— Конечно, Марина Леонидовна. А насчёт мраморных ваз? Четыре будет достаточно?
— М-м, я не уверена. Мне ещё нужно подумать. — Она увидела меня и замолчала, остановилась в нескольких шагах от ограды, меня разглядывала. А я её. Надо сказать, что не в траурном платье, Марина выглядела свежо, её даже возраст не портил, этакая выдержанная, настоявшаяся, истинная женская красота. Я отчего-то укол зависти почувствовала, хотя, самой себе сказала, что это у неё вряд ли от природы, скорее уж от чрезмерного количества денег, которые она, не жалея, тратила на свою красоту и её поддержание. Но кто бы её упрекнул, глядя на результат? Но вот королевскую осанку и высокомерный, вызывающий взгляд никакой стилист и косметолог тебе не подарит, Марина Леонидовна всё это в избытке имела. Конечно, её фигуре не хватало девичей стройности и лёгкости, но это опять же её не портило. А ярко-синий лёгкий комбинезон невероятно шёл к её глазам, это я поняла, как только Марина сняла тёмные очки и взглянула на меня в открытую. — Здравствуй, Лера, — произнесла она чуть снисходительно, и эта снисходительность, всё же уловимая, вызвала у незнакомого человека любопытство, меня окинули заинтересованным взглядом. Я себя успокоила тем, что вряд ли выгляжу плохо. Загорелая, с новой причёской, которую мне сделали в Европе, в дорогом платье (по крайней мере, по моим представлениям, стоило оно весьма дорого, уж не знаю, что такая сумма значила для Марины Леонидовны).
Поздоровалась вежливо.
— Здравствуйте.
Марина шагнула к ограде, спросила вроде бы между делом:
— Что ты здесь делаешь?
Я посторонилась, давая ей возможность пройти к могиле.
— Захотелось приехать, — ответила я.
— Часто приезжаешь?
— Нет… Первый раз приехала.
Марина кивнула, вроде бы соглашаясь. А потом указала рукой на мужчину.
— Вадим Владимирович будет заниматься памятником.
Я посмотрела в его сторону, кивнула. Но этот мужчина меня нисколько не волновал.
Марина прошла к могиле, принялась цветы в вазах поправлять. Оглянулась на меня через плечо.
— У тебя нет никаких предложений?
— По поводу памятника? Нет, никаких… — И продолжила с решительностью. — Я уверена, что всё получится замечательно. — Не совсем то слово, но что сделать, если оно уже вылетело? — Я, пожалуй, пойду. Не буду вам мешать обсуждать… Всего хорошего, Марина Леонидовна.
Я с чувством облегчения поспешила по песчаной дороге, проклиная свои босоножки, была уверена, что смогла уйти без последствий, но Марина меня вдруг окликнула.
— Лера, подожди. — Пришлось остановиться и сделать пару шагов назад, поджидая её. Марина подошла ко мне, отряхнула руки, сощурилась на солнце, глядя в моё лицо. — Мне вдруг пришло в голову, что мы с тобой не виделись давно. С того самого ужина. — Вспоминать о том ужине мне было неприятно, и я не знала, в какую сторону глаза отвести. — И поэтому не имела возможности поздравить тебя с замужеством.
— Спасибо.
— Как семейная жизнь складывается?
— Хорошо.
— Правда? — Она, кажется, не поверила, посмотрела на меня так, будто уличала меня в обмане. Но Марина тут же постаралась исправиться. — Не пойми меня превратно, просто я давно знаю Антона. Он человек неплохой, но что-то мне подсказывает, что твой отец не одобрил бы твой выбор супруга. А вы так быстро поженились. Что это было?
Я решила отшутиться, попытку сделала.
— Антон говорит: вспышка.
— Ах, вспышка. — Вздёрнула идеально выщипанные брови. — Страсти или любви?
Я начала злиться и сказала:
— И того, и другого.
— Тогда я рада, за вас обоих. Ты не подумай, я не имею в виду ничего плохого. Свою дочь я предостерегала точно также. Антон — мужчина завидный, во всех отношениях. Устоять перед ним трудно, какая женщина в это не поверит. Так что, я за тебя рада. Если это то, чего ты хотела.
Я изобразила милую улыбку. А она ещё и продолжила, с огромным удовольствием играя на моих нервах.
— Просто некоторые считают, скажу, что несправедливо, что главная страсть Антона — это женщины.
— Но ведь это не так, — вступилась я за родного мужа и улыбнулась со всей уверенностью, что во мне была.
— Конечно, не так, — успокоила меня Марина Леонидовна. — Главная его страсть, деньги. За них он душу продаст. Хотя, давно уже продал, твоему отцу. Но это тоже неплохо, для семейного человека-то. — Она вздохнула, будто выполнила свой долг, улыбнулась мне и сказала: — Ладно, не обращай внимания. Всё это заучено, столько раз говорилось Алисе… Но думаю, раз Антон женился так скоро, значит, этому есть причина. И эта причина — ты. — Она дотронулась до моей руки. — Ещё раз поздравляю. Несмотря на наши отношения, на все недопонимания. Думаю, Боря был бы доволен, что я желаю его дочери всего наилучшего в семейной жизни. До свидания, дорогая.
Честно, я чувствовала себя оплёванной. Марина мне ещё разок на прощание улыбнулась, потрепала меня по руке, после чего развернулась и пошла обратно к могиле. Я тоже пошла к своей машине. Шла, чувствуя в босоножках раздражающий кожу песок, трясла ногами, а думала о том, что мне Марина сказала. Улыбалась, проявляла мнимое беспокойство, а на самом деле весьма ловко плюнула мне в душу.
11
— С чего вдруг тебя на кладбище потянуло? — недоумевал Антон. И вроде бы вопрос его был чисто риторическим, но в его голосе я явно расслышала недовольство. Глаза на мужа подняла, оторвавшись от своего важного дела — ногти на ногах красила. А Антон ходил вокруг меня кругами по гостиной, пил коньяк и задавал мне дурацкие вопросы.
Я полюбовалась на дело рук своих, на нежно-розовый лак на ногтях, но тем самым время тянула, пытаясь понять, с чего это Антон так завёлся. И ведь не из-за моего визита на могилу отца, нахмурился он, как только про Марину услышал. Но в ответ на его вопрос, я плечами пожала.
— Просто захотелось.
Ответить на это Антону было нечего, поэтому он сделал ещё глоток, отвернулся от меня, и я, воспользовавшись этим, остановила взгляд на его затылке. Его нервозность, как бы глупо это не звучало, меня нервировала.
— Я тоже не рада была с ней встретиться, — сказала я ему. — А уж после того, как мы с ней поговорили, и вовсе…
— Что? О чём говорили?
Я усмехнулась и решила не скрывать от него правды.
— О тебе. Марина о тебе не слишком хорошего мнения, ты знаешь? Высокого, но не… положительного.
— Ах вот как! — Антон ухмыльнулся, присел на подлокотник кресла, а на меня взглянул с насмешкой. — И что же именно она тебе сказала? Про меня.
— Что ты слишком любишь деньги. Даже немного больше, чем женщин. — Я покрасила мизинец, и кинула на Антона весёлый взгляд. — Как думаешь, этому мне порадоваться?
