– И одинока… – Легкий шелест, словно от невидимых крыльев, коснулся слуха девушки.
Вероника ощутила едва уловимый тонкий аромат. Цветочный и дурманящий, он проникал в легкие, смешиваясь с ночным воздухом. Ее рука метнулась к рукояти ножа, но безвольно разжалась. Голова закружилась, заставляя поднять ладони к лицу и закрыть его.
– Что это?
Что за напасть? Совсем рядом буйно цвела аллея, неужели она была виной тому, что Вероника сейчас просто опьянела от этого весеннего благоухания? Ее волосы скользнули по щеке холодным шелком. Девушка попыталась убрать их, но пряди путались в неловких пальцах, закрывая обзор.
– Бедняжка. Совсем замерзла. Какая жалость… – Легкое прикосновение к рукам заставило Веронику дернуться и едва устоять на ногах.
Опьянение только усилилось, и теперь, все шире открывая глаза, девушка тонула в восхитительной глубине золотого взгляда, который, казалось, проникал в самую душу. Невесомым покрывалом гладкие крылья послушно сложились в длинную накидку, укрывая голые, сверкавшие белизной плечи незнакомки. Словно ожила мраморная статуя, одна из тех, которые украшали старый парк Александра, и теперь льнула к ней, нежно и настойчиво забирая в свои руки ладони Вероники. Девушка чувствовала, как кровь стучит в висках.
– Какие холодные пальчики… – Кариша склонилась к ее ладоням и тихо подула на них, словно намереваясь согреть.
Вероника судорожно вдохнула, намереваясь хоть что-то несвязно ответить, но только больше окунулась в дурман, который ядом ворвался в легкие. Шум в голове стал настойчивей, и теперь прекрасные черты незнакомки совсем расплывались перед глазами. Вероника попыталась освободить руку, вспоминая о ноже. Но сейчас он казался ей неподъемной тяжестью, чем-то находившимся по другую сторону реальности.
– Это ты… – Губы Вероники не слушались, как и руки, отпущенные ночной гостьей.
Алая улыбка вспыхнула в ответ. Кариша откинула волосы девушки и провела тыльной стороной ладони по ее шее.
– Это ты охотишься в городе… – Вероника хотела скинуть руку ночной хищницы, но яд, вязкий, словно мед, растекался по телу, парализуя и лишая возможности двигаться.
– Никто не должен быть одинок в такую ночь. – Кариша склонилась к своей жертве, ее дыхание ничуть не согревало, напротив, холодило кожу, каждую клеточку тела.
Краем одурманенного сознания Вероника понимала, что последует за этими словами.
– Ты не будешь одинока, – охотница улыбалась, обнажая белоснежные клыки, – я утолю твой голод, а ты мой…
– Ядовитый цветок, – раздался рядом женский голос.
Почуяв ведьму, Кариша схватила свою ослабевшую жертву за шею.
Ее острые ногти впились в кожу, и кровь тонкими дорожками потекла, пачкая белый плащ.
– Тамара! – В голосе Кариши сквозила насмешка, золотые глаза засверкали.
Хозяйка аптеки остановилась на безопасном расстоянии, которое позволяло ей избежать чар, не применяя собственной силы. И конечно же она понимала, что так веселило крылатую хищницу. Кариша рассмеялась, сильнее сжимая шею ее недавней посетительницы. Тамара в смятении переводила взгляд с Вероники на удерживающую ее женщину в черных одеждах. Длинным кружевным потоком подол ее платья стелился у ног.
Шутка фаустина явно не удалась. Ведьма ожидала грабителей, аварии, падения астероида, но не любовницы повелителя, которая вознамерилась отужинать очередным смертным. И вот теперь, примени она свою силу, – выдаст себя перед Орденом. А если помешает Карише, то Виктор, у которого могут быть свои планы насчет любовницы, не пощадит.
