Плюс можно предположить, что под очередную раздачу попал какой-нибудь родственничек любимый либо особо приближенная «шестерка», а то и один из мелких авторитетов. И возопил обиженный о возмездии, на что «обчество» и дало свое высочайшее добро. А против блатного наказания никакие спортсмены не устоят, как известно. Татуированные бойцы открытого ринга не любят. Их кара – перо в бок исподтишка или удавочка на горло в тихом месте. Не процесс важен, а результат.
И если Богдана приговорили таким образом, становится понятной его осторожность. И паника Артема. Совершенно оправданные опасения.
Один только вопрос.
За каким рожном Богдан маячил на Херсонесе? Так, что даже я без труда вычислил его новое место обитания. Специально блатных приманивает? Так это глупо. Они в открытую атаку никогда не пойдут. У них своя «наружка» есть, обложат, как медведя в берлоге, подкараулят там, где им удобно, и поминай как звали…
Участковый опять же!
Его появление – случайность или очередной хитрый ход в чьей-то игре? Непонятно пока. Да и мутно все как-то, обрывочно и несвязно…
– Витя!
Я аж крутанулся на месте от неожиданности. Сюрприз за сюрпризом.
Полина!
А с ней какой-то высокий хмурый мужик в строительной спецовке. Худой, смуглый, с черными, коротко остриженными волосами. И… да он копия этой мелкой! Только в мужском и взрослом исполнении. Никак родственничек?
– А я папу нашла, – просто сказала Полина, не спеша подходя ко мне, – он, оказывается, работает на стройке. Как раз на биостанции.
Вон оно что!
Мужик деликатно остановился в отдалении.
– Поздравляю, – промямлил я и спросил, очередной раз демонстрируя во всей красе свое тугомыслие. – Так ты, выходит, на стройку от меня сбежала? Из троллейбуса?
На мое удивление, ерничать Полина не стала. Даже согласилась… с констатацией очевидного:
– На стройку. Отец писал маме, что работает на стройке. На сдаточном объекте. А на каком именно – забыл написать. Главное, что папа обещал вернуться, как только объект сдадут. И почему-то не…
Она осеклась.
– В общем, я его нашла раньше. Благодаря тебе, Витя.
– А я здесь вообще при чем?
– Если бы мы не пошли гулять на Херсонес, я бы не узнала про биостанцию, – терпеливо стала объяснять мне девчонка. – Строек в городе много, но осенью сдают только этот корпус. Я решила проверить – и сразу нашла папу. В бытовке…
Да мне, если честно… до одного места!
На кой ляд мне нужны все эти бразильско-мексиканские страсти? Донна Роза наконец нашла своего неуловимого дона Педро! Который оказался братом-близнецом дона Гомеса от четвертого брака бабушки Изауры с карибским пиратом. Мне какое дело до их святого семейства?
Вместо этого я спросил по-свойски, будто бы мне это интересно:
– А здесь-то вы чего забыли? На пляже? Решила папу от шпатлевки отмыть?
– Да нет. Просто захотели в центр прогуляться. Пешком. А по берегу – самый короткий путь. Да и красиво здесь…
Почему она не огрызнулась? Странно. Родитель оказывает положительное воздействие?
– Ладно, Полин. Я пойду. Мне в ту же сторону, но… тороплюсь я. Вы гуляйте тут, а я побежал. Мидии, кстати, не нужны?
– Нет, спасибо.
Вот ведь…
Если бы папы не было, сто пудов она рассказала бы мне, куда в экстренном порядке я могу эти ракушки себе запихать. По одной за раз. В подробностях. А так…
Какая воспитанная девочка!
– Ну, пока!
– Мы еще увидимся?
Упс.
Не успел смыться. Вопрос прямо как из отечественного сериала. Который серий так на́ сто.
– Конечно, Полин. Слушай! Я сегодня в шесть часов в «Искринке» буду. Знаешь, где это?
– Ага.
– Так ты приходи туда с папой! Мороженого поедим.
– Приглашаешь?
– Ну… Вообще-то меня самого туда пригласили… В общем, да. Там можем встретиться, если хочешь.
– Будешь моей руки у папы просить?
Наконец-то! А то я уже как-то переживать начал.
Узнаю прежнюю девочку-припевочку. Нена́долго же тебя хватило!
– Если будешь себя хорошо вести. И правильные оценки в школе получать.
– Буду-буду!
– Вот тогда и посмотрим.
– А ты с моим папой не хочешь познакомиться? Я про тебя ему уже рассказывала.
Да что же это такое? За что мне все это? Где я так нагрешил-то?
– Давай… в «Искринке» и познакомимся. Ладно? Я же говорю, тороплюсь сильно.
– Ну, ладно. Понимаю. Мидии могут протухнуть…
– Да не мои это! Слушай, Полинка, я побежал. Хорошо? Папе привет передавай. Скромный он у тебя какой-то…
Блин. Чегой-то я? Сейчас же ответка прилетит!
Не дожидаясь, когда у милой девочки начнет открываться рот, я резво повернулся к ней спиной и что есть мочи припустил в сторону Хрустального мыса.
А мидии я хлопцу Миколе отдам, пусть кушает.
Все равно мимо пробегать.
Глава 21
Немного о грустном (можно не читать)
И вновь о печальном (наверное, пешие прогулки на меня так действуют).
Есть у меня стремительно крепнущее предположение, что в некоторых важных вопросах наше современное общество, которым мы все так гордимся, слегка заблуждается, я бы сказал.
Самую малость.
Имеется в виду некоторая устоявшаяся точка зрения, широко распространенная именно среди представителей русскоязычного населения шестой части суши, которая когда-то была Великой Российской империей, потом стала бастионом коммунизма со звучной аббревиатурой «СССР», ну а сейчас… впрочем, нам самим пока не очень понятно, кем мы стали сейчас. И это, к слову, одно из следствий того самого заблуждения, которое и не дает мне покоя.
Мне кажется, что мои современники просто… попутали берега. Образно говоря, крутой берег называют пляжем, а болотистую низину – гордым утесом. Градом на холме. И в связи с этим внаглую задрали нос перед теми, кто не может уже ни возразить, ни дать достойного отпора. Хотя бы потому, что нет их элементарно уже в живых – кого сотни, а кого и тысячи лет!
Да-да. Мы стали чересчур заноситься именно перед нашими незаслуженно охаянными предками.
Сами посудите – нет у нас ни одного лидера в прошлом, будь то князь или царь, да хоть и генеральный секретарь, кого бы мы не окатили ушатами вонючей грязи под радостные одобряющие вопли нечистоплотных соседей по планете. Да еще и приговаривали, что не должно, мол, быть в нашей истории темных пятен, гласность у нас, открытость и плюрализм мнений. А ну-ка давай все грязное белье на свет божий! Пусть честной народ полюбуется и пожурит нас. А мы еще и покаемся, коли умные люди просят.
