– Она покинула тело еще вчера. Примерно в час дня. – Вероника поднялась, опираясь на плечо полицейского.
Тот поддержал женщину за руку, удивленно заглядывая в лицо.
– Кто покинул? О чем она? – Мужчина повернулся к остальной группе, теряя терпение.
Но, казалось, его не слышали. Вероника подвернула манжеты плаща, пряча озябшие пальцы в мягкой ткани.
– Ты ошиблась, пробуй еще раз! – отрывисто бросил ее товарищ.
– Ваэль, я не ошиблась, – устало вздохнула Вероника, – так и есть. В этот раз еще раньше. Это была первая жертва. Час, не позже.
Мужчина в белом ослабил узел галстука и потянулся к телефону, но снова затолкал его в карман пальто и всплеснул руками, выходя из себя.
– Час дня! Час дня – это день. Это когда светло, понимаешь, когда все мы ходим туда-сюда! – негодующе воскликнул Ваэль.
– Понимаю. – Вероника подошла к другу, погладила его по плечу, желая успокоить, но мужчина сбросил ее руку и направился к молчавшему священнику.
– Вы слышали, святой отец? Душа оставила это тело еще вчера днем, и как это понимать? – издевательски спросил Ваэль.
– Всему есть свое объяснение, молодой человек, – произнес священник, – вчерашний день больше походил на сумерки. Полагаю, погода всему виной.
– Погода?! Не погода убила его, а твари, которые обнаглели настолько, что теперь выходят из своих нор еще и днем! – Ваэль хотел было схватить оторопевшего священника за грудки, но Вероника вовремя оттащила в сторону разбушевавшегося друга.
Кивком головы она указала на машины, которые показались вдалеке на одной из парковых дорог.
– Нам пора.
– Я не знаю, что вам там обещало начальство, но сейчас – уходите. – Полицейский еще раз окинул взглядом странных людей, говоривших загадками, и пошел навстречу своим прибывшим товарищам.
Светлая терраса на втором этаже большого дома была залита светом. Ближе к полудню погода разгулялась, позволяя отдыхать под открытым небом. Сидя на диване, мужчина держал в руке прозрачную чашку с чаем, любуясь на медленно оседавшие чаинки. Затем он перевел взгляд на куст алых роз, которые росли в большой вазе. На один из крупных цветков села небольшая яркая бабочка и тут же вспорхнула, уносясь ввысь.
– Я не слышал, как ты вошел. Только ты способен ходить настолько бесшумно. – Хозяин дома поставил чашку на каменный столик, расстегнул пуговицы белого пиджака и посмотрел на пруд огромного поместья, раскинувшийся перед ними.
Тонкая рябь шла по воде, заставляя мужчину так же хмурить брови. Константин мягко улыбнулся и остановился, опираясь на каменные перила.
– Порадуй меня, – хозяин дома даже не обернулся к гостю, только поднял руку, останавливая его, – только без твоей одержимости. Ее не смей применять ко мне. И брюки твои… они меня раздражают.
Константин посмотрел на свои мятые брюки. Стрелки на них были едва заметны. Он тихо усмехнулся и спрятал руки в карманах пальто.
– И эта твоя вечная улыбка, – продолжал мужчина. – Почему ты всегда улыбаешься?
– Потому что то, что я вижу, радует меня, – негромко сказал гость.
– Хотел бы и я быть счастлив тем, что имею, – задумчиво отозвался хозяин дома.
– Что же тебе мешает, Александр? – осведомился Константин.
– Я хочу большего, – проворчал мужчина.
– Большего? – удивился гость.
– Хочу знать правду, – пробормотал тихо Александр.
– Есть откровение, что тот, кто ищет правду вокруг себя, просто топчет ее ногами. – Мягкий голос за спиной раздражал хозяина дома все больше.
– Ты много говоришь сегодня, – сухо отозвался мужчина. – И почему ты всегда становишься так, что я тебя не вижу? Что за привычка стоять за спиной? Я не верю, что ты явился с пустыми руками.
Константин вытащил руки из карманов и поглядел на пустые раскрытые ладони. Ему так хотелось ответить что-нибудь, но он смолчал.
– Сегодня перед рассветом одна из твоих групп обнаружила два тела, – доложил гость. – Одно у причала, второе в парке, в паре километров от места первого убийства.
– Причина смерти? – строго спросил Александр.
– Они были обескровлены, – глухо произнес Константин.
– Сколько было убийц?
– Один. Все те же следы от укуса на шее, со следами красной помады.
– Значит, это самка. – Глаза хозяина дома сузились.
– Женщина, – поправил его гость.
– Эта тварь – самка! – раздраженно сказал Александр, расправляя полы пиджака.
Константин не стал спорить с ним. Мужчина стремительно поднялся с дивана, словно предчувствуя беду.
– Что еще? Это же не все?
– Нет. Время смерти, установленное полицейскими, – час дня и второе – три часа, подтверждает время, ранее установленное Вероникой.
– Дня?! – Гневный голос зазвучал над пустым двором.
– Александр, твои лучшие люди ищут это создание, – серьезно напомнил ему Константин.
– Мои лучшие люди допустили, что эта тварь разгуливает по моему городу! – Александр ткнул дрожащей от гнева рукой в сторону города, который раскинулся вдалеке, за полосой изумрудного леса. – Хочу, чтобы ты искал это существо!
– Я не охотник, Александр.
– Значит, станешь им. Всегда когда-нибудь приходится начинать. Это будет твой первый раз, – сухо кинул ему мужчина.
– Я не отбираю жизнь… – Константин осекся, когда Александр подошел к нему вплотную, заглядывая в глаза.
– Не желаешь марать руки? Ты считаешь себя выше этого? – Хозяин дома рассмеялся ему в лицо, затем отпрянул, отошел обратно к столику и сел на диван.
Константин медленно одернул пальто, поднял расстегнутый воротник, привычно ища руками шарф, и его губы тронула теплая улыбка, адресованная неизвестной девочке. Тем временем Александр резко продолжал:
– В этом мире никогда не было порядка и справедливости. В нем нет никакого смысла!
– Мы редко видим окружающий нас мир в его настоящем обличье. Чаще всего он становится для нас лишь зеркалом нашего «я», – тихо, сам себе произнес Константин, справедливо полагая, что его все равно не услышат.
Он повернулся, опираясь руками о нагретые солнцем перила, и засмотрелся на сверкавший внизу пруд. Вода переливалась оттенками синего и зеленого, играя с отражением искрящихся солнечных лучей. В этот момент никто не мог видеть, как такие же золотистые искорки вспыхнули в его глазах, озаряя небритое лицо теплой улыбкой.
– Ты наследила в моем городе! – Виктор схватил Каришу за волосы и намотал их на руку, заставляя ее немыслимо изгибаться.
Но ярость повелителя привела лишь к большему удовольствию женщины. Посланница смогла повернуть голову и провела мягкими губами по руке, которая удерживала ее, размазывая алую помаду по ней и собственному подбородку.
