— Это замечательно. Но потом надо было помыть руки. Давай бегом. А потом будем подарки разбирать.
Ванька с кресла спрыгнул, пробежал мимо отца и затопал по лестнице наверх.
— Павел Андреевич, — сдержанно поинтересовалась Альбина Петровна, — вещи отнести в прежнюю комнату?
Пауза была практически неуловима, но она была, и заставила Алёну внутренне замереть. Но потом Павел ровным тоном сказал:
— Да, Альбина Петровна.
Домоправительница из гостиной ушла, а Алёна ещё некоторое время стояла к Павлу спиной, набираясь смелости. Потом решила, что раз он молчит, то и ей незачем торопиться с объяснениями. Повернулась и направилась к лестнице. Правда, на Кострова косилась.
— Как тётя? — спросил он, когда Алёна с ним поравнялась. Пришлось остановиться.
— Уже в Ярославле.
Он покивал. Затем задал ещё вопрос:
— А отпуск у тебя не кончился?
— Я на больничном. — Алёна уставилась на Роско, у которого взгляд был один в один, как у хозяина, насмешливый. Алёна могла в этом поклясться. На Павла можно было не смотреть, перед ней его зеркало было. Но она всё равно сказала, чтобы разрядить атмосферу: — У меня сотрясение мозга.
Он не засмеялся, только носом уж слишком громко и красноречиво шмыгнул. Правда, заметил:
— Иногда оно так и не проходит, солнце. Последствия остаются на всю жизнь.
— Звучит страшно. — Алёна всё-таки посмотрела на него. Подходить ближе и касаться его не стала, решила на время сохранить дистанцию. Но предложила: — Ты тоже зайди ко мне в комнату. У меня и для тебя есть подарок.
— Правда?
— Да. Таблетки от зазнайства. Заходи.
Ждать от него реакции не стала, поднималась по лестнице, и только когда услышала вопрос молоденькой домработницы:
— Алёна Дмитриевна, вы пообедаете? — с улыбкой ответила:
— Да, спасибо!
Внутри всё пело, пришлось даже губу закусить, чтобы счастливая улыбка никого, не дай бог, не ослепила.
11
— Почему ты вернулась?
— Ты не рад?
— Это был вполне конкретный вопрос.
— Сейчас глубокая ночь, мы лежим в постели, оба голые, а ты задаёшь мне конкретные вопросы?
Костров в темноте хмыкнул, довольно весело, но от своего отступать не хотел.
— Хочу знать.
— Конкретно? — Алёна держала его за руку, устроив голову на его плече, и с непонятным удовольствием доводила Павла своими вопросами, вместо ответа. Конкретного ответа. Что за жуткое слово?
Павел, видимо, понял, что она смеётся над его серьёзностью, и за руку её потряс.
— Алёна.
Она вздохнула, несколько секунд просто таращилась в темноту.
— Вообще, — начала она в итоге, — это вполне объяснимо. Только дура бы не вернулась.
Павел тихо засмеялся, но переспросил с намёком:
— Серьёзно?
— Конечно. В кои-то веки получилось встретить олигарха, которому так нравится моя… кхм, ну ты понял.
Он серьёзно покивал.
— Твоя задница. Полная приключений.
Алёна всё-таки ткнула его кулаком в живот. Костров не охнул, только поправил её:
— Я не олигарх.
Алёна беспечно отмахнулась.
— Я в этом ничего не понимаю, олигархов не встречала, так что, ты вполне подходишь, не расстроюсь, если ошибусь.
Он снова засмеялся, подбородком ей в макушку упёрся.
— Значит, деньги…
Алёна кивнула.
— Конечно. — Помолчала, руку его погладила, потом совсем другим тоном сказала: — Мне было одиноко дома. Странно, но одиноко было даже с Дусей. Я думала, что такого быть не может.
— А Ванька ревел полдня, — признался Павел. — Он к тебе быстро привык.
— Из-за него и вернулась. И только потом из-за тебя.
Он головой качнул.
— Я не ревел.
— О, я не удивлена.
Костров улыбнулся в темноте, тон Алёны был весьма выразителен. Но потом она повернулась, прижалась к его боку, даже локоть на его груди пристроила.
— Паш.
— М-м?
— Но ты рад, что я вернулась?
Он погладил её. Сначала по волосам, потом по голой спине, потом в лоб поцеловал. И сказал:
— Я рад.
Алёна сделала вдох, голову опустила и прижалась щекой к его груди.
— Я что-то натворила со своей жизнью, не знаю, что дальше делать.
— Ты о работе?
— Обо всём.
— Солнце, я сразу сказал, что не твоя профессия. Ты для неё слишком открытая и честная. А надо быть другой.
— Как Тарас?
— Да, наверное. Надо уметь жонглировать фактами, сенсации создавать. Не искать, а именно создавать. А ты не умеешь. Ты, как я понимаю, борец за правду.
— Я всегда думала, что в этом и заключается работа журналиста — говорить людям правду.
— Наверное, когда-то так и было.
— И что мне делать? Уйти с работы?
— Зависит от того, чего ты хочешь. Чего ты хочешь? — Его рука в этот момент проникла под одеяло, добралась до её ягодицы и сжала. Алёна рассмеялась.
— Это как-то неприлично.
— К чертям приличия.
Алёна провела ладонью по его плечу, не удержалась и вздохнула.
— Дуся точно расстроится, если я с работы уйду.
— Ничего, переживёт.
— Ты просто её не знаешь. Она будет переживать и возьмётся за меня всерьёз. И так уже пригрозила забрать в Ярославль и там выдать замуж, чтобы к ней поближе и всё самой контролировать.
— За кого замуж?
Алёна плечами пожала. Потом усмехнулась.
— Отсутствие кандидатов вряд ли её остановит.
Алёна на локте приподнялась, потянулась к губам Павла. Он её поцеловал, собрал в кулак растрепавшиеся волосы, потом отпустил. А Алёна, как любая нормальная женщина на её месте, подумала, что не отказалась бы заполучить в мужья мужчину, который умеет так целоваться. И, вообще, от этого мужчины не отказалась бы… во всех смыслах.
Она прижалась к нему, за шею обняла, уже готова была ногу через него перекинуть, собираясь занять более удобную позицию, но Костров её неожиданно остановил.
— Расскажи-ка мне лучше про другое.
Алёна неожиданно насторожилась, почему-то решив, что сейчас он спросит, с кем она встречалась за эти два дня и кому как объясняла своё отсутствие. Отодвинулась, села рядом с ним на постели и даже дыхание перевела. Но услышала кое-что неожиданное для себя. И куда более неприятное, сразу захотелось тему замять, забыть и лучше рассказать про Рыбникова и Тараса. Но Павла, кажется, это больше не волновало.
