И вдруг он отстранился. Элизабет потянулась за ним, не желая отпускать, но увидела, что он надевает презерватив. В зеленых глазах она с удовлетворением прочитала, что Мак, как и она сама, уже отбросил контроль.
Он вошел в нее – стремительно и глубоко. Элизабет не могла оторвать взгляда от потемневших зеленых глаз, которые смотрели на нее так, словно она была центром Вселенной, словно все остальное для него потеряло значение и уже не обретет. Она обвивала его руками и ногами, он держал ее, будто не собирался отпускать – никогда. И двигался – быстро, неистово.
Биение сердца, набиравшее скорость, отдавалось в ее ушах гулким эхом. Он слишком сильно сжимал ее в объятиях – до боли, – но Элизабет не замечала.
Они достигли пика вместе, все ее тело взорвалось наслаждением, и оно не проходило, прокатываясь обжигающими волнами и не давая вдохнуть.
– Потрясающе, – выдохнул Мак. – Я знал, что все именно так и будет, понял с первого взгляда на тебя…
А Элизабет даже представить себе не могла, что это может быть так прекрасно.
Между ними рухнули последние защитные барьеры, исчезли маски и линии обороны. Она смотрела в его глаза, но могла поклясться, что смотрит в его душу.
Мак склонился к ней, поцеловал…
И желание вспыхнуло снова.
Глава 8
– Ты уже установил личность убийцы? – спросил Салливан, входя в кабинет Бена Ховарда.
– Он молчит с тех пор, как на него надели наручники, – вздохнул сидевший за столом Бен. – Но у нас есть его отпечатки, ребята пробивают их по базе.
– Вряд ли он есть в вашей базе. Это профессионал, наверняка еще ни разу не попадался.
– Но мы его все-таки взяли.
– Только потому, что он спешил убить Элизабет Сноу любой ценой, – заметил Салливан. – Хотя мог бы подождать, пока шум немного уляжется после его нападения на детектива Чейфер.
– Может, он так давно убивает людей, что поверил в свою безнаказанность? Я встречал таких подонков. Некоторые преступники считают себя неуязвимыми. – Бен усмехнулся. – Но этого-то мы взяли. Теперь никуда не денется!
Салливану аргумент показался неубедительным.
– И все-таки почему он сломя голову помчался убивать Элизабет? Профессионал должен сохранять хладнокровие в любой ситуации…
– Может, это его босс занервничал и потерял осторожность? – предположил Бен.
Салливан задумчиво кивнул:
– Заказчик боялся, что журналист и Элизабет могут выдать его тайны, поэтому приказал убрать их как можно быстрее.
– Не исключено. Но вот интересно, кому из них пришла в голову мысль по ходу дела убить копа? Наемнику или нанимателю?
– Кстати, как детектив Чейфер? Она поправится?
– Не знаю. Она в отделении интенсивной терапии, врачи делают все возможное… Беда за бедой. – Бен вздохнул. – Недавно Мелинде уже досталось от отдела внутренних расследований: ее считали сообщницей Шейна Таунсенда.
Салливан помрачнел. Когда-то Шейн был его близким другом, а потом оказался грязным копом и предал Макгуайров.
– И что ты думаешь, Бен? Она тоже замарала руки?
– Я думаю, Мелинда Чейфер – честный полицейский. И буду так думать, пока кто-нибудь не предъявит мне весомые доказательства обратного. Черт возьми, по дороге в операционную она, истекая кровью, спрашивала, жива ли Элизабет Сноу! Так ведут себя только хорошие копы! Помимо этого, Мелинда успела сообщить врачам, что человек, напавший на нее, называл себя Наладчиком.
– Ты что-нибудь знаешь о наемном убийце с такой кличкой?
– Никогда не слышал. Но я пройдусь по своим контактам и выясню все, что смогу. – Капитан поколебался, но все же спросил: – Макгуайры ведь тоже умеют добывать информацию, верно?
Разумеется, они умели – законными и незаконными способами. И Салливан рассчитывал получить результат раньше, чем полиция.
– Я этим займусь, – пообещал он.
Кое-кто мог бы ему очень помочь, но Салливан не общался с ней много лет. С тех пор как повернулся спиной и ушел. Ему это далось нелегко, и до сих пор разрыв с Селией не давал покоя. Но тогда он должен был сделать выбор: она или семья.
– Мне нужно поговорить с арестованным, – резко сказал Салливан.
– Сначала я сам с ним закончу, получу ответы на свои вопросы, а потом посмотрим, можно ли к нему подпустить кого-то из Макгуайров.
Салливан вскинул бровь:
– Боишься за этого ублюдка?
– Вы гражданские. – Капитан отвел взгляд. – Вас здесь вообще не должно быть.
– Бен, не надо намеков, – сухо сказал Салли-ван. – Ты знаешь, на что я способен, а на что никогда не пойду. – Он посмотрел капитану в глаза. Бен тоже был связан со спецслужбами, но подробностей об этом никто не знал. – Дай нам с Маком немного потолковать с Наладчиком.
– Я видел, как Мак смотрел на Элизабет Сноу, и подумал, что для него это может оказаться очень личным делом.
Салливан тоже заметил, что брат теряет объективность во всем, что касается Элизабет. Для Мака дело Наладчика и правда было личным. А эмоции могут довести до беды.
Элизабет лежала в постели и смотрела в темноту. Эта уютная темнота скрыла от нее прошлое. Все тело сладко болело, и она больше ничего не боялась, потому что рядом был Мак.
– Ну, теперь откроешь свои тайны? – тихо спросил Мак.
Ладонь Элизабет лежала на его груди, прямо над сердцем, и сильное, размеренное биение этого бесстрашного сердца действовало на нее успокаивающе.
– Что ты хочешь узнать?
– Ты выросла в Северной Дакоте?
Девушка не сомневалась, что основные факты ее биографии он уже позаботился разыскать, но все-таки ответила:
– Да, в крошечном городке под названием Гибсон. Там ни у кого не было ни денег, ни будущего.
– Как ты познакомилась с Нейтом?
Элизабет улыбнулась при этом воспоминании:
– В книжном магазине. Я листала какой-то роман у витрины, а Нейт проходил мимо по улице и остановился. Сначала мне показалось, что он разглядывает книги. Но он смотрел на меня. – Она погладила горячую кожу Мака. – Знаешь, на меня так смотрели впервые. Для других я была обузой, источником всех бед, и мне приходилось самой о себе заботиться. Я воровала и попадалась на этом много раз. Но я брала еду, только когда хотела есть. Что мне еще оставалось?.. – Вот об этом вспоминать было больно. – Нейт оказался в Гибсоне проездом. Он не собирался там задерживаться, но мы влюбились друг в друга.
Тело Мака напряглось под ее ладонью, тем не менее он промолчал.
– Влюбились безоглядно, как подростки. Мы и были подростками. – Элизабет засмеялась при мысли о той восемнадцатилетней девчонке, в чьей душе впервые загорелась надежда на лучшую жизнь. – С Нейтом я перестала чувствовать себя одинокой. Он не смотрел на меня как на… отбросы. Не осуждал. Он смотрел так, будто искал меня всю жизнь и наконец нашел.
