— Работаю, Снежинка. Но я приеду к четырём. Не поздно?
— Нет, в самый раз. — Я сделала глубокий вдох. — И, Антон, нам нужно будет поговорить.
— Что случилось? — Он, кажется, отвлёкся от какого-то дела, потому что его голос зазвучал ближе и беспокойнее. — Очкарик достаёт?
— Очк… — Я сбилась на полуслове, догадалась о ком он, и опасливо оглядевшись по сторонам, зашептала: — Антон, ради Бога! Так нельзя говорить о человеке, тем более, тебе незнакомом.
Антон выдохнул в сторонку, но спорить не стал, вместо этого переспросил:
— Так что у тебя случилось?
— Ничего не случилось. Но мне нужно будет с тобой поговорить… обсудить кое-что.
— Как серьёзно это прозвучало. Мне взять на вечер бутылку виски?
— Ни в коем случае. Ты мне нужен трезвый и серьёзный
Антон рассмеялся.
— Как скажешь. — И потребовал: — Поцелуй меня.
— Ни за что, — отказалась я.
— Лера.
— Нет, я не буду чмокать трубку. Антон, вокруг дети, а я уже из их возраста вышла. Надо мной и так люди смеются.
Он тоже надо мной смеялся, в голос, и я, разозлившись, телефон отключила.
К концу дня я решила, что самое страшное позади. Все меня увидели, разглядели, обо мне посудачили, какие-то слухи я, должно быть, пресекла, другие подогрела, в общем, программу максимум выполнила. Но, как оказалось, перед окончанием этого ужасного рабочего дня меня ожидало самое главное испытание, это Станислав Витальевич в дверях своей приёмной, встретивший меня тяжёлым взглядом. Я собиралась мимо пройти, даже дыхание затаила на эти пару секунд, но не повезло, он меня окликнул, причём неприятным, скрипучим тоном.
— Валерия Борисовна, вы не могли бы задержаться на пару минут?
Пришлось задержаться, вернуться на несколько шагов назад и подойти к нему. Коридор, как назло, был пуст и безмолвен.
— Я вас слушаю, Станислав Витальевич. — Я старательно отводила глаза, но чувствовала, что Стас меня разглядывает. Моё новое платье, причёску, а мне, как девчонке, хотелось спрятать руки за спину и качнуться на пятках, но я стояла, прямая, как струна, и смотрела в сторону.
Стас прищурился за стёклами очков.
— Вы не хотите мне ничего сказать?
— По поводу чего?
— Хотя бы, по поводу газетной публикации. Достаточно скандальной, надо заметить. Вы должны понимать, что поведение педагогов, отражается и на репутации школы. Меня это заботит.
Я всё-таки сцепила руки за спиной, сглотнула.
— Эта публикация надуманно скандальна. Я, конечно, раньше не была героиней газетных уток, но, думаю, скандал затихнет сам собой через пару дней. Да и скандалом бы я это не назвала. Скорее это наглое вторжение в мою частную жизнь.
— В частную жизнь, значит.
Я набралась смелости и посмотрела на него.
— Да, Стас, в мою частную жизнь. И, извини, но я не буду тебе ничего объяснять. Видимо, всё закончилось между нами так, как и должно было закончиться. То есть, ничем.
Он попросту пытал меня взглядом.
— И ты заторопилась, как на пожар.
— Не обижай меня, не надо. Я никуда не торопилась… просто у меня в жизни приключился пожар, и нашёлся человек, который с ним справился. Ты не захотел. — Я собиралась уйти, но решила вспомнить о том, что Стас всё-таки мой начальник, и добавила: — Извини меня за подпорченную репутацию школы, я не хотела. Но Антон обещал подумать, как это можно исправить.
— Даже интересно, что он придумает. Чтобы не усугубить, — проговорил он мне вслед, но я запретила себе вдумываться в его слова.
Зато Антон появился с привычной широкой улыбкой на губах, зашёл в учительскую, и словно вместе с ним солнце в комнату вошло, по крайней мере, мне так показалось. Опасный признак, кстати. Но в тот момент я испытала облегчение, во всяком случае, от того, что через несколько минут покину школу, и начнётся приятный вечер, с тёплой ванной, бокалом вина и… Я посмотрела на Антона. О да, с любовью.
— Добрый день, дамы, — поприветствовал он собравшихся в учительской педагогов, заметил Николая Эдуардовича, преподавателя физика, и вежливо добавил: — и господа. — Ко мне подошёл и остановился в шаге, под моим предостерегающим взглядом. От поцелуя отказался в последнюю секунду. Спросил: — Как дела? — Вздёрнул брови, глядя на цветы. — Кто такой щедрый?
Я изобразила улыбку.
— Очень остроумно. Бери цветы, я букет даже поднять не смогу.
— Как скажешь, моя королева. Я для этого бросил все дела, чтобы исполнять твои желания этим вечером.
— Шут, — шепнула я. А коллегам на прощание улыбнулась, немного подобострастно вышло. — До свидания. Желаю всем отдохнуть вечером, хоть немного.
— Всего доброго, Лерочка.
— Заедем пообедать? — спросил Антон, распахивая дверь.
— Может, лучше в магазин?
— О, кто-то готовить собрался?
Я только улыбнулась, шагнула в коридор, и столкнулась нос к носу со Стасом. Улыбка с моего лица стёрлась, я смущённо кашлянула, и негромко попрощалась:
— Всего доброго, Станислав Витальевич.
Стас же уставился на Антона, да и тот на него смотрел, прямо-таки разглядывал, с неподдельным интересом. Букет чуть ли не подмышку сунул, а соперника взглядом смерил. Я за рукав пиджака его дёрнула.
— Антон, пойдём.
Он ещё секунду помедлил, затем повторил за мной:
— Всего доброго. Станислав Витальевич. Приятно было.
Я снова его дёрнула, на этот раз настойчивее, испугавшись, что он сделает какую-нибудь глупость. Но он пошёл за мной, а потом и догнал в один шаг и за талию обнял. Спросил как ни в чём не бывало:
— Что готовить будешь?
— А что ты хочешь?
Он наклонился к моему уху и зашептал, чего именно он хочет. Я тут же покрылась мурашками, на губах расцвела глупая улыбка, но я постаралась её с лица убрать. А Антона упрекнула:
— Ты абсолютно бессовестный, мы же в школе.
— Представляю количество мест в этой школе, в которых парочки целовались.
Я покосилась на свой букет, который хоть и подарили мне с определённой целью, не задумываясь особо о романтике, но всё-таки подарили, и цветы были очень красивые, а Антон нёс его как-то небрежно, всё также, подмышкой.
— Антош.
— Машину новую сегодня взял. Такой движок мощный. Правда, в городе не разогнаться, но сейчас на трассу выедем…
— Антош. Неси цветы нормально. Они мне нравятся.
— А, всё-таки нравятся! А ощутимой благодарности я не увидел, одни намёки.
Но цветы он поднял бутонами вверх, как и положено, а я его после этого под руку взяла. В знак благодарности. И, как примерная женщина, переспросила:
