Смирнова тоже к ней повернулась, посмотрела в ожидании, даже вздернула заинтересованно идеально выщипанную бровь.
— Что?
Нина покачала головой и равнодушно улыбнулась.
— Ничего.
В зал вернулись с разницей в минуту. Нина когда за стол садилась, Татьяна как раз и появилась.
Они снова столкнулись взглядами, через весь зал, и виновник этого противостояния, напряжение заметил. Правда, лишь хохотнул, не желая комментировать. Нина посверлила его взглядом и негромко сказала:
— Спать будешь на диване.
Костя все же фыркнул от смеха, головой покачал.
— Не буду.
Оставалось лишь вздохнуть в бессилии, что Нина и сделала, после чего пробормотала:
— Бабник.
Костя улыбнулся, притянул ее к себе и поцеловал. Нина секунду изображала сопротивление, после чего за шею обняла, а через его плечо кинула взгляд на Смирнову, надеясь, что донесла до нее свое пожелание: подавись своей завистью.
В Дубае пробыли десять дней. Причем отдых был по-настоящему ленивый, лишь дважды выбрались из отеля на экскурсию, да съездили в столицу, ради магазинов. Все остальное время проводили у моря, наслаждаясь солнцем и теплой лазурной водой. Нина, наверное, впервые видела дочку такой энергичной. Ариша прыгала и убегала от приливной волны, но в воду, выше колена, заходила только с кем-то за руку. После первого дня на пляже выглядела по-настоящему уставшей, и заснула сразу после ужина. Костя же первую неделю тоже отдыху радовался. Лежал в шезлонге, напоминая медведя в спячке, и практически ни на что не реагировал, правда, через неделю ему это надоело, и он начал заметно томиться. Его потянуло к телефону и к компьютеру. Изначально собирались отдыхать не меньше двух недель, но, как выяснилось, Шохину такой подвиг не под силу. Как только в России закончились календарные выходные, его со страшной силой потянуло на родину, на работу. И Нина с душевным протестом, но согласилась отпуск сократить, к тому же Костя клятвенно пообещал освободить пару недель в начале лета, после того, как в школе закончатся занятия.
Но не поворчать на него за его трудоголизм, было бы неправильно.
— В Москву, в Москву, — качая головой, выговаривала ему она, собирая вещи. После поездки в Абу-Даби вещей заметно прибавилось, настолько, что пришлось купить еще один чемодан. — Тебе уже и море не море, и пляж не пляж. Все мысли о работе.
Костя взял в руки ее новые туфли, поразглядывал, а передавая ей, съехидничал, явно с намерением перевести стрелки:
— Знаешь, во сколько нам влетит перевес?
— Костя, ну тут же еще подарки!
— Конечно. Как тебе по магазинам, так можно не торопиться, а как мне на работу, так я трудоголик.
Нина приложила к себе лифчик от нового бикини, а на Шохина взглянула кокетливо.
— Тебе нравится?
— Да. В нашей зиме — актуальная вещь.
— Ну тебя. И в Москву мы с тобой не поедем.
— Домой?
— Да. Или ты надолго?
— На два-три дня. Встречусь с Югановым, кое-что решим, и домой.
— Вот и замечательно.
Шохин подошел к ней и обнял сзади.
— Ночью купаться пойдем? — спросил он, касаясь губами ее уха.
Нина улыбнулась.
— Напоследок?
— Да. Наденешь свое бикини, похвастаешься.
— Перед кем я ночью буду хвастаться?
— Передо мной. Я позавидую, у тебя его отберу… Точнее, сниму.
Она рассмеялась, плечом повела, когда от его дыхания на шее стало щекотно. Развернулась в его руках, кофточку, которую складывала, на кровать бросила, а Шохина обняла.
— Я тебя люблю.
Он рот ей поцелуем закрыл, потом губы скользнули по ее щеке и вниз, на шею.
— А я тебя, — отозвался Костя тихо.
Нина глаза закрыла, немного расстроенная его невнятным ответом. Но повторила, словно эхо:
— А я тебя.
Расстались в Шереметьево. Костя проводил их с Аришей на посадку внутреннего рейса, а Нина в смятении посматривала на охрану за его спиной. Шохин всегда брал охрану в столице, и хотя это не больше, чем мера предосторожности, молодые люди с каменными лицами все равно беспокоили.
— Не задержишься? — спросила она его негромко. Сунула руку за отворот кашемирового пальто и по груди Костю погладила.
— Не задержусь. Позвони, как дома будете.
— Конечно. — Нина улыбнулась. — Ты выглядишь загорелым и отдохнувшим на фоне бледных москвичей.
Он усмехнулся.
— Хорошо. — Потом присел рядом с Ариной на корточки, взял ее за подбородок, привлекая внимание. — Ты помнишь, как за Гришей ухаживать?
Ариша торопливо кивнула.
— Это хорошо. Пока меня нет, ты ответственная. Справишься? — Девочка снова кивнула. Костя улыбнулся. — Хорошо. Поцелуй меня.
Ариша шагнула к нему, обняла за шею, потом быстро поцеловала в щеку. И отвернулась, прижав к себе плюшевого зайца с висячими лапами и длинными ушами. Взяла мать за руку и пошла за ней к стойке регистрации, обернулась на Костю, помахала ему рукой. Он улыбнулся и подмигнул.
— Гриша будет меня слушаться? — спросила она Нину, видимо, обеспокоенная возложенной на нее ответственностью. Та погладила ее по плечу.
— Конечно, будет. Ты будешь его кормить, будешь с ним разговаривать. Будешь?
Ариша кивнула, а Нина вкрадчиво продолжила:
— Он за эти дни соскучился по нам, ему захочется поговорить. А ты по дому соскучилась?
Ариша на кресле развернулась, к матери прижалась и кивнула. Нина обняла ее и предложила:
— Поспи немного.
Девочка отрицательно покачала головой и попросила альбом и карандаши.
Несмотря на комфортный перелет, устали. Не терпелось оказаться дома, принять ванну и отдохнуть. На приветствия охранников встретивших их во дворе дома, любезно улыбнулась и поблагодарила, когда они вызвались помочь Славе с чемоданами.
— Нужно позвонить, — напомнила ей Ариша, когда они закрыли за собой дверь квартиры. На мать не смотрела, разувалась, помотала ногой, торопясь скинуть сапоги, чтобы побежать на кухню, к Грише.
— Сейчас позвоним, — пообещала ей Нина, и громче поинтересовалась: — Ты будешь говорить с дядей Костей? — В ответ тишина, Ариша уже отвлеклась на попугая, и Нина добавила: — Сними кофту, и не ешь конфеты, скоро обедать будем. — Сама сапоги сняла, задвинула Костины тапочки ногой под стул, взяла свою сумку, прошла в гостиную и замерла на пороге. Глядя на незнакомую женщину, сидящую в кресле с бокалом вина в руке. Рядом на столике стояла откупоренная бутылка розового вина, оставшаяся с Нового года. Они с женщиной встретились глазами, Нина окинула моложавую шатенку удивленным взглядом, стерпела ее изучающий взгляд, потом поинтересовалась:
