И только когда месье Ренар, деликатно утерев губы салфеткой, поднёс к носу рюмку шерри, принюхался, одобрительно прищёлкнув языком, сделал первый маленький глоточек, только после этого он тихо сказал:
– Боюсь, мы опоздали. Он просил нас спасти его, но мы пришли слишком поздно.
– Сэр, вы полагаете, мистера Штоллера убили? – осипшим голосом спросил я. Мне даже в голову не могло прийти, что человека, которого мы видели утром, уже нет на этом свете.
– Надежда умирает последней. Но дохнет эта тварь, как дешёвая театральная актриса – долго, с паузами, хрипами и всяческими репликами… тьфу! – рявкнул он, махом опрокидывая шерри в глотку. – Я был слишком самонадеян и не отнёсся к его проблемам с должным вниманием.
– Прошу вас, сэр, не надо нагнетать.
– Мальчик мой, заткнись. Я знаю, ты это умеешь. Просто слушай, а лучше ещё и записывай.
Мне хватило минуты, чтобы метнуться из-за стола в свою комнату за блокнотом и вернуться обратно.
– Итак, я оставил тебя внизу и прошёл с этим прилизанным подонком все четыре этажа, по одной квартире на этаже. Довольно просторные, но скромно меблированные комнаты из тех, что сдают внаём всем, кто способен заплатить за месяц вперёд. В квартире этого небритого типа, кстати, он представился мне как англорождённый испанец Педро Хуан Родриго Гомес…
– Ох, – не сдержался я, – имечко как в дурной пародии.
– А я о чём?! – всплеснул руками Лис. – Он же фальшив насквозь, как девятнадцатипенсовая монета! Так вот, в его квартире повсюду видны следы постоянного пребывания женщины и другого мужчины, а он врал, что живёт один. Мне удалось застать дома ещё троих обитателей этого особняка, остальные были на работе, но из этих троих лишь один старичок-коммивояжёр опознал по словесному описанию нашего мистера Штоллера. Якобы он мельком столкнулся с ним, когда выходил из дома, а наш клиент с дамой под ручку как раз входил в парадное.
– Отлично, ведь теперь мы можем обратиться в полицию и арестовать всю шайку!
– С чем мы пойдём к инспектору Хаггерту? С рассказом о том, что некий человек навестил нас от его имени, а потом вдруг куда-то исчез? Майкл, да ты просто не представляешь, сколько неуравновешенных типов терроризирует Скотленд-Ярд с требованиями немедленно разобраться с их неверной женой или тираном-мужем. Да он попросту спихнул на нас очередного надоедливого посетителя, а я имел глупость его принять и, что самое худшее, дать ему надежду. Но не будь я потомок рыцарского рода Ренаров – именно мне суждено довести это дело до конца!
– Э-э… – сбился я, поскольку представить лисицу в доспехах рыцаря на горячем коне мне всё-таки было как-то трудновато. То есть карикатуру да, легко, а вот эпически-героическое полотно…
– Это фигура речи. Забудь, – сухо посоветовал Лис.
Я изо всех сил сделал вид, что очень постараюсь.
Видимо, сил было немного, потому что в ту же минуту я прыснул со смеху. Мой учитель позволил себе кривую улыбку и честно дождался, пока я отсмеюсь.
– Через час будь во всеоружии. Мы вновь идём в тот же самый дом.
– Зачем?
– Глупый вопрос. Нас же пригласили вечером. Кто знает, быть может, тот, кого не застали днём, вечером будет ждать нашего визита?
– Я только подключу к дубинке более мощный аккумулятор!
Час пролетел незаметно. Мне было немножко стыдно за своё неджентльменское поведение.
Мало того что я утратил столь лелеемую британским духом невозмутимость, так ещё и не счёл нужным извиниться. Если бы Лис хоть на миг показал, как глубоко он ранен моим смехом, это было бы его поражение. Но он проявил воистину французское великодушие, простив меня не задумываясь и не дожидаясь моих унылых просьб о прощении.
Он сделал так, словно бы ничего и не произошло, а мой дебильный смех отнёс лишь к юношеской поспешности, не делающей разницы из неудобных и глупых положений. То есть, как ни верти, ему опять удалось обыграть меня по всем статьям, заставив чувствовать себя толстокожим невежей, которому не место в приличном обществе. И я был полон решимости доказать обратное.
Новый аккумулятор был сунут в карман и подключён к железной набойке на правом ботинке. Подаренная моим учителем рогатка лежала в нагрудном кармане твидового пиджака. Моё недоделанное изобретение по зрелом размышлении я решил отложить для другого случая. А в качестве боевого запаса высыпал в другой карман с десяток крупных гаек.
При прямом попадании с трёх шагов в лоб это уложило бы навзничь даже Большого Вилли, так что я чувствовал себя очень вооружённым и жутко опасным. Месье Ренар с той же тростью и в том же свободном плаще ждал меня внизу. Его янтарные глаза горели охотничьим азартом.
– Кебмен?!
По его окрику остановился старенький соловый конь, судя по рассеянному взгляду и зализанной чёлке, из своих, из британских лошадок.
– Куда прикажете, сэр? – с чисто лондонским акцентом, словно рот у него был набит горячей кашей, спросил возница.
У меня немного отлегло от сердца, по крайней мере, этот хоть петь не будет. А то иногда мне кажется, что у нас тут не кебмены, а гондольеры какие-то, везут и распевают.
– Вперёд, милейший, я сориентирую вас по следованию маршрута.
Мы разместились в кебе, и Лис сам обернулся ко мне:
– Спрашивай, мой мальчик.
– Вы уверены?
– Вполне, сейчас мне необходим собеседник, а не молчаливый истукан.
– Что, если мистера Штоллера опять не окажется дома?
– Мы попробуем опросить других жильцов, тех, с кем я не успел поговорить. Возможно, они тоже не признают по описанию нашего заказчика, но, по крайней мере, эту часть расследования можно будет отсечь.
– И тогда мы обратимся в Скотленд-Ярд?
– Боюсь, что у нас не примут заявление, – досадливо поморщился мой наставник. – Ни ты, ни я не видели документов мистера Штоллера, он не является ни твоим, ни моим родственником. Какие у нас основания для привлечения полиции, если человек мог просто неверно указать свой адрес? И кстати, многие аферисты делают это.
– Думаете, он пытался вас обмануть? Ну, как та девица, Полли О’Доннелл?
– Нет, не думаю, – покачал головой Лис. – Этот человек был слишком напуган и прост. У меня не семь пядей во лбу, возможно, кому-то удаётся меня провести. Но обмануть старину Шарля ещё не удавалось никому. А вспомни, как он охарактеризовал нашего утреннего гостя?
– Безопасен, как ромашковый чай, – признался я.
– Налево, милейший. – Лис высунулся из кеба. – Два квартала на север и остановитесь у табачной лавки.
Честно говоря, я вот почему-то не отметил, что рядом с четырёхэтажным особняком, где якобы снимал комнаты Штоллер с супругой, была табачная лавка. По-моему, в этом районе, если двигаться на север, то на каждом углу что-нибудь да было: бакалея, колбасы, сыры, чайная, антикварный магазинчик, готовое платье, лавка букиниста, так почему мы…