Проклятье! Тамара едва не застонала. Спасать служителя Ордена было последней каплей глупости в котле ее неудач. Тем временем Вероника смогла приподнять руку и взяться за запястье руки, сжимавшей ее шею. Сквозь дурман она едва сознавала, что ничего больше не чувствует. Фаустин покинул ее? Оставил!
Значит, ее жизненный путь подошел к концу, других причин подобного поведения этих существ Вероника не знала. Собственное бессилие причиняло бо́льшую боль, чем безжалостно сжимавшаяся рука. Решил ли Господь оставить ее в эту ночь? Было ли это испытанием веры? Или наказание в том, что сама эта вера, ранее такая прочная, теперь пошатнулась?
Вероника едва различала силуэт, темневший впереди, не понимая, кем же он станет – нежданным свидетелем или спасителем. Жизнь капля за каплей стекала на ее вымокшее плечо, и с каждым мгновением, глядя на неподвижную фигуру, Вероника все более убеждалась в том, что спасения нет. Тамара заглянула в глаза служительницы и увидела, как отчаяние сменилось холодным равнодушием.
– Ох и пожалею я… – пробормотала ведьма.
Как она ненавидела в этот момент собственную слабость! Тамара повернула руки ладонями вверх и, не сводя взгляда с женщин, стоящих посреди пустой дороги, принялась шептать. Слова, ей одной слышные, лились и лились, тихие, как шелест листвы. Смех Кариши заставил Тамару замереть на миг, прерывая заклинание. Но ведьма нахмурилась, заставляя себя упрямо глядеть вперед, и продолжала читать.
– Ты жалкая! – Роскошные волосы хищницы, рассыпанные поверх накидки, взметнулись, подхваченные порывом ветра. – Это не поможет тебе, ведьма!
Смех снова разлился серебристыми переливами в тишине ночи. Тамара упрямо продолжала шептать, наблюдая, как стали клониться ветви деревьев за их спинами в чернеющей аллее. Ветер поднимался, порывы его становились сильнее, пытаясь толкать Тамару в спину. Ладони ведьмы дрогнули, но не опустились. Едва она дочитала, как пронизывающий холодный ветер ворвался на улицу, сметая обрывки газет и прочего мусора, клубами поднимая мелкую пыль, смешивая ее со свежей сорванной листвой.
– Мне это и не нужно, глупая ворона! – Тамара глядела, как, задыхаясь, глотает свежий воздух Вероника, вздох за вздохом избавляясь от ядовитого плена.
Ночной ветер, как и рассчитывала ведьма, разогнал цветочное наваждение. Вот и все. Она свое дело сделала. И надо сказать, достаточно успешно. И пальцем не тронула любимицу владыки, и жертва, находясь под чарами, не ведала, что вокруг творилось. Глядишь, и не заметила ее. Теперь она могла спокойно уйти, верно? Верно же?!
– Ну же, из Ордена ты или как понимать? – пробормотала ведьма и развернулась, чтоб покинуть это место.
– Глупая Тамара! – Клыки блеснули на мгновение, вонзаясь в шею девушки, но вырвавшийся крик не позволил Карише закончить, и ее руки отпустили жертву.
Вероника расширенными глазами глядела на рукоять ножа, который торчал из груди ее мучителя. Артефакт, предназначенный служить защитой последователям Ордена, должен был полностью ослабить подобное существо. Уже падая навзничь и теряя сознание от потери крови, лившейся из раны, девушка в ужасе наблюдала, как Кариша схватилась обеими руками за священное оружие, пытаясь вытащить его. Это было просто невозможно! Не могло это темное существо, вышедшее из ночи Майтреи, касаться его…
Голова Вероники не ударилась о старый асфальт, придержанная рукой ведьмы. Тамара осторожно опустила ее, быстро поворачиваясь к охотнице. Хриплый прерывающийся смех был отвратителен. Руки Кариши дрожали и стискивали рукоять оружия. Священный огонь жег ладони, но она, невзирая на это, с рыком потянула лезвие. Платье было залито ее кровью и мокрыми разводами блестело в свете бледной луны.
