– То есть это была шутка? – холодно осведомился мой учитель. – Я люблю шутки! И сам тоже обожаю шутить.
После чего он мгновенно вытянул трость-шпагу из-за решётки и точным движением кольнул добермана прямо в форменные штаны, чуть пониже купированного хвоста. Щёлкнул электрический разряд, и сержант Гавкинс совершил умопомрачительный прыжок вверх, стукнувшись маковкой о потолок.
– Смешно, не правда ли? Инспектор, я могу забрать своего секретаря до суда?
– Полагаю, да, – кивнул Хаггерт, не обращая никакого внимания на обиженные повизгивания добермана. – Но это под вашу ответственность, обвинения с него не сняты.
– С вашего разрешения, я лично займусь этим делом. Мы регулярно покупаем выпечку в булочной Луи, и если в пончиках оказался яд, то многие могут пострадать.
– Пекарь уже арестован. – Инспектор важно поднял указательный палец вверх. – Вся продукция сегодняшнего дня конфискована. Данных о новых отравлениях пока нет, пострадали только уличные голуби, которых накормил ваш ученик. Подчёркиваю – ваш!
– Благодарю за понимание, – с вежливым поклоном отозвался Лис. – Если я не предоставлю вам завтра же истинного виновника, то сам сяду на скамью подсудимых.
– Но виноват мальчик, за что же сядете вы?
– За случайное нанесение мелких увечий сотруднику полиции при исполнении, – косясь на скрипящего клыками добермана, предположил месье Ренар. – Такой счёт вас устроит?
– Я инспектор Скотленд-Ярда и не играю в ваши игры. Но, если завтра до заката солнца вы не назовёте имя отравителя, мне придётся вернуть Майкла (Эдмунда Алистера Кроули) в эту самую камеру, где он проведёт всё время до суда. У вас есть хороший адвокат?
– Мистер Готтшем из Поркхауза, – с поклоном ответил мой учитель. – Этот козёл (в прямом, а не в переносном смысле) у меня в долгу и будет рад защищать мальчика.
– Вы свободны.
По знаку инспектора дежурный полисмен разомкнул замок, и я вышел из-за решётки. Лис приобнял меня за плечи, пытаясь хоть как-то унять бьющую меня дрожь. Но, честно говоря, меня так трясло, что дома они с Шарлем в четыре руки еле-еле отпоили меня чаем с молоком.
Я ничего не мог толком объяснить, у меня клацали зубы и губы тряслись. Мне и в голову никогда не приходило, что я сам могу загреметь в тюрьму и что даже абсолютно невиновный человек волей роковых обстоятельств запросто может попасть в камеру, где будет ежедневно подвергаться самому ужасному насилию вплоть до суда. А что, если и в суде тебя не оправдают?!
Меня принудили принять полчашки «адмиральского чая», изрядно разбавленного ромом, и только это заставило меня рухнуть в кровать. Проснулся я поздно, уже ближе к семи часам вечера. Мой учитель сидел внизу, в гостиной, с неизменным кофе, а рядом на полу валялись все сегодняшние газеты.
– Мальчик мой, а ты становишься знаменитостью. – С горькой усмешкой он поднял на меня усталый взгляд. – Присаживайся, тебе нужен горячий бульон – подкрепить силы и нервы. А я пока почитаю тебе вслух.
Как только я сел за стол, передо мной словно по мановению волшебной палочки возникла тарелка ароматного куриного бульона, прозрачного, как янтарь. Заботливый дворецкий не забыл поставить рядом тёплые тосты и чай с малиновым вареньем. Мистер Лис тем временем зачитывал одни лишь заголовки, с каждой газетой будто вбивая очередной гвоздь в крышку моего гроба.
– «Мальчик – убийца голубей!», «Юный отравитель птиц!», «Страшные подробности о тайной жизни кудрявого красавчика!», «Массовая казнь пернатых. Кто следующий? Вороны Тауэра или люди?» Ну и напоследок наиболее развёрнутую статью дала вечерняя «Таймс»: «Помощник частного консультанта Скотленд-Ярда ступил на путь кровавых злодеяний. Сумеет ли месье Ренар избавить своего подопечного от заслуженного наказания или обойти закон невозможно?»
– Я ни в чём не виноват.
– Неужели? А кто хотел славы? Вот, пожалуйста, мои фамилия, адрес и род деятельности вновь появились на страницах бульварной прессы.
– Мне очень жаль, сэр.
– Ешь суп и слушай молча, – повысил голос мой учитель. – Любому дураку понятно, что ты ни в чём не виноват, и инспектор Хаггерт тоже это прекрасно понимает. Я даже не склонен ругать тебя за идиотские показания, данные при допросе дежурному офицеру. Судя по корявости стиля, он сам задавал вопросы и сам же писал на них ответы. Так?
Я подтвердил его правоту молчаливым кивком.
– Полиция арестовала беднягу Луи. Он от всего отказывается, но при обыске его пекарни была найдена синильная кислота в порошке. Смертельно опасный яд! Ты мог отправиться на тот свет, просто облизав липкие пальцы после того пончика.
Я отрицательно помотал головой, давая понять, что никогда не облизываю пальцев.
– Рад, очень рад, ибо манеры джентльмена превыше всего, – чуть спокойнее продолжил Лис. – Но, дьявол их всех раздери, теперь я остался без своих любимых круассанов! Кстати, отравлены были три-четыре пончика, и ничего больше. Два из них ты унёс. Ну-ка признавайся, Майкл, кому ты мог так помешать?
Ложка дрогнула в моих руках, так что я чуть не облился бульоном. Неужели он думает, что жертвой неизвестного отравителя должен был стать именно я?
– Нет, конечно. Я шучу, чтобы разрядить обстановку. Никому не нужно тебя убивать, не такая уж ты важная шишка. К сожалению, против Луи дал показания некий аптекарь в доме напротив. Якобы два дня назад пекарь купил у него хороший яд для травли крыс. Сам Луи это, естественно, отрицает. Но хуже всего, что мне не дают с ним встретиться. Спроси почему?
– Почему? – послушно спросил я.
– Да потому что он находится под следствием! Это дико бесит! Как я могу раскрыть преступление в течение одного дня, если мне даже не позволено поговорить с главным подозреваемым?
– И…?
– В смысле? Повтори, я не понял.
– И как же… – Я, прокашливаясь, постучал себя кулаком в грудь. – Как же мы будем действовать, сэр?
– Как всегда, – рассеянно буркнул он. – Говорить с людьми, люди любят, когда с ними разговаривают. Собирайся!
– Но бульон ещё не…
– Да кому он сдался, отвар из трупа курицы?! Идём, пора заняться настоящим делом. В твоих интересах, кстати!
Я бодро выскочил из-за стола, и уже через пару минут мы с моим учителем вышли из дома. Дворецкий настоял, чтобы месье взял трость-электрошокер, а я сунул в карман экспериментальную версию полицейской дубинки. По совести говоря, она была ещё очень-очень-очень экспериментальная. Резиновая трубка длиной в ладонь, проводки, иголки, спуск и зарядное устройство на шестьдесят пять вольт.
Выше взять не решился из опаски, что меня самого прибьёт током. Многие начинающие изобретатели имели плохой конец. Я в хорошем смысле. Пресвятой электрод! Ну, не важно.
– Куда мы сейчас?
– В аптеку. Знаешь ли, перед дождём у меня жутко ноет колено, последствия старой травмы на скачках в Дерби. Возможно, мне порекомендуют какую-нибудь мазь.
