— Ну да, моя чрезмерная опека, — догадалась она. — Знаешь, а вот Косте она почему-то совсем не мешает! И он каждый день с твоим ребёнком разговаривает. И проявляет чудеса терпения, по пять раз повторяя один и тот же вопрос. А тебе всегда некогда. Паша, ты ведь знаешь, в каком восторге будет Ариша, когда увидит море. И лишать её этого из упрямства и мести мне, это верх эгоизма!
— Я хочу её увидеть.
— Я же сказала, что ты можешь её увидеть. Сегодня или завтра, в любое время. Ты подпишешь?
Пашка явственно скрипнул зубами.
— Подпишу.
— Ну, и отлично.
— Ради неё подпишу.
— Другого я и не прошу. И не злись. Ты сам должен понимать, что ребенок не может не расти, не взрослеть, не может подождать, пока у тебя время появится. Арише нужна стабильность, как никому другому. И если рядом с ней будет человек, который способен ее контролировать, то что в этом плохого?
— Знаешь, что я тебе скажу, любимая? Ты слишком большого о нём мнения. Если тебе нравится с ним спать, это еще ничего не значит.
— А тебе это покоя не дает, да? Что я с ним сплю.
— Нин, ты специально?
— А ты? Тебе обязательно нужно сказать мне какую-нибудь гадость.
— Ну, какую гадость? — Павел даже ребром ладони по столу стукнул. — Я беспокоюсь о тебе.
— Если беспокоишься, то хорошо, спасибо. Я тоже о тебе беспокоюсь.
Он выразительно скривился.
— Обмен любезностями произведен.
— А что ты хочешь от меня? Мы живем с Костей два месяца, меня все устраивает. Что бы ты ни говорил, и как бы меня ни запугивал.
— Но ты ведь не думаешь, что он на тебе женится.
— Я не знаю, — честно призналась она. — Об этом еще рано говорить.
— Но женой олигарха стать не помешало бы, да?
— Сколько же в тебе яда, — пожаловалась она. — И Костя не олигарх.
— А кто?
Нина задумалась, потом скромно пожала плечами.
— Не знаю. И думаю, мне этого знать не нужно. А тебе и подавно. — Решила, что пора заканчивать столь бестолковый разговор, и вернулась к главному вопросу: — Ты подпишешь документы?
Пашка недовольно поглядывал на нее исподлобья, потом нехотя, но кивнул.
— Отлично. Завтра съездим к нотариусу.
— Все так серьезно?
— Это не я придумала, Паша.
— Хорошо. Только утром, после обеда у меня запись.
— Ты такой занятой, — улыбнулась Нина. Из-за стола поднялась, но прежде чем распрощаться и уйти, к бывшему мужу наклонилась и поцеловала того в щеку. Потом тихо спросила: — У тебя все нормально? Ты счастлив?
Пашка помедлил с ответом, потом голову назад откинул, чтобы посмотреть Нине в глаза.
— Похоже.
— Это хорошо. Я рада, и ты знаешь, что я говорю искренне. Ведь знаешь?
— Знаю.
Она выпрямилась, взяла со стула сумку.
— Позвони мне вечером. И не меняй так часто телефонные номера. Пожалуйста.
Он через силу, но улыбнулся.
— Мне стало определенно легче дышать, — сказала она Шохину на следующий день, проводив дочь и бывшего мужа до дверей. Пашка изъявил желание сводить Аришу в кукольный театр, даже билеты достал, что для бывшего супруга являлось настоящим подвигом. Нина нарядила дочку в новое платье и даже сфотографировала на память, старательно игнорируя многозначительные взгляды мужчин. Им, явно, было трудно находиться в одной комнате. И когда вслух сказала об облегчении, сразу предупредила усмехнувшегося Шохина: — И я не хочу ничего слышать.
— А я и ничего и не говорю.
Родители не обрадовались тому, что Пашка так легко сдал свои позиции, наверное, надеялись, что у него получится ее убедить или переубедить, а точнее, ждали, что они, поговорив, помирятся. Нина устала объяснять, что ничего уже не изменишь, и их развод — свершившийся факт годичной давности. А новость о том, что Новый год они с Ариной встретят вдали от родных, и вовсе родителей расстроил. Она и сама расстроилась из-за их реакции, но угодить всем было нельзя. Третьего числа они улетали в Дубай, второго обещали навестить Костиных родителей, новогоднюю ночь надлежало встретить в шумной компании, оставив Арину с Лидией Аркадьевной, а вот уже после возвращения из отпуска Нина клятвенно поклялась приехать к родителям.
— Прости, мам, но по-другому не получается.
— Оставлять ребенка на чужого человека и уходить веселиться — это не дело.
— Лидия Аркадьевна не чужой человек. Ариша с ней ладит, собачку ее любит. К тому же, она в десять уснет, и тогда мы уйдем. Раньше одиннадцати все равно никто не соберется.
— Встречать Новый год в ресторане? Кто так делает, Нина?
— Половина цивилизованного мира, мама. Уверяю тебя.
— Вот и папа говорит, что это странно.
Нина вздохнула, потом сказала:
— Передай папе привет.
— Я передам. Но все это странно.
— Странно, — в досаде на упрямство родителей повторила за матерью Нина, выключив телефон.
Переубедить их будет труднее всего.
Встречали Новый год в «Аристократе», большой шумной компанией. Нина даже не всех, присутствующих за столом, знала. Но настроение у всех было приподнятое, атмосфера за столом легкая, вино лилось рекой, и ее наперебой приглашали танцевать. С Кораблевым она даже танго станцевала, правда, смеялась больше над его стараниями, но все равно это было весело. Костя наблюдал за всем этим безобразием из-за бокала с вином, и только головой качал, когда она останавливалась и начинала хохотать, а Андрей уговаривал ее отнестись к танцу со всей серьезностью. Ведь он, в каком-то там покрытом мхом от давности лет году, брал уроки танцев. И его даже хвалили!
— В начальных классах школы?
— Какая разница? Мне говорили, что у меня талант.
Нина снова рассмеялась, в последний момент успела убрать ногу, прежде чем он наступил и испортил бы нос ее туфли.
Кивнула.
— Определенно. Талант.
А когда к столу вернулась, Костю обняла и спросила негромко:
— А ты со мной потанцуешь?
Он моргнул, глядя на нее чистыми, как летнее небо, глазами.
— А надо?
— Вот когда надо было меня соблазнить, ты со мной танцевал, а теперь уже можно не напрягаться, да?
Он взял ее за руку, поцеловал в ладонь. Потом улыбнулся полупьяно.
— Я с тобой дома потанцую.
Нина присела на соседний стул, смахнула с Костиного плеча конфетти.
— Шампанского, Нинок?
