Я усмехнулась, покивала.
— Конечно, это мелочи. Ещё одна маленькая ложь.
— Лерка. — Он неожиданно оказался за моей спиной, опустился на колени и обнял меня за талию. Я застыла, чувствуя, как сердце сжимается и тает. Я никогда подобного не чувствовала. Чтобы моё сердце, моя душа, растекались, как подтаявшее мороженое. Только от звуков голоса, от прикосновений, слов, которые, возможно, меня и не радуют, но безумно, безумно волнуют. — Я так скучаю по тебе. Я так хочу, чтобы ты дома готовила мне эту чёртову яичницу. И меня безумно злит этот очкарик. Какое право он имеет просто смотреть на тебя? — Его руки прошлись по моим бокам, погладили, а губы прижались к моей пояснице через ткань платья. — Ну чего ты хочешь? Чтобы я бросил всё это дело с наследством? Ну, брошу. Чёрт с ними, с деньгами. Что я, жене на колечко с бриллиантом не заработаю?
— Ты меня покупаешь.
— И что в этом плохого? Моей жене нужно побольше трёх школьных костюмов, у неё из развлечений не только педсоветы.
Я губу закусила, скрывая улыбку. Затем заметила:
— Ты опять сбился на Стаса.
— Да пошёл он к дьяволу.
Антон на меня навалился, прижался щекой к моей спине, и мне уже начало казаться, что устроился с подозрительными удобствами, обхватив меня руками и прижимаясь ко мне. В то время, как я ему ужин готовлю. Вот иезуит.
Я бёдрами повела.
— Антон, у тебя колени не заболели?
— Нет, — заверил он меня, — я могу так всю жизнь простоять.
— Всю жизнь не надо. — Невольно рассмеялась. — Отпусти. Мне нужно салат приготовить.
Антон вернулся за стол, снова на него навалился, но меня теперь разглядывал с куда большим воодушевлением.
— Лер.
— Что?
— А что ты думаешь про детей?
Я лишь головой покачала.
— Даже не мечтай, на это ты меня не поймаешь.
Антон изобразил удивление, и даже беспокойство.
— Ты не хочешь?
— Детей от вруна и интригана? Нет, не хочу.
Антон в задумчивости хмыкнул, потёр нос.
— А от кого хочешь?
Я не стала кривляться и сказала, как есть:
— От серьёзного, искреннего, взрослого мужчины, который будет ответственно относиться и ко мне и к детям. Где бы такого встретить, не знаешь?
— Знаю. — Антон невинно моргнул. — Тебе уже повезло.
Я поневоле рассмеялась.
— Правда? Не заметила этого счастья.
Он протянул руку, чтобы меня коснуться.
— Милая, вернись домой. И ты убедишься, что теперь всё по-другому.
Я помешала салат, выставила миску на середину стола, подвинула к Антону плетёнку с хлебом, а через минуту вернулась уже с тарелкой, на которой исходила жаром яичница с беконом. Поставила перед мужем его ужин.
— Ешь.
Он вилку взял, а сам всё на меня косился.
— Ты мне так и не ответила.
— Антон, я ведь не ребёнок, знаю, что просто так ничего не меняется. Ни ты не изменился, ни я.
— А нам и не надо меняться, у нас и без этого всё прекрасно получается. Не считая мелких нюансов.
— Совсем мелких, — хмыкнула я. — Вкусно?
Он кивнул, подкладывая себе салат, а мне очень захотелось протянуть руку и коснуться его волос.
— Мама уехала, теперь я умру с голода. Если ты не вернёшься.
— Раньше же не умирал? Помню, при нашей первой встрече производил впечатление вполне довольного и сытого.
— Так теперь я изменился! Мне нравится, как ты готовишь. Что ты меня ждёшь… — Антон потянулся ко мне, обнял за шею и поцеловал в губы. Я поторопилась отстраниться и пожаловалась:
— От тебя яичницей пахнет.
— Я муж, терпи. А вообще, у меня предложение, котёнок.
— Какое?
— Давай начнём всё сначала.
Я остановила на муже свой взгляд, а Антон поторопился кивнуть.
— Я серьёзно. Давай начнём всё сначала. Будто мы только сегодня с тобой познакомились. — Он улыбнулся. — И я отбил тебя у очкарика. — Антон взял меня за руку. Жевал, с аппетитом, в одной руке вилка, а другой нежно перебирал мои пальцы. — Я буду за тобой ухаживать, позову тебя на первое свидание, и ты снова в меня влюбишься.
— И замуж выйду, — подсказала я со скептическим смешком.
— А почему нет? Я согласен.
— Ты болтун.
Антон ухмыльнулся.
— Отец сказал: балбес.
— И это тоже, — согласилась я.
— Можно я тебя поцелую? На прощание? — спросил он, когда полчаса спустя я непрозрачно намекнула ему, что пора уходить. Для первого дня знакомства приглашения домой и приготовленного мною ужина, более чем достаточно. Думаю, к тому моменту Антон уже пребывал в уверенности, что я и на ночь ему разрешу остаться, поэтому сейчас и выглядел несколько обескураженным. Но направился на выход, и лишь у двери спросил: — Можно поцелую?
Я с ответом тянула, раздумывая, точнее, к себе прислушивалась, стараясь понять, сколько во мне выдержки осталось. А Антон без спроса ко мне придвинулся, прижал к стене, не целовал, даже не наклонялся ко мне с этим намерением, но смотрел в глаза, а руки вновь принялись гладить моё тело. У меня сбилось дыхание и потяжелело в животе. Я постаралась увернуться от его взгляда, смотрела в сторону, и тогда Антон наклонился и прижался губами сначала к моей щеке, затем к шее. Кончик его языка чертил на моей коже дорожку, и тяжесть у меня в животе стала стремительно разрастаться и превращаться в комок жара. И чтобы поскорее закончить эту пытку, я сама Антона за шею обняла, заставила его повернуть голову и поцеловала. Минута, и вот он уже навалился на меня всем весом, развёл мне ноги и, кажется, всерьёз решил задержаться у меня. Если не на ночь, то на ближайший час. И можно даже в прихожей, не доходя до спальни, раз меня это так заинтересовало.
— Всё, уходи. — Я постаралась говорить твёрдо, с трудом Антона от себя отодвинула. Попробуй, сдвинь с места быка, особенно, которому неймётся, получилось далеко не сразу. Но из кольца его рук выбралась и отошла на пару шагов, правда, не чувствуя себя в безопасности. Одёрнула мятоё платье. — Иди, Антон.
Он потёр лицо, потом губы, и лишь в отчаянии мотнул головой. А прежде чем выйти за дверь, невежливо ткнул в меня пальцем.
— Помни, третье свидание. Давай не будем опровергать историю.
Я захлопнула за ним дверь и тогда уже рассмеялась. И что скрывать? Чувствовала облегчение. Прошедший вечер обнадёживал.
16
Кажется, свою идею о возврате к началу наших отношений, Антон воспринял серьёзно. На следующий же день появился в школе, к окончанию уроков, с букетом и шикарной улыбкой. Увидев его, я на секунду замерла, на самом деле припомнив, что всё это уже было. И даже любопытство окружающих знакомо и понятно. Я шла к мужу через школьный коридор, он улыбался, издалека продемонстрировал мне пёстрый букет, словно дразнил, а я подозрительно прищурилась. Антон это заметил, вздохнул, и руку, в которой букет держал, опустил.
