– Продолжай. – Козет последний раз махнул палками, показушно сменил на лету захваты синхронно обеими руками и так же по-киношному спрятал оружие под кимоно.
– Короче, так. – Я плюхнулся на диван рядом с Ириной и попытался выхватить у нее журнальчик, чтобы слушала и не отвлекалась.
Как бы не так!
Она даже не смотрела в мою сторону, но руку с журналом мгновенно отвела. Пантера. Потом все же глянула, лениво потянулась – и вдруг звонко шлепнула меня по лбу глянцевым фолиантом.
Я, кстати, тоже среагировал вовремя, дернул головой по дуге назад. Только эта выдра заранее просчитала мою реакцию и метила как раз в ту точку, где и окажется через мгновение мой лоб. Он там и оказался… вместе с журналом.
– Продолжай, – в унисон Сан-Санычу мурлыкнула она как ни в чем не бывало.
– Зверье! – констатировал я. – Неуправляемый животный мир. Ладно, запомним. Сейчас слушайте здесь. В общем, нашел я Вуйчика…
– Ого!
– Попрошу меня не перебивать, любители… сплошного загара.
– Ты, кстати, за это еще…
– Ирина! Не до баловства сейчас. Все серьезно.
– Как скажешь.
Она действительно собралась и превратилась в слух. Козет облокотился задницей на спинку стула напротив. Мол, тоже весь внимание.
– Определена локация нашего клиента: это стройка в санитарной зоне за Мартышкой. Около десятой батареи.
– ИнБЮМ?
[2]
– Он самый. Точнее, его биостанция, сдаточный объект. Вуйчик живет там в строительном вагончике.
– Так чего дергаться-то? – Сан-Саныч легкомысленно достал нунчаки и намылился тренироваться вновь. – Завтра с утра и возьмем.
– До утра он может не дожить.
Нунчаки опять исчезли за поясом.
– Не томи, р-ребенок!
– Скорей всего, Вуйчика сегодня ночью будут мочить. Друзья одного Иркиного поклонника. Помнишь Костика с Воловьей балки?
– Ну помню. Фамилия Приходько, улица Яблочкова, четыре, – продемонстрировала Ирина недевичью память. – Не мелковат ли мститель?
– А ты помнишь, как этот лишенец заикался, что, мол, стали в Инкермане вычислять спортсменов Вуйчика по одному? Дабы наказать достойно. А кто именно стал их разыскивать, мы так и не спросили.
– А то не ясно! Такая же шпана, что и Косяк.
– То-то и оно, что не шпана. Я сегодня имел удовольствие наблюдать, как на его след припал хищник покрупнее. И мастью посолиднее, хотя все равно из разряда волчар, а не хозяев. Тем не менее боец серьезный. Такие тираннозавры просто так землю рыть своими клыками не будут.
– Понятно-понятно. Ты не разжевывай, время теряем.
Ага, теперь меня уже торопят! Что значит профи – моментально суть ухватили.
– Теперь о деталях. Минут тридцать назад я видел Шефа в центре, но рассказать ему про Вуйчика не успел. Начальник продолжает бредить своими детишками с высокими задатками и в данную минуту пасет одну… интересную девицу. Ирина, я дам тебе адрес, лети туда на своем моцике и вытащи, пожалуйста, начальника за шкирку на свет божий. Он железно будет у девчонки. Только ты сможешь грамотно его в чувство привести и вернуть в строй.
– Угу. Что потом?
Золотая сотрудница! Ни слова возражения… когда надо.
– Потом привезешь его на биостанцию, но сначала закинешь туда нас с Сан-Санычем. Мы осмотримся пока. Желательно без демонстрации своего присутствия. Может, все и обойдется.
– Там вдоль Карантинки с юга на север идет только одна дорога, – уже стал прикидывать диспозицию Козет, – метров четыреста тянется вдоль бухты. Будем там на мотоцикле как на ладони. Даже ночью.
– Все просто, – успокоил я его. – Ту дорогу не трогаем. Заезжаем с востока на бетонный завод, что над Мартышкой, это чуть в стороне, отпускаем Ирину за начальником, а сами – через пустырь, что за котельной, на пляж. Там всюду обломки довоенных заборов из ракушечника, один на другом, и они рядом с нашей стройкой. Роту при желании можно спрятать. Правда, грязища в тех местах! Сплошное болото из-за сливов с завода. Мы там детворой летом себе горячие ванны устраивали…
– Придурки. Никакую себе заразу не подцепили? Слушай, говоришь «с детворой», а сейчас сильно повзрослел-то?
Эх, не Ирине об этом спрашивать. Будто не знает, сколько мне лет на самом деле!
– Вообще не взрослеется! Чувствую, что так и буду всю жизнь малолетствовать.
– А ты, я гляжу, сегодня времени зря не терял, – дошло наконец до Сан-Саныча, – уважаю. А у нас, знаешь ли, голяк…
И замер, почувствовав некоторую двусмысленность в собственном сленге.
– Ладно, не надо дифирамбов, Саныч, – попытался я замять его ляпсус. – Чего ты не переодеваешься? Время!
– Да там Ирина уже, возле шкафчиков… наряжается. Я лучше здесь подожду.
И точно, рядом ее уже нет.
Скользит же, как змеюка, и даром времени не теряет. Будем считать, повезло Козету, возможно, и не услышала его пассия разглагольствований про «голяки».
– А как же так, Саныч? Вы же раньше вместе как-то переодевались, не стеснялись особо. Маленькие, что ли? И вообще – разве вы на пляже сегодня… ближе друг другу не стали?
– Прикинь! А ты знаешь, что там есть на Фиоленте?
Ну и тормоз. Это он мне рассказывает?
– Ну, – ответил я неопределенно. – Допустим.
– И знаешь, что нам там пришлось делать сегодня днем?..
– А ты поделись…
Как джентльмену мне, конечно, неудобно расспрашивать, но… я же за язык его не тянул!
– Там за одним мысом есть небольшой заливчик, труднодоступный, песок под скалами, водичка чистая, а на этом вот пляже… Хотя стой. Детям, наверное… А, ладно! Слушай. Ты не поверишь! На этом самом пляже все люди купаются и загорают без…
– Саша.
У одного меня похолодело между лопатками от этого тихого и бесцветного голоса за спиной? Походу, нет. Наш мастер рукопашного боя разве что до потолка не подпрыгнул от неожиданности. Выпучил глаза, сцепил челюсти и стал покрываться предательскими розовыми пятнами. Говорят, что осьминоги тоже умеют менять окрас кожного покрова, жалко, что не довелось повидать. Впрочем, благодаря Санычу в общих чертах я понял, как это делается.
– Иди уже, родной. Переодевайся…
«Родной». А раньше она его так не называла!
Козет деревянной походкой направился к шкафчикам.
– Потемнее что-нибудь накинь…
Это я вообще ляпнул не в тему.
Как будто бы мой наставник не знает, что нужно надевать для ночных дел. Просто очень захотелось хоть что-нибудь крикнуть вдогонку Козету. Поддержать морально… счастливчика этакого.
