Вот и этот такой же.
Посчитав пробоины, Джек вернулся с докладом.
— Значит так, в кругу тридцать одна дырка, еще две в щите, а остальные в заборе.
— Остальные в заборе, — повторил Ферлин, всем своим видом показывая, что он не одобряет таких результатов. — Я тебе говорил — не частить?
— Говорил. Но оно как-то само собой вышло…
— Я тебе говорил не горбись, говорил?
— Так мне же так удобнее было, Ферлин!
— Я два раза повторял тебе, что ты горбишься из-за того, что пытаешь зажать рукоятку обеими руками, а надо было что?
— Ну… — Джек почесал в затылке. — Надо было держать рукоятку одной рукой, а другой только подпирать снизу. Вроде так.
— Не «вроде так», а именно так и никак иначе, — строго сказал Ферлин. — Все пули, которые пошли мимо мишени, ты оплачиваешь из своего кармана. А именно — тридцать пять сантимов за каждую. Сорок два выстрела минус тридцать одна пробоина в мишени, получается — одиннадцать полетов «в молоко». Итого…
— Три восемьдесят пять… — понурив голову, произнес Джек.
— Хорошо считаешь, приятель, а вот стреляешь пока хреново. И не нужно тут пыхтеть, как обожравшаяся крыса. Теперь всякий раз, поднимая револьвер, ты будешь знать, что нужно четко выполнять установки инструктора, иначе заплатишь из собственного кармана. Понял меня, компаньон?
— Так точно, сэр.
— Вот и отлично.
— А ты, между прочим, говорил мне, что твои патроны обходятся тебе всего в четыре сантима и ты сам перезаряжаешь их на калибровочной машинке, — с обидой в голосе напомнил Джек.
— Да, дружок, — согласился с ним Ферлин. — Я и «рубашки» для пуль сам штампую, и свинец заливаю сам, и порох развешиваю, и калибрую. Но это я. А ты, чтобы получить патроны, должен будешь поехать в Нур и купить их там в оружейном магазине по тридцать пять сантимов. И то если возьмешь не меньше пяти коробок.
Джек ничего не сказал и молча последовал за Ферлином в дом, где на втором этаже имелся специальный стол для чистки оружия.
Пока Джек приводил револьвер в порядок, он полностью отошел от обиды и в конце работы даже улыбался.
— Когда мы продолжим урок, Ферлин? — спросил он, когда компаньон провожал его до ворот.
— Ну, если у тебя на завтра не назначена дойка козы или прогулка к Китти Холланд, пойдем тренироваться с ружьем.
— Ферлин, да с ружьем ты меня совсем обанкротишь! Там же стрелять-то издалека приходится! — всполошился Джек.
— Не бойся, эти новые условия на ружье пока не распространяются.
— Пока, Ферлин? Только пока? Да это грабеж!
— Не пыхти, я сказал, пока все за мой счет. Главное — слушайся меня, и станешь приличным стрелком. Ну а послезавтра рванем на новой машине в Гренобль…
— Что там делать?
— Пойдем на Кризибизи, так называется тамошняя ярмарка, где торгуют старой военной техникой.
— Мы пойдем покупать робота, Ферлин?
— Поедем хотя бы присмотримся к ценам и товару. Это ведь не ящик со старыми гвоздями, здесь нужны основательная разведка и подготовка.
65
Еще никогда в жизни Джек не ездил на автомобиле так далеко. От Нура до Гренобля было шестьдесят с лишним километров, дорога шла по широкому четырехрядному шоссе, зачем-то раскрашенному белыми полосами. Они то тянулись непрерывными линиями, а то становились короткими черточками, как будто у того, кто их рисовал, вдруг стала кончаться краска.
— Ферлин, а зачем здесь эти полоски? — спросил Джек, когда проехали почти половину пути.
— Это для того, чтобы машины знали, где им ехать, и не сталкивались…
— А если убрать полоски, то сразу столкнутся?
— Ну, не сразу, однако всякое возможно.
— Джек, а почему нас все обгоняют?
— Потому что у нас тихоходная машина, правда, с большим моментом.
— А почему ты не сделал быстроходную?
— Потому что нам в Хуторской пустоши она не нужна. Асфальта там нет, а в Нуре в основном булыжная мостовая. Ну и потом, мне часто приходится что-то возить или таскать на прицепе, а тут пригодится наш дизельный момент.
— В общем-то да, — согласился Джек, хотя с «дизельным моментом» он все еще никак не мог разобраться. С «лошадиными силами» было проще, Джек легко представлял себе десять, двадцать, а если нужно, целый табун крепких злых пони, которые тащили веревку в одну сторону, и мотор, который пытался стащить этих пони в другую. И когда в этом состязании случалась ничья, можно было определить, сколько в этом моторе лошадиных сил.
Джек представлял себе это перетягивание очень живо.
Точно так же, представляя себе пони, Джек разобрался и с киловаттом. Поскольку Ферлин говорил ему, что в «киловатте» силы больше, чем в «лошадиной силе», Джек представлял себе большую коричневую лошадь, значительно выше в холке, чем пони. И эта большая лошадь называлась «киловатт».
— А скажи, Ферлин, зачем эти циферки на круглых крышках? Что они обозначают?
— Это ограничение скорости, — ответил Ферлин.
— И что означает вот это «сто»?
— Не более ста километров в час.
— А сколько может выдавать твоя машина?
— Девяносто километров в час…
— Ну и в чем тогда смысл? — не понял Джек, продолжая вглядываться в каждый проносящийся мимо знак.
— Смысл в том, чтобы скоростные машины ехали здесь помедленнее…
— А почему?
— Чтобы езда была безопаснее.
— Ты же сказал, что для безопасности эти белые ленточки на асфальте.
— И белые ленточки, Джек, и все эти крышки на столбах — все это для безопасности.
— Но ведь их очень много, неужели все это можно запомнить?
Бесконечные вопросы Джека прекратились, лишь когда автомобиль въехал на территорию Гренобля, города вдвое большего, чем Нур, и не носившего следов такого явного бегства добытчиков минатурита, какие бросались в глаза в Нуре.
Улицы Гренобля были широкие, и на них помещались по шесть полос движения. Машин было тоже много, и совсем старых среди них почти не попадалось, а уж таких самоделок, как у Ферлина, они, пока ехали, не встретили ни одной.
Машины синие, машины красные, машины зеленые и белоснежно-белые. У них были покрышки без латок, на дверях отсутствовали ржавые подтеки, а на стеклах трещины. А еще они тихо работали и урчали, как маленькие сурки.
Однако Гренобль состоял из разных улиц, а не только из тех, которые поразили Джека чистотой и красотой витрин. Вскоре начались улицы поуже, автомобили победнее, а дома пообшарпаннее. А когда Джек увидел покачивающегося человека, справлявшего нужду в переулке, он даже немного успокоился и подумал, что со временем Нур может подтянуться до Гренобля хотя бы своими лучшими улицами.
