Мак с силой встряхнул его:
– Ты ни черта не понимаешь в том, о чем говоришь!
– Еще как понимаю! Потому что когда-то я был на твоем месте и сделал ту же ошибку. – На этот раз Салливан резким движением вывернулся из хватки Мака. – Ты ее любишь, но никогда не дождешься взаимности, и эта любовь тебя уничтожит. Расплющит. Остановись, пока от тебя не осталось мокрое место!
Слова «ты ее любишь» повисли в воздухе, и Элизабет их услышала.
Охранники вернулись на пост у ворот. В огромном доме теперь было совсем тихо. Эту тишину могли бы нарушить десяток детских голосов и смех. Но у Эвелин и Уэсли Сазерфилд детей не было.
Подол голубого платья колыхнулся, скользнув по стройным ногам, когда Эвелин остановилась на пороге рабочего кабинета мужа. Он любил здесь уединяться. Часами сидел за запертой дверью. Уэсли и сейчас занимал привычное место за письменным столом.
Эвелин смахнула слезу, катившуюся по щеке.
На полу, рядом с любимым креслом губернатора, валялся пистолет. Глаза Уэсли были закрыты, тело обмякло, а из огромной зияющей раны текла кровь.
«Надо кого-нибудь позвать. Надо сделать… что-нибудь».
Но Эвелин просто стояла на пороге и смотрела на мертвого мужа.
– Я… я пришла помочь перенести вещи, – сказала Элизабет всего в нескольких футах от Мака.
Салливан пробормотал проклятие и панически огляделся:
– Селия с тобой?
– Она у себя в номере. Ты не мог бы оставить нас с Маком на минутку?
Мак подумал, что минутки им не хватит. Он не представлял, как теперь будет выкручиваться.
– Не вопрос. – Салливан быстро зашагал к отелю, но вдруг остановился и обернулся к брату. – Прости, – сухо сказал он. – Ты же знаешь, я придурок. Но все-таки не повторяй мою ошибку. Иначе остаток жизни проведешь в аду.
Мак, отвернувшись, принялся доставать сумки из багажника, затем запер внедорожник и направился было к отелю, но Элизабет заступила ему дорогу.
– Ты меня любишь?
Мак крепко стиснул ремни сумок на плече и ручку кейса.
– Пойдем в номер. – По пути туда он собирался придумать уклончивый ответ, потому что боялся сказать ей правду. Слишком рано. Признание в такой безумной любви наверняка отпугнет ее, и она опять попытается сбежать.
Пока они шли к отелю, а потом заносили вещи Селии и Салливана, девушка молчала. Но, оказавшись наедине с Маком в своем номере, она уже не могла сдерживаться. Заперев дверь и прижавшись к ней спиной, Элизабет нарушила молчание:
– Это был простой вопрос. Можно ответить «да» или «нет». Похоже, твой брат думает, что ты меня любишь.
– Мой брат сам себя назвал придурком. – Мак бросил на кровать их сумки. – Он вообще не склонен думать.
– Значит, нет, – тихо сказала Элизабет и заправила за ухо прядку волос. – А мне почему-то казалось…
Мак, порывисто шагнув к девушке, уперся в дверь ладонями по обе стороны от нее. Замолчав, Элизабет подняла голову и посмотрела на него огромными прекрасными глазами.
– Ты на самом деле хочешь узнать, что я к тебе чувствую, Элизабет?
– Да, – прошептала она. – Поэтому и спросила.
– Но только учти, что пути обратно не будет. Ты не сможешь сделать вид, что поняла меня неправильно. А я уже не смогу скрывать свои чувства.
– Я не хочу, чтобы ты скрывал.
– Я люблю тебя. Но знаю, что ты любишь Нейта и никогда не сумеешь его забыть.
Слова Салливана несколько минут назад ошпарили его, как кипяток, потому что брат сказал правду, которую сам Мак не хотел признавать.
Между бровей Элизабет едва заметно обозначилась морщинка.
– Нейт был первым мужчиной, который разбудил мое сердце. Я была счастлива с ним. Да, я его любила. Но это не значит, что я не могу полюбить кого-то другого. – Ладонь девушки легла Маку на грудь, над тяжело бившимся сердцем. – Это не значит, что я уже не полюбила кого-то другого. Я не хочу думать о прошлом. Я хочу идти только вперед. С тобой. – Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы. – Ты помог мне снова почувствовать себя живой, Мак. Ты внушал мне страх и восхищение одновременно. И ты единственный поверил мне.
Сердце под ее ладонью забилось быстрее.
– Я не знаю, когда влюбилась в тебя, – продолжила девушка, и на ее губах медленно расцвела улыбка, которая заворожила его в тот первый день. – Знаю только, что люблю. И не могу представить свою жизнь без тебя. Не хочу представлять!
На последнем слове Мак накрыл ее губы своими. Его охватила эйфория, сердце чуть не вырвалось из груди. Нет, он не Салливан, а Элизабет – не Селия. Брат просил не повторять его ошибку – что ж, он ее не повторит! «Какой же все-таки Салли идиот!»
– Я могу быть с тобой настоящей, – прошептала Элизабет, оторвавшись от него. – Ты принимаешь меня такой, какая я есть. Как я могу тебя не любить? – И снова приникла к его губам.
Мак сжал ее в объятиях, неистово отвечая на поцелуй. Они упали на кровать, сплелись руками и ногами на жестком продавленном матрасе, не замечая ничего вокруг.
Теперь было важно не только «здесь и сейчас». У них появилось будущее.
Мак скомкал ее футболку обеими руками, потянул вверх, принялся целовать полукружия груди над кружевом бра. Она выгнулась под ним, и он просунул руку ей под спину, стараясь нащупать застежку.
– Мак! – Салли забарабанил в дверь кулаком. – Нам надо ехать! Прямо сейчас!
«Сейчас? Сейчас?!» Мак, тяжело дыша, посмотрел в лицо Элизабет. Ее щеки раскраснелись, глаза блестели, губы припухли от его поцелуев. Она лежала на кровати под ним, и он никуда не собирался ехать «прямо сейчас».
– Жена губернатора только что позвонила Селии. Она хочет, чтобы мы приехали к ней немедленно. – Салли снова стукнул в дверь. – Мак! Да что ты там делаешь, черт возьми?! Открывай!
– Может, она передумала и хочет дать показания против мужа? – прошептала Элизабет.
Мак со стоном перекатился на спину. Потому что, если бы он этого не сделал, уже не смог бы остановиться и сорвал с нее джинсы. Руки дрожали, он сжал кулаки и, сев на краю кровати, попытался остыть. Кровать скрипнула. Элизабет тоже села, обняла его сзади и поцеловала в шею.
– Это всего лишь пауза, – нежно сказала она. – Поговорим с Эвелин, она поможет нам привлечь губернатора к суду. А потом мы продолжим. И тогда уже никто и ничто нам не помешает.
Он накрыл ее кисти ладонями, повторил:
– Никто и ничто, – и обернулся.
Элизабет улыбалась ему.
– Мы с Селией уже готовы! – не унимался за дверью Салливан. – Эвелин нервничала, сказала, что ждет нас немедленно! Вы идете?
– Напомни мне потом дать ему подзатыльник, просто для удовольствия, – шепнул Мак.
