– Это мысль, – согласился Леха. – Или твой «запорожец»…
– Хорошо, – ответил Окуркин безо всякого воодушевления. «Запорожца» ему было жалко.
Наконец они достигли вершины холма, где свистел на ветру ковыль и жужжали травяные мухи. Лошади остановились. Мул издал негромкий, грустный звук и, подняв голову, посмотрел на черного жеребца.
Тот несколько раз ударил копытом и пошел вперед, совершенно не интересуясь желаниями своего пассажира.
– Удачи, Серега! – крикнул Окуркин со стоящего Трубадура. – Если что, руби с плеча!
Тютюнин не ответил, поскольку жеребец перешел на рысь и за грохотом железа ничего нельзя было расслышать.
Стараясь не вывалиться из седла и при этом еще не уронить меч, Сергей тщетно дергал головой, пытаясь установить смотровые щели напротив глаз.
Временами ему удавалось увидеть небо или голову жеребца, но чаще – ничего.
Неожиданно скакун остановился, да так резко, что Сергей еле удержался в седле. От резкого толчка шлем наконец встал как надо, и Тютюнин увидел дракона.
Тот сидел на лошади, сплошь укрытой белой попоной, так что наружу выглядывали только ее уши и глаза.
Сам дракон был широк в плечах, а его шлем выглядел как голова настоящего чудовища.
Тяжелый двуручный меч покоился на его плече, готовый к немедленной смертельной работе.
«Я пропал», – сказал себе Тютюнин, позабыв про то, что собирался предложить чудовищу Лехин «запорожец».
Страшный противник тронул бока лошади шпорами, и она пошла вперед. Дракон поудобнее схватился руками за длинную рукоять меча и, снова дав коню шпоры, заставил его броситься вскачь. Тютюнин понял, что его атакуют, и попытался замахнуться своим оружием. Почувствовав это движение, черный жеребец двинулся навстречу врагу, и в следующее мгновение шлем Тютюнина снова съехал на сторону.
Где-то совсем близко Серега услышал рычание и свист рассекаемого сталью воздуха. Он успел лишь выставить перед собой меч, и это спасло его от немедленной гибели. Раздался звон, а затем мощный удар по шлему выбил Тютюнина из седла.
Шлем соскочил, и Сергей увидел рослого всадника, который спрыгнул с лошади в попоне и направился к проигравшему. Подойдя к Сергею, победитель приставил свой огромный меч к его груди и сказал:
– Будешь просить пощады, червь?
– Буду, – с готовностью ответил Тютюнин и этим слегка озадачил дракона.
– Но.., тебе придется встать на колени.
– Хорошо.
Тютюнин оперся руками о землю и встал, как потребовал победитель, чем лишил его дара речи.
– Ты должен будешь поцеловать мой сапог… – неуверенно добавил дракон, уже без прежней решительности.
– Сколько раз? – деловито осведомился Серега.
– Пять…
– Тогда начнем.
Тютюнин согнулся над запыленной замшей и начала целовать, отсчитывая вслух:
– Раз, два, три, четыре…
На четвертом случилась заминка – в рот Сереге попал камешек, но он сплюнул его в сторону и благополучно закончил испытание.
– Все, ровно пять, – улыбаясь сказал он и поднялся на ноги.
– Но рыцари так не поступают! – в отчаянии воскликнул дракон.
– Как видите, случаются исключения, – охотно прокомментировал Тютюнин.
– Настоящий рыцарь предпочитает смерть унижению! Я это точно знаю – я убила их не одну сотню…
В смятении дракон сбросил шлем, и тут пришло время удивляться Тютюнину – из-под уродливой, выкованной из железа драконьей рожи обрушился водопад каштановых волос.
– Вы женщина?! – воскликнул Тютюнин.
– Рыцари так не поступают! – гнул свое дракон.
– Но вы ведь женщина, а женщина не может быть драконом! – произнес Тютюнин, впрочем, тут же усомнившись в своих словах.
– Ладно, делать нечего. Придется взять тебя в плен…
– Как скажете, дамочка.
– Я тебе не дамочка! – рявкнула молодая женщина и, схватив за край Лехиной кольчуги, разорвала ее, словно прогнившую тряпку.
– И.., извините, я был не прав. Как к вам обращаться?
– Можешь называть меня.., мой повелитель.
– Большое вам спасибо. Куда прикажете идти, мой повелитель?
– Иди вон к тем шестам, видишь?
– Вижу, – ответил Тютюнин и пошел в указанном направлении, а его повелительница стала собирать свои трофеи – черного жеребца, оброненный Сергеем шлем и меч.
Чем ближе он подходил к длинному, уходившему к горизонту частоколу высоких шестов, тем более странными они ему казались.
Забор не забор, столбы не столбы. На некоторых сидели вороны и что-то сосредоточенно долбали клювами.
И лишь подойдя достаточно близко, чтобы разглядеть оскал зубов и черноту пустых глазниц, Серега понял, что это.
– Это головы, – сказала женщина, которая почти неслышно подъехала сзади. – Твоя должна была сидеть вон на том шесте.
– Да, – заторможенно кивнул Сергей. – И что вы теперь со мной будете делать, мой повелитель?
– Подумать нужно, – пожала плечами женщина, покачиваясь в седле и свысока поглядывая на жалкого Серегу Тютюнина. – Что-то ты совсем не похож на рыцаря и в седле держался словно куль. Зачем ты приехал? Славы искал или судьбу испытывал?
– Вообще-то мы с другом здесь проездом… – Тютюнин глупо улыбнулся. – Ненадолго…
– Все мы в этом мире ненадолго, – философски заметила женщина.
– А вы случайно не Глоссария? – рискнул спросить Сергей.
Поначалу женщина ничего не ответила, а затем кивнула и характерным женским жестом поправила волосы.
– А меня послали вас от дракона спасать…
– Братец мой? – усмехнулась Глоссария.
– Так точно. Смертью мне пригрозил. Иди, говорит, рыцарь Сирэй, и в жестокой схватке отруби ужасному чудовищу его башку. Пленных, говорит, не бери. От них, говорит, одни неприятности.
– Да уж я вижу. – Глоссария покосилась на Серегу. – Зря я тебя в плен взяла. Убить надо было. Эх, надо было тебя убить. Рыцарь должен умирать красиво. На то он и рыцарь, а ты в плен сдался – нехорошо. Теперь ты покрыт позором.
– Зато живой, – возразил Тютюнин. – И вообще я никакой не рыцарь. Это меня в рыцари ваш братец записал. А я обычный приемщик в фирме «Втормехпошив».
Глоссария настороженно посмотрела на своего пленника. Он говорил непонятные вещи.
– А это, значит, вы все сами? – спросил Сергей, указывая на нескончаемую вереницу насаженных голов.
– Что-то уже было до меня – осталось от прежнего дракона, но я тоже без дела не сижу. Верчусь как белка в колесе. Дети, дом, огород, муж. Да еще эти – прут и прут. Дракон им, видите ли, понадобился. А я так думаю – от безделья все это! Если бы господа рыцари сами брюкву сажали да детишкам пеленки стирали, они бы иначе развлекались.
