а французы.
– Ладно. Я заказываю. В общем, так, сержант. Давай неси нам по паре дохлоногов, дальше этих…
– Жаклинов, этса, – с полупоклоном подсказал Вуби.
– Да, жаклинов. Потом – пару дыков и пру. Приняв заказ, старшина поклонился и оставил гостей одних в пустом зале.
– Е-мое, – осматривая обстановку, произнес Окуркин. – Куда мы попали? Нас дома, наверное, уже с милицией ищут.
– Не факт, – возразил Тютюнин.
– Что значит не факт?
– Может, время остановилось там, у нас.
– Как это остановилось? – снова не понял Леха.
– Ну ты будильник поломанный видел?
– Видел.
– А чего ж спрашиваешь, как остановилось? Вот так и остановилось… Я о другом думаю, Леха. Не податься ли нам на телевидение работать, когда мы снова вернемся?
– А мы вернемся? – с надеждой в голосе спросил Окуркин.
– Конечно вернемся. Как микстура из нас выветрится, так и вернемся.
– Ленка меня убьет…
– Да чего ты ее так боишься?
– Тебе легко говорить, Серега. Ты дома по чердаку скалкой получишь – и спать. А у меня… Я собственными руками людей спасал, – с пафосом произнес Окуркин и продемонстрировал другу обе ладони с растопыренными пальцами.
– Что значит спасал?
– Да понимаешь, на нас в парке хулиганы напали, ну а супруга что-то не в духе была… И хорошо, что их много было, пока она одних била, другие в себя приходили – отдыхали маленько. Так я, пока Ленка не видела, этих ребят за деревья оттаскивал и листьями присыпал, чтобы она не нашла. Так всех и попрятал, а то бы убийство было. Массовое, блин.
В небольшом коридорчике, отделявшем зал от кухни, началась какая-то возня. Были слышно, как несколько аборигенов испуганно хнычут, а старшина Вуби что-то выговаривает им командным голосом.
В конце концов он появился в зале сам, с трудом удерживая два тяжелых подноса, на которых стояли накрытые полусферическими крышками блюда.
С грохотом поставив их на стол, Вуби виновато улыбнулся, раскатав и снова закатав при этом свою нижнюю губу.
– Ловко! – восхитился Окуркин. – Кстати, хорошо бы нам вернуться до пятницы – как-никак матч пивзаводской команды. Банок будет – пропасть. Эй, сержант, какие у нас планы до пятницы?
– Этса, завтра у нас война.
– Ну ясное дело. До пятницы она закончится?
– Думаю, этса, закончится. Вы же на нашей стороне.
– А с кем вы воюете?
– С Ливермором, директоратором Баклинга. Думаю, вы быстро его победите. У него только два больших мусла.
– Только два? – Окуркин выразительно посмотрел на Тютюнина. Тот в ответ пожал плечами. – А что за муслы нам встретятся на этот раз? Такие, с которыми мы и раньше встречались, или другие? – спросил Леха, стараясь получить как можно больше информации.
– Да где же вы, этса, могли видеть других муслов? – удивился Вуби и уставил на Леху свои кошачьи глаза.
– Так это.., ваша война у нас не первая…
– Да? – Казалось, старшина был поражен этим известием. – А разве вас, этса, не натянули на барабаны после первой войны?
– На барабаны? – в свою очередь удивился Леха.
– А зачем на барабаны? – осторожно спросил Тютюнин.
– Потому что барабаны из кожи бобунов войны очень ценные, этса. Когда мы сделаем из вас барабаны, мы за них, этса, выкупим обратно город Папоч, который у нас захватил директоратор Абрахам.
– Понятно. А зачем с Ливером воюете?
– Чтобы отобрать город Вахлач. Он нам очень нужен, этса.
– Логично…
Гости замолчали, переваривая услышанное, а Вуби, истолковав это как готовность к началу трапезы, поднял первую крышку.
Оказавшиеся на свету слизни молочного цвета начали быстро расползаться.
– Ну ешьте их, этса! Ешьте! – закричал Вуби.
– Нет, это мы не будем. Сам давай…
– Спасибо, бобуны, этса! – обрадовался старшина. Он выхватил из-под одежды тростниковую трубку длиной в локоть и стал быстро засасывать слизней, издавая при этом препротивнейшие звуки.
Быстро покончив с первой порцией, он вопросительно посмотрел на гостей.
– Остальных съешь в другом месте, не при нас, – сказал Сергей, стараясь не думать, каковы слизни на вкус. – Чего там дальше?
– Дохлоноги, этса… – объявил старшина и, подняв очередную крышку, выхватил странное животное с длинными, как у кузнечика, ногами.
– Нет-нет! – замахали руками гости. – Это мы тоже есть не будем!
И Вуби с благодарностью на зеленом лице сам захрустел тонкими косточками.
– Остались жаклины и дыки, – напомнил Серега. Он посмотрел на Леху. – Глядеть будем?
– А смысл? Они весь живой уголок собрали, чтобы нам скормить… Я курицу простую хочу. Вареную курицу!
– Слышал, Вуби Голдберг?
– Я, этса, не Голдберг, – ответил старшина.
– Не зарекайся. Я спрашиваю, ты слышал, что заказал мой товарищ? Курицу нам надо. Простую курицу.
Видя, что абориген не особенно понимает, о чем идет речь, Тютюнин стал изображать взмахи крыльями и снова спросил:
– Птица у вас есть? Птица.
– Есть, этса, – кивнул Вуби. – Птица есть.
– Вот и хорошо. Пусть ее сварят и принесут нам.
– Я должен доложить директоратору, этса.
– Иди докладывай, только недолго.
45
Директоратора Марка Чибиса старшина Вуби застал в художественной комнате, где монарх увлеченно разрисовывал новую карту своего королевства. Теперь на ней красовался свежеприобретенный город Вахлач, который Марк Чибис уже считал своим, поскольку не сомневался в возможностях бобунов войны.
– О мой, этса, директоратор…
– А, этса, это ты, старшина.
Монарх косо взглянул на Вуби, затем поднялся из-за стола, чтобы оценить свою работу.
– Как наши, этса, гости? Они съели солдат?
– Нет, этса. Очень странные бобуны. От личинок трехножника отказались, дохлоноги им не понравились, а на дыков и жаклинов, этса, даже не взглянули.
– Да, этса, ну и времена наступили. – Директоратор задумчиво обнюхал левое ухо своим подвижным носом. – Раньше бобуны всегда завтракали солдатами. А что они хотят сейчас?
