Она к стене привалилась, руку опустила, и сумка съехала с плеча.
— Разве что-то изменилось за эти дни? — тихо спросила Нина.
Шохин зло усмехнулся.
— А что должно было измениться? — Он поднял руку к ее лицу, но Нина ее оттолкнула. И тогда он схватил ее за подбородок, довольно сильно. — Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.
Я все еще пытаюсь тебя вразумить, красавица ты моя. Если я сейчас выйду отсюда один, ты понимаешь, что начнется завтра?
— А тебя это заботит?
— Нин, хватит прикидываться дурой.
— А ты прекрати за меня думать! — выдохнула она ему в лицо. — Ты осчастливить меня приехал?
Великодушно простить глупую бабу?
Он изучал холодным взглядом ее лицо.
— Ты на самом деле глупая баба.
Губы предательски дрожали, поэтому саркастической усмешки не вышло.
— Вот и выяснили. А ты ведь привык ко всему лучшему, так? Вот и найди себе сокровище. А мне надоело…
— Что?
— Быть шлюхой при короле. Во что бы ты меня не одевал, и с кем бы не знакомил, я все равно для всех твоя шлюха.
— А ты на что рассчитывала?
Она головой покачала.
— Ни на что. Я не знала, Костя… Что будет так погано. Я не могу.
— Ах ты не можешь, — с затаенным ехидством протянул он. — Невинная ты девочка. — Резко склонился к ее лицу. — Это не я, это Витя из тебя шлюху сделает. Стопроцентную. Но это уже будет не моя проблема.
Она молчала, и он снова ударил по стене. Кажется, все еще подталкивал ее к правильному решению. Даже прикрикнул:
— Ну!
Нина зажмурилась.
— Костя, ты с ума сошел, что ли? — Подоспевшая Грета попробовала оттащить его за руку, и казалась не на шутку удивленной его поведением. И Шохин отступил, только продолжал смотреть на Нину с неподдельной яростью.
— Дура упрямая, — выдохнул он, после чего развернулся и пошел по коридору.
Нина смотрела ему вслед, потом медленно съехала по стене и села на корточки. Слезы ладонью вытерла. А Грета над ней вздохнула.
— С ума вы сошли, что ли?
— Все, Грет. Все.
Та смотрела на нее сверху, затем печально покачала головой.
— Ой, покаешься, Нинок.
— Знаю.
Если бы не «Тюльпан», если бы они познакомились где-то еще, наверное, все было бы по-другому. И Костя был бы другим по отношению к ней, Нина была в этом уверена. И сейчас это казалось невероятным счастьем, сказкой, которая так и не случилась. Чтобы просто быть рядом, по праву им гордиться, и не думать о том, что лежит в основе их отношений. Ее любви не хватит на то, чтобы смириться с таким положением. Конечно, Костя никогда не относился к ней, как к вещи, но взгляды его друзей и знакомых, говорили о многом. Да и не только они судили о ней, как о постельной утехе самого Шохина. Охранники, официанты, его секретарши — она для всех была никем, и они все провожали её одинаковыми взглядами. Злить нельзя, но и уважать не за что. А Костя не понимал. И не понимал того, что Нина ничего не требовала. Если бы он просто позволил ей любить себя, она бы многое стерпела, но он будто сам побрезговал. Одно
«люблю», и его словно подменили. И что ей оставалось? Засунуть свою гордость в задний карман джинсов, и смириться? Ради тех же денег. Да она сама себя уважать перестанет.
Хуже всего было его не видеть. Дни шли, а Кости в ее жизни больше не было. Это казалось таким странным. Телефон молчал, разум молчал, только сердце разрывалось. И одновременно с этим тревога одолевала. Каждый раз, появляясь в клубе, начинала прислушиваться и приглядываться, от каждого взгляда Вити, обращённого к ней, холодела. Но Жаба, видимо, выжидал. Все вокруг чего-то ждали. Шохин избегал «Тюльпана», избегал её, и это давало людям повод думать, что всё просто так не закончится. А Нина не стремилась никого разубеждать, а немного поразмыслив, даже постаралась окутать свои прошлые и настоящие отношения с Костей, тайной. Если Витя выжидал, то она просто тянула время. Словно это могло её спасти.
В один из свободных вечеров Грета буквально силой вытащила её из дома. На развлечения настроения не было, но и провести ещё один вечер дома, в который раз обдумывая то, что с ней случилось, показалось невыносимым. И Нина согласилась. Впервые за две с лишнем недели надела платье, купленное на деньги Шохина, и вышла из дома, чтобы пойти не в магазин или на работу, а в ресторан. Правда, Грета, чуть выпив, принялась поучать её, и радостнее от этого не стало.
— Не знаю, что ты такого сделала, что Костя спятил.
Нина выдала искусственную улыбку и сделала большой глоток шампанского.
— А может он всегда таким был, просто никто не замечал?
Грета ухмыльнулась. Она пила водку с томатным соком и заметно захмелела.
— Ну, конечно! А потом появилась ты, вся такая распрекрасная, и он слетел с катушек. Мечтай!
— Я не мечтаю. Об этом точно. — Посмотрела умоляюще. — Нам обязательно говорить о нём?
— Но ты ведь о нём думаешь? — Нина промолчала, отпила ещё шампанского и стала смотреть в сторону, а Грета положила руку ей на плечо. — Не влюбляйся в него, не надо. От богатых мужиков одни проблемы.
Нина едва слышно хохотнула.
— Правда? А не ты ли меня уговаривала с ним переспать?
— Переспать, Нина. А не влюбиться.
Нина накрутила на палец локон у виска. Посмотрела на бармена, который уже минут пять крутился рядом и поглядывал на них. Подслушивал внаглую.
Грета толкнула её в плечо, сильнее, чем рассчитывала, Нина даже покачнулась.
— Так что ты сделала? Отравила его попугая?
— Ты с ума сошла? Гриша чудо.
— Ага. — Грета брезгливо поморщилась. — Не люблю птиц. Даже цыплят.
— Что не мешает тебе их лопать.
— Это разные вещи. — Грета наконец приметила молодого бармена, окинула того оценивающим взглядом, видимо, осталась довольна увиденным, потому что расправила плечи, демонстрируя пышную грудь в смелом вырезе платья, и зазывно улыбнулась. — Привет.
Нина глаза закатила.
— Грета, успокойся.
Та без всякого стеснения на молодого человека пальцем указала.
— Он симпатичный.
Парень рассмеялся, подмигнул, а Нина от них отвернулась. Снова поднесла к губам бокал.
Ресторанный зал был полон, все столики заняты, негромко играла музыка, а посетители активно жевали, чуть слышно звякали серебряными столовыми приборами о края фарфоровых тарелок, и общались. Кто-то смеялся, кто-то был серьёзен, кто молча жевал. А Нина подумала о том, в каком из подобных этому ресторанов, сейчас Шохин. Вдруг увидела знакомых, точнее, не своих, а Костиных, в первый момент не знала, как правильно будет себя повести: поздороваться или сделать вид, что не признала, но потом улыбнулась и приветливо кивнула. А ей даже рукой помахали. Вот так вот, она ещё не для всех превратилась в парию. Но это не значит, что улыбаются ей искренне, и не начнут потом обсуждать.
