— Не говори: «ага», — попросила я. — Ты же знаешь, я это не люблю.
— Ага, — повторил он со смешком, подошёл ко мне и обнял. Руками обхватил, прижался крепко, а я вздохнула. Потом даже зажмурилась от осознания своей слабости. И поэтому спросила:
— Что ты делал в кабинете отца?
— Искал кое-что. А ты?
Искал он кое-что! Будто я сама не догадалась.
— И я тоже, — отозвалась я недовольно. — Мужа. Антон, ты мне обещал, что не будешь пропадать.
— Я и не пропадал. Я забыл телефон. — Он погладил меня. — Малыш, ты беспокоилась? Надо было позвонить на домашний… — повинился он.
Я согласилась.
— Надо было. — Но прежнего возмущения, которое бурлило во мне ещё полчаса назад, уже не чувствовала. Прикоснулась к цветам в вазе, потом повернулась к мужу, посмотрела в его лицо. — Антош…
Он прижался лбом к моему лбу, в глаза мне заглянул.
— Прости меня за вчерашнее. Я не должен был кричать на тебя.
— Я тоже на тебя кричала.
— Да, — согласился он, и вдруг улыбнулся. — Мне понравилось.
Я прищурилась.
— Что? Ты с ума сошёл?
— Нет. Ты кричала на меня первый раз. Жена может кричать на мужа.
— Ну, если ты так считаешь.
— У тебя много претензий ко мне? — Я почувствовала, как он прижал меня к себе, и степень его готовности продолжать разговор, можно было оценить по достоинству. И в этих обстоятельствах вести серьёзные разговоры было невозможно, поэтому я сказала:
— На данный момент, одна.
— Слушаю.
Я провела ладонью по его плечу, ослабила узел его галстука, после чего обняла Антона за шею.
— Я вышла за тебя замуж, и ты просто обязан меня боготворить.
На его губах расцвела понимающая улыбка.
— Клянусь. Обещаю молиться дважды в день.
Неприличный намёк прозвучал, но я сумела спрятать улыбку. Вместо этого коснулась его щеки, провела пальцем по носу, потом обвела его губы. Улыбаться расхотелось.
— Я волновалась, Антон. И я звонила тебе тысячу раз. Почему я так волнуюсь?
— Потому что любишь, — сказал он, и получилось как-то чересчур серьёзно.
Но я кивнула, не собираясь спорить.
— Люблю. Но волнуюсь не поэтому. — И произнесла вслух то, что так беспокоило: — Просто ты мне врёшь.
12
Утро первого сентября я встретила в обнимку с недовольным мужем. Недоволен Антон был по многим причинам, и даже не все эти причины относились ко мне, что несколько сглаживало острые углы. Он совершенно не радовался тому, что я выхожу на работу, но ещё больше его не радовали мои утверждения в том, что он мне врёт. Хотя нет, не врёт, в тот вечер я довольно быстро исправилась, заменив слово «врёшь» на «скрываешь», но сути это не меняло. Ему пришлось постараться, чтобы убедить меня в обратном, и, в конце концов, я предпочла сделать вид, что ему это удалось. Иначе это привело бы к очередному скандалу.
— Я вру? Я тебе вру? Когда? И, вообще, это обидно, — заявил муж мне спустя полминуты, как я его в этом обвинила. Он выглядел настолько оскорблённым, что любой бы поверил. Любой, но уже не я. Поэтому я лишь посверлила его взглядом, под которым он стал мрачнеть на глазах, а затем резко махнул рукой. — Лера, просто есть вещи, которые женщине — заметь, не тебе, а всем женщинам! — знать не стоит. Если я тебе чего-то не рассказываю, то это не значит, что я вру тебе. Я о тебе забочусь! — В этот момент в его глазах полыхал хоть и праведный, но гнев и несомненная обида. А я к этой обиде приглядывалась, пытаясь оценить по достоинству.
— Исчезая неизвестно куда? — уточнила я. — Скрывая от меня проблемы? Так ты заботишься? Антон, я не знаю, что тебе говорили о твоих актёрских талантах, возможно, они и неплохи, но я знаю, когда ты врёшь. Я вижу.
Он моргнул, раз, другой, всерьёз раздумывал.
— Откуда?
Я только руками развела.
— Я не знаю откуда. Но чувствую, что врёшь!
Антон головой качнул.
— Это странно.
— Правда?
— Да. — Он оглядел меня с головы до ног, я не поняла для чего. — Раньше меня никто на лжи не ловил. Я даже в покер никогда не проигрываю.
Я погладила мужа по плечу.
— Думаю, больше тебе играть не стоит. Помнишь, как в песне? «Не везёт мне в картах, повезёт в любви». У тебя история обратная.
Я улыбнулась и отошла от него, а Антон сказал:
— Не смешно, между прочим.
— Почему?
Он вдруг головой замотал:
— И, вообще, перестань меня путать. Мы говорим не о том.
— Правильно. Мы говорим о том, что ты мне врёшь. Точнее, замалчиваешь проблемы. И всё из-за этого наследства, будь оно неладно!
— Не говори так, Лера. Твой отец хотел бы…
Я повернулась к нему и перебила:
— Не хотел бы! Он не хотел этого, Антон! — Дыхание перевела. — Я сегодня в его столе нашла фотографии, старые. Алиса ещё маленькая, он и Марина. Они выглядели счастливыми. Я не знаю, что случилось потом, но… В его жизни не было ни одного воспоминания обо мне. И то, что я делаю, — я обвела взглядом комнату, будто гостиная дома Антона олицетворяла собой нечто непонятное в моей жизни, — это всё ему назло. Ради меня самой, ради мамы, а не потому, что он… мой отец и ему было важно моё будущее.
— Малыш. — Антон подошёл и усадил меня на диван. За плечи обнял, а когда я склонила голову к его плечу, поцеловал в макушку. А я продолжала хмуриться.
— Я поехала на кладбище, будто ждала, что он со мной поговорит. Глупо, и говорила я. И я не знаю, смогла бы я ему что-то сказать, если бы мы просто встретились, а не… так всё случилось. Но мне обидно. И чем дальше, тем обиднее почему-то. Я злюсь на человека, который умер. Я претендую на его деньги, наверное, несправедливо, как некоторые считают, но никакого удовлетворения не ощущаю. Чем больше я влезаю в его жизнь, тем обиднее мне становится, хотя и говорю — и себе, и ему, что не злюсь, и у меня всё было замечательно. Но я злюсь! И ты ещё врёшь мне.
Антон прижался губами к моей щеке и замер так ненадолго. Молчал, а я чуть погодя спросила:
— А ты злишься на своего отца? На настоящего отца?
Он отстранился, на диванных подушках раскинулся, и вроде бы обдумывал мой вопрос. После чего плечами пожал.
— Не знаю. Я его никогда не видел.
— А мама что рассказывала?
— Банальную историю она рассказывала, Лера. Думаю, моя история появления на свет ничем не отличается от историй других таких же, как я. Поехала в Москву учиться, познакомилась, влюбилась, забеременела, а он вернулся на свою родину.
