– Ну, куда ты эклеры?.. Жадина! Ладно, слушай.
Она поерзала на стуле, чтобы удобнее приспособиться, взгромоздила локти на стол и начала поражать мое воображение. Если не опускаться до выражения «насиловать мозг».
– Сколько мне лет, как ты думаешь?
– Ну… если по аналогии со мной… около пятидесяти…
– Фиг тебе, малолетка. Мне около ста лет!
– Как это?
– Очень просто. Пятьдесят умножить на два.
– Умножить?
– Если получится без калькулятора. Дальше попробуй сам подумать.
– Сто лет… Так это выходит… что…
– Правильно-правильно. Именно так и выходит. Я живу по этому замкнутому кругу… уже третий раз!
Тушите лампы! Те, которые еще не погасли…
– Третий раз, – повторил я, медленно осознавая сказанное.
– Третий – не лишний, как оказывается, – сострила Полина. – Первый перенос из будущего в прошлое я восприняла крайне болезненно. Даже руки на себя хотела наложить, когда дошло, что все кругом из давно забытого детства. Потом ничего, оклемалась. Понравилось даже умничать среди собственных одноклассников, одногруппников, сослуживцев. Тщеславие можно потешить. Полюбоваться собой. Мальчиками пожонглировать. Да так, что в сорок девять – ни семьи, ни детей. В отличие от первой жизни.
Она неожиданно всхлипнула.
Меня аж холодом окатило, когда понял из-за чего. Да она своих детей вспомнила, которые не появились на свет во второй жизни! И внуков, если таковые имелись. Мамочки мои! Это что, и я могу так же лажануться?
– А потом снова настал тот самый момент, когда я старенькая закрыла глаза, а открывать уже пришлось в возрасте семи лет. Третий раз в жизни. На асфальте. Под желтой машиной, «москвич», кажется…
– Да-да-да, – задумчиво забормотал я, вспоминая. – Такое ощущение, будто «москвич» был размером с автобус. И в прошлый раз такая мысль почему-то тебе в голову не приходила. И девушка-великан. Симпатичная, молодая. Глаза – на пол-лица. Серые. Перепуганные.
– Интересно, – протянула Полина, – не знала, что у тебя все было так же…
– И не у одного меня!
– Что?
– Забей! Так что там у тебя… в третий-то раз?
Девчонка нахмурилась и непроизвольно стала барабанить себя пальцами по надутым губам.
Девчонка!
Скорее уж старушонка!
– Третий не лишний, – повторила она понравившуюся мантру. – Я думала, что третьего раза не переживу. Впрочем, я и не пережила…
Я ошарашенно уставился на это чудо с косичками… со столетним пробегом.
– Как это?
– Я таблеток наелась. Снотворных. Целую пачку употребила на следующий же день моей третьей реинкарнации. И… умерла.
Кажется, у меня пара волосин поседела. На голове, в силу малолетства.
Маскируя свой кошмар, попытался поерничать:
– Ну и как похороны были? Приличные?
Она вновь зло глянула на меня, но от зеркального ответа удержалась. Сказала спокойно:
– Похороны были. Не сомневайся. Только в другой версии моей третьей жизни. Я же просто проснулась в собственной постели. В родительском доме. В возрасте неизменных семи лет, как и в первые два раза. Проснулась и ревела весь день. В истерике билась так, что никто не мог успокоить. «Скорую» даже вызывали, укол делали. А мне так страшно было, что словами не передать.
– Надо думать…
– Но еще страшнее стало, когда на следующее утро я проснулась снова… во втором дне моего третьего переноса. А потом снова и снова, и снова. «День сурка» помнишь?
– Билл Мюррей? Один и тот же день по кругу? Пока не сделаешь чего-то важного. Так?
– И да, и нет. День по кругу – да. А важным оказалось… просто не ложиться спать до полуночи. Дошло до меня только через месяц. После того как я еще дважды глотала таблетки, один раз топилась и один раз прыгала с девятиэтажки…
– Просто не засыпать в этот день? И тогда наступит следующий?
– Умный мальчик. Если я, к примеру, лягу сегодня спать до двенадцати ночи, утром меня найдут мертвой. А сама я вернусь в начало уже прожитого дня, но… как это у фантастов называется… в параллельной реальности. Все просто. А если я наложу на себя руки, то вернусь в начало вчерашнего дня. Без малого – за двое суток до смерти. Такая вот любопытная закономерность.
– То-то ты мне про какую-то загадочную болезнь тогда втирала, – вспомнил я. – Что нельзя рано спать ложиться. А то, типа, умрешь…
– Не типа, а умру.
– М-да. Так ты, получается, при желании любой день переиграть можешь. Или даже два. В смысле… пережить… пере… существовать…
– Не мучайся. Разве дело в словах? Ты прав. Любой день. Если смогу заснуть до полуночи. А то как-то бессонница в последнее время замучила. С чего бы это?
– Ну да, – я задумчиво почесал затылок, – это как раз понять можно. Но какие перспективы!
– А никаких! – очередной раз злобно окрысилась… пожилая девочка Полина. – Я-то, может быть, и бессмертная. А ты в состоянии представить, сколько раз меня пришлось хоронить моим родителям? В других, черт знает каких измерениях? Мне каково об этом знать? Я хоть и вечная, но не железная же…
Неожиданные слезы заблестели в детских глазах.
Довел ребенка…
Впрочем, кто кого еще довел?! И, как выясняется, не меня одного. Из головы не выходил наш тихий ангел-душечка Димон, обиженный коварной девчонкой под покровом ночи.
– А как ты исхитрилась в одиночку справиться с Димоном? С тем мальчишкой, который… описался? У тебя же рост… от горшка два вершка.
– Да, – вновь улыбнулась Полина сквозь слезы, – это было весело. А вот исхитрилась! Труднее было про ваши коварные планы узнать. Я ведь тебя на информацию только на третий раз раскрутила, если честно. Тогда, кстати, и поняла, что ты тоже из будущего. Объяснились, раскрылись друг перед другом, но… как-то не заладилось между нами тогда. Интриги не хватало. И доверия. Особенно с твоей стороны. Испугался ты чего-то, я и не поняла чего. Родовые травмы? Короче, надо было все переиграть заново, вот я и придумала ночной налет на сопливых рейнджеров. Правда, захватывающе? На фоне сказок вашего Генки про девчонок-разбойниц.
– Но ты ведь… одна была?
– Одна. У меня, знаешь ли, за сто лет хватило времени изучить боевые искусства. И было у кого…
И тут на меня обрушилось понимание.
Как снежный ком… величиной с гору Чатыр-Даг.
Уже зная ответ, и от этого холодея еще больше, я тихо спросил:
– У отца училась?
Она удивленно подняла глаза на меня.
– В том числе и у отца. Правда, недолго. А ты откуда узнал?
