Шохин разглядывал её исподлобья. Она выглядела слишком мягкой и молодой для того, что рассказала ему.
— Как же ты так вляпалась, красавица?
Нина пожала плечами, едва заметно усмехнувшись. Разглядывала свои руки.
— Мне нужны были деньги. Они нужны были мне в тот день, в который я пришла к Вите. Чтобы как-то выжить, и начать откладывать на будущее, хоть немного. Я больше не хочу танцевать, Кость. Я уже давно не хочу танцевать. Я даже не страдала из-за рухнувшей карьеры. Боялась, переживала из-за будущего, но не страдала. Я изменилась. Мне нравилось заниматься с детьми, мне хватало этого… мне хватало музыки. Раньше у меня была мечта, причём не своя, а Пашкина. Я его любила. — Усмехнулась. — А потом началась взрослая жизнь, и оказалась, что ни черта наши мечты не стоят. Но он продолжает бороться, и я его за это уважаю. Дай Бог, у него всё получится.
— То есть, пусть он занимается своей жизнью, а ты будешь и дальше решать за него проблемы?
— У него нет этих проблем. По крайней мере, он так считает. Паша — у нас герой. Он появляется в лучах света, как рыцарь, всё решает и сваливает. Больше его ничего не интересует.
Костя хмыкнул, потёр подбородок, а Нина потянулась к нему через стол, дотронулась до руки.
— Не слушай меня. Я, вообще, не должна была тебя загружать.
Он отозвался невесёлым угуканьем, и выглядел призадумавшимся. Потом посмотрел на её тарелку.
— Ты всё-таки домучила салат.
— Да.
— Да, размазала его по тарелке.
Нина подпёрла щёку рукой, а на Шохина взглянула жалобно.
— Ты всё ещё злишься на меня?
— Я не злюсь на тебя.
— Правда?
— Нина, я не злюсь на тебя. Просто я не понимал, почему ты это скрыла. Ребёнок, и мы с тобой не один день знакомы, и довольно неплохо знакомы, заметь. Мне оставалось только догадываться, почему ты убегаешь каждый раз. Если бы ты сказала, это избавило бы нас от многих недоразумений.
— Костя, — получилось тягуче, и Нина заметила, что Шохин понимающе усмехнулся.
Гриша хлопнул крыльями и повторил:
— Костя.
Тот на попугая посмотрел, взял с тарелки половинку яблока и стал нарезать его на небольшие кусочки. Потом подошёл к клетке и дал дольку Грише. Тот сначала наклонился, клювом лакомство тронул, потом взял в когтистую лапу и поднёс ко рту. Нина с интересом наблюдала.
— Хоть у одной твоей бывшей любовницы была хоть половина моих проблем?
Шохин хмыкнул, стоя к ней спиной.
— Ты, правда, хочешь знать?
Нина тут же покачала головой.
— Нет, не хочу.
— Вот видишь.
— Зачем я вообще об этом спросила?
Костя вытер руки салфеткой, подошёл к ней, наклонился, но не поцеловал, только подышал у неё над ухом, и от его дыхания Нина покрылась мурашками.
— Видимо, тебя это интересует.
Он целовал её шею, Нина закинула руку на его плечо, голову назад откинула, и с чувством невероятного облегчения проговорила:
— Ты соблазняешь пьяную женщину.
— Ты не настолько пьяна. — Обнял её за талию, чуть навалился, а потом сказал: — Я не добрый человек, малыш. Я не сентиментальный, я не понимающий, и последнее, что меня в этой жизни интересует, это пелёнки.
Нина улыбнулась дрожащими губами.
— Ей шесть лет, ей уже не нужны пелёнки.
— Ты меня поняла.
— Поняла, — еле слышно проговорила она, чувствуя, как внутри всё замерло в неизвестности.
Захотелось сцепить руки, но сдержалась, чтобы не перепугать Шохина окончательно.
— И вот из-за этого всего я попросту теряюсь, не знаю, что с тобой делать. Точнее, я знаю, — он улыбнулся и укусил её в шею, после этого Нина смогла сделать вдох, по его тону не было похоже, что он через минуту даст ей отставку, — но это не имеет никакого отношения к твоему рассказу.
— И пусть не имеет. — Она на стуле развернулась, в глаза посмотреть не осмелилась, коснулась тыльной стороной ладони его щеки. — Я не жаловалась тебе, просто рассказала, потому что ты спросил. И давай всё так оставим. Просто у меня есть ребёнок.
Он помедлил, но всё-таки кивнул. Затем добавил:
— И ты мне больше не врёшь.
Слабо улыбнулась.
— Больше не вру.
Это даже неплохо, Нина была рада такому исходу. Костя не стал задавать ей личных вопросов и лезть в душу, просто выслушал то, что она сама захотела ему рассказать. Она знала, что он вряд ли растрогается, а уж тем более не станет в открытую проявлять сочувствие, но это-то и показалось правильным. И нужным. Ведь она не соврала, Константин Шохин единственное, что случилось с ней хорошего за последние годы. Очень долго у неё не было дня, часа, чтобы можно было не думать о проблемах, а он подарил ей ощущение свободы, пусть и призрачное. Когда он оказывался рядом, дотрагивался, брал под руку, выходя с ней в свет, она знала, что может отвлечься хотя бы ненадолго, сыграть незнакомую роль, раскованной и ничем не обеспокоенной особы, которой приятно находиться рядом с этим мужчиной. Знающим, умным, решительным, который разбирается в жизни, куда лучше неё, и может решить любую проблему. А об истинных причинах их отношений, можно не задумываться. Какой смысл думать о своих и его чувствах, раз в их отношениях чувствам места нет? Костя не раз ей говорил: бери всё, что я способен предложить, и не проси большего.
Он предлагал много, а после откровенного разговора, предложил ещё больше. А Нина не смела отказаться, понимая, что именно таким образом Костя показывает, что не злится и не встревожен вскрывшимися обстоятельствами её жизни. Ждать, что он сам начнёт вникать — бесполезно, повышенное внимание он выказывал по-другому, подарками и всяческими материальными благами, которые свалились на голову Нины. Не успела опомниться от новости о том, что у неё теперь личный автомобиль с шофёром, как Шохин преподнёс ей подвеску с изумрудом и белый норковый полушубок.
— К Новому году он подарит тебе квартиру, — уверенно заявила Грета, крутясь перед зеркалом в дорогой обновке. Провела ладонью по шелковистому меху. — Обалдеть. — Обернулась к Нине и взглянула довольно заинтересованно: — Признайся, ты умеешь что-то, что никто не умеет?
— Не говори ерунды. Просто он считает, что должен что-то сделать, после того, как выслушал мою грустную историю, а фантазии хватает только на то, чтобы потратить бабки. И то, ты сама знаешь, как это делается: через секретаршу. Не сам же он выбирает. Ему некогда!
— А тебе бы хотелось, чтобы он бухнулся перед тобой на колени и поклялся в вечной любви! — Грета рассмеялась.
— Нет, этого я не хочу. Я бы предпочла, чтобы он вообще ничего не делал. Чувствую себя дешёвкой.
